В «АиФ» побывал губернатор Камчатского края Владимир Солодов. Москвич, уехавший работать в Восточную Сибирь, потом на Дальний Восток. Молодой руководитель края рассказал о туризме, хорошей рыбе, возрождении Петропавловска-Камчатского и перспективах молодежи на Камчатке.
Льготы не работают
Екатерина Барова, «АиФ»: Владимир Викторович, вы сами ведете свою страницу в Инстаграме. Чувствуете эффект от прямого диалога с людьми?
Владимир Солодов: Соцсети одновременно очень ценный инструмент, потому что дает обратную связь, но и немного лукавый. Осенью, когда была вторая волна коронавируса, после прочтения комментариев в Инстаграме у меня появилось ощущение, что мы близки к апокалипсису. И тогда я каждую неделю стал запрашивать списки всех амбулаторных больных в Камчатском крае, из них сам выбирал 5-7 человек и звонил им: «Вас беспокоит губернатор, как у вас самочувствие? Как вас лечат, доставляют ли лекарства, когда последний раз врач был?» И могу сказать, что ощущения были на порядок более оптимистичные и стабильные у людей, которые не выплескивают эмоции, пожелания или требования к власти в соцсетях.
— И всё же, судя по посланию президента, в котором он дал поручение создать локальную газопринимающую инфраструктуру с целью обеспечить газом граждан и предприятия Камчатки, проблемы людей слышны даже в Москве.
— Да, президент фокусируется не на том, что волнует отраслевых руководителей или даже губернаторов, а на том, что волнует жителей. Тут нужно понимать контекст. Жители Камчатки очень хорошо помнят 90-е годы, когда главной новостью было время прихода танкера с мазутом на полуостров. Потому что даже в Петропавловске были перебои с теплом. Все готовили запас дров, в многоквартирных домах у людей буржуйки стояли с трубами в окно… Поэтому поручение президента — адресация к этой застарелой проблеме, которая волнует всех жителей: огромные тарифы, неустойчивость энергоснабжения и т. д. И если мы сейчас зададим людям на улице Петропавловска вопрос, как вы оцениваете послание президента, я могу поспорить, что 8 из 10 оценят положительно. Но они не напишут об этом в комментариях. А напишут те 2 из 10, которые всегда активны в соцсетях и всегда относятся с недоверием к заявлениям власти. Они скажут, что «опять обманут», «всё украдут»... Но я стараюсь работать максимально открыто, объясняя, что мы делаем, почему делаем, фиксируя результаты, который удается достичь, в том числе небольшие. И люди это видят.
— Люди видят, наверное, ещё и льготы, которые у них есть? Удается ли за счет этих льгот привлекать народ на Дальний Восток?
— Это вопрос в точку. В советские времена были северные льготы, которые действительно привлекали людей на Дальний Восток. Они есть до сих пор: это коэффициент к зарплате 1,8, а в некоторых районах — 2, это бесплатный проезд в отпуск раз в два года для всей семьи, это сокращенный рабочий день для женщин в пятницу и увеличенные отпуска. У меня, например, отпуск 60 дней. Но эти льготы в текущих условиях не работают. Какой смысл в коэффициенте, если в частном секторе работодатель просто понизит тебе зарплату, чтобы потом этим коэффициентом до той же рыночной её довести?! Понятно, что для людей, интенсивно работающих, на 60 дней уйти в отпуск равноценно увольнению. Кто же позволит им такую роскошь? К сожалению, особенно для малого и среднего бизнеса вынужденная оплата проезда в отпуск замедляет развитие, бизнес становится неконкурентоспособен и бежит в другие регионы. На мой взгляд, нужно запустить новую систему северных преференций для Дальнего Востока. Не цепляться за это советское наследие, а сделать систему действительно работающих льгот, чтобы люди на Дальний Восток поехали.
Куда махнуть туристу
— А что вы предпринимаете, чтобы привлечь туристов?
— Есть стереотип, что билеты на Камчатку очень дорогие. На самом деле любой может купить за 25 тыс. руб. перелет туда-обратно Аэрофлотом. Это вполне доступно, хотя, конечно, нужно заблаговременно планировать поездку, потому что билеты быстро заканчиваются. Субсидированные билеты для отдельных категорий — пенсионеры, молодежь, многодетные — стоят меньше 20 тыс. туда-обратно. Ещё мы планируем расширять сообщение между городами Дальнего Востока. В первую очередь это Дальневосточная авиакомпания, которая начала работать. Потому что сейчас часто полететь из Петропавловска-Камчатского в Хабаровск дороже, чем в Москву.
— Недавно в Инстаграме вы напомнили о том, что 80 лет назад была открыта Долина гейзеров. Что там сейчас происходит?
— У Камчатки есть две символических точки, которую каждый турист хочет посетить. Это Долина гейзеров и Курильское озеро. Я напомню, в советское время, когда функционировала тропа здоровья, люди добирались до Долины гейзеров от океана либо пешком, либо на лошадях. За 10 лет ее посещали примерно 10 тысяч человек. Сейчас посещают 8 тысяч в год. У нас есть задача расширить сезон, и особенно низкий, сделать доступным этот туризм для местных жителей. Потому что, к сожалению, до сих пор очень мало людей с Камчатки имеет возможность посетить Долину гейзеров. Только вертолетные экскурсии, а это дорого: час полета вертолёта стоит 350 тыс. руб. Билет для местного жителя туда-обратно стоит около 30 тыс., для приезжих — около 38 тыс.
Сейчас мы много работаем со второй точкой, Курильским озером. Хотим, во-первых, перейти от вертолётов к самолётам, чтобы удешевить доставку. И во-вторых, перейти от однодневных экскурсий к многодневным. Сейчас это невозможно, потому что нет инфраструктуры. А мы хотим сделать так, чтобы человек по прилете мог остановиться в гостинице, ходить по маршрутам вокруг озера — там красота совершенно потрясающая. Зимой — снегоходные экскурсии. И самое главное — вовлечь в это местных жителей, чтобы они имели возможность зарабатывать деньги, принимать людей, а не ощущать себя, как сейчас, гостями на чужом празднике жизни.
— И это не единственные привлекательные места для туристов на Камчатке?
— Конечно. Например, есть зона вулканов Вилючинский-Мутновский-Горелый, куда летом из Петропавловска можно доехать за 1,5 часа. А зимой это уникальные снегоходные маршруты. Там тоже есть источники, так называемая Малая долина гейзеров: прямо из-под снега вырывается пар. Вулканы, озера очень красивые. Автомобильный туризм в этом направлении очень перспективный, и по цене он вполне может быть в среднем сегменте.
Огромные перспективы имеются у экологического туризма. Сейчас, по сути, это только наблюдение за медведями. Но кроме них, объектами наблюдения могут быть морские млекопитающие — сивучи, каланы, антуры. Наблюдение за птицами, бёрдвотчинг — новое для России направление, для которого на Камчатке есть просто уникальные условия. Экскурсии на китов и общение с касатками — прямо рядом с Петропавловском.
И отдельная составляющая — это активный туризм и отдых. Фрирайд, серфинг. Камчатка — единственное место в мире, где можно спуститься на лыжах или сноуборде в кратер действующего вулкана, выехать с другой стороны и доехать до берега океана, переодеться там в гидрокостюм и на волнах посерфить — нигде больше такого нет.
Почему быстро красоту не навести?
— Мы говорим о туризме, но не секрет, что туристу хочется приехать в красивую обстановку: дома, набережные, природа. Моя знакомая из Петропавловска-Камчатска говорит: я уехала, потому что там страшно, город старый, ужасные улицы. Что с этим будете делать?
— Я с анекдота про медведя начну, потом серьезно на ваш вопрос отвечу. Спрашивают жителя Камчатки: правда ли, что у вас медведи по дорогам ходят? — Нет, — говорит, — обманывают: нет у нас дорог.
На самом деле это действительно проблема, потому что, конечно, Петропавловск — «убитый» город. И самое плохое, что его нельзя быстро преобразить. С советского времени никто системно не вкладывался в базовую городскую инфраструктуру. Это, например, канализация — у нас 40 неочищенных стоков в бухту Авачинскую. Это парковки — просто нет места для такого количества автомобилей. Это система дорог, где ливневой канализации нет в принципе — дороги строятся, а на следующий год их надо строить заново. Это система теплоснабжения, тоже устаревшая, которую нужно перекладывать. Это система водопроводов — не четырехтрубная, а двухтрубная. Для жителей это означает, что на время регламентных отключений в некоторых районах города отключается не просто горячая вода, а вода совсем. Процесс преобразования города займет несколько лет, к сожалению. Но хорошая новость, что правительство Российской Федерации понимает это: те же самые инфраструктурные кредиты, о которых в послании президент говорил, это один из механизмов, чтобы большой объем средств в эту базовую инфраструктуру направить и начать менять жизнь горда к лучшему. Есть еще одна важная задача — вовлечь самих жителей в наведение порядка.
— Как? С канализацией они точно не помогут.
— Например, у нас большая проблема — наличие использованных автомобильных покрышек по всему городу. Весь город завален, я больше нигде в России такого не видел. Осенью мы запустили проект: каждому человеку, который приносил покрышку, платим по 100 рублей за штуку. За 3 дня собрали 23 тысячи покрышек — 250 тонн. Это больше, чем раньше за год собирали. И реально отовсюду их убрали: люди подгоняли маленькие грузовички, набирали кучу покрышек, зарабатывали по несколько тысяч рублей. Примерно столько же денег за сбор покрышек мы платили каждый год ГУПу, который это делал. А сейчас даем жителям заработать. Кстати, эту идею предложили люди в комментариях в Инстаграме. Это к вопросу о пользе соцсетей в работе власти.
Дети должны есть рыбу
— У нас Камчатка еще и с рыбой ассоциируется. Будем ли мы, жители Центральной России, есть свежую камчатскую рыбу? Что вы делаете для того, чтобы рыбная отрасль стала локомотивом развития региона?
— Безусловно, Камчатка — самый рыбный регион, добывает 30% всей рыбы России. И у нас сохранились условия для лова именно дикой рыбы. Идут споры, хорошо это или плохо. Некоторые считают, что нужно переходить на рыборазведение. Я считаю, что не нужно этого делать, потому что рыборазводные заводы вредят дикой рыбе. Да и качество принципиально отличается. Мне бы хотелось, чтобы на прилавках по всей России можно было выбирать, что вот эта рыба аквакультурная, выращенная, а вот эта — дикая.
Что мы уже делаем? Занимаемся логистикой, Северный морской путь активно задействуем. Пока в тестовом режиме, но этот новый транспортный коридор должен стать регулярным. Есть поручение президента в поддержку этой инициативы.
Более сложная проблема связана с тем, что люди не хотят есть рыбу. Дело не в дороговизне. Минтай, например, один из самых дешевых и полезных видов белка. Но при этом до сих пор у нас считается, что минтай — кошачья еда. На Дальнем Востоке добывается примерно 1,5 млн тонн минтая в год. 85% экспортируется в необработанном виде в Китай. Из них примерно десятую часть потребляет сам Китай, а основное реэкспортируется в Европу. Там знают, что это хорошая рыба. Но уже начали понимать, что когда она обрабатывается в Китае, то становится менее хорошей. Норма выхода филе из необработанной рыбы — 1:4, т. е. на килограмм филе тратится 4 кг сырца. А в Китае — 1:2.
— Китайское филе не совсем филе?
— Да, потому что туда идут добавки в большом количестве — формальдегид и прочее. Поэтому в Европе готовы брать нашу рыбу, и сейчас мы хотим нарастить её переработку на берегу и наладить экспорт в Европу прямой, минуя посредников. Но кроме того, надо создавать культуру потребления рыбы у нас в стране. Дети сейчас рыбу не едят, известна же песня про то, что «лучшая рыба — это колбаса». Вкусовыми предпочтениями нужно заниматься. Это не даст быстрого эффекта, но в течение лет десяти всё возможно.
— Правда, что школьникам на Камчатке обещали бутерброды с икрой?
— Пока задача в том, что просто было больше возможностей свою рыбу есть в школах. Потому что сейчас правила питания такие, что директора школ в рыболовецком поселке не могут закупать местную рыбу. Рыба должна быть сертифицирована, централизовано закуплена. К тому же по нормативам без горячей обработки рыбную продукцию школьникам вообще нельзя давать. То есть бутерброд что с икрой, что с красной рыбой в школе сейчас вне закона. Мы полстраны кормим этой рыбой, а дети едят бутерброд с сыром, с колбасой.
Вообще я считаю, что питание в школе — один из ключевых моментов формирования здорового образа жизни и здоровых предпочтений в питании. Сколько воды надо пить школьнику? Почему ему дают этот компот сладкий, а не воду? Насколько я знаю, норма потребления сахара до сих пор установлена правилами не то 1927, не то 1930 года. А в результате неумеренного употребления сахара мы имеем раннюю смертность. Например, средняя продолжительность жизни мужчин на Камчатке — 66 лет.
Не болото, а движ!
— Население Петропавловска-Камчатского за 30 лет сильно сократилось. Причина в плохой демографии или люди просто уезжают?
— Нет, главная причина — это, конечно, чемоданное настроение. У него есть объективные предпосылки, потому что жизнь на Камчатке действительно дорогая и непростая, хотя зарплаты тоже больше, чем среднероссийские. Маленький город, мало досуга для молодежи, мало возможностей для самореализации. И много стереотипов. Я недавно видел результаты фокус-групп в Вилючинске, и ответ одного человека меня поразил. Он говорит: хочу уехать в Белгород, потому что там люди активные, там движ. В Белгороде движ, а у нас болото — вот стереотип. Другой человек сказал, что его ребенок будет поступать на учебу в Барнауле — лишь бы с Камчатки уехать. И это то, с чем нам предстоит работать. Мне важно, чтобы с выпускниками школ, со студентами мы вели работу буквально в ручном режиме, объясняя возможности Камчатки. Конечно, ничего плохого в том, что человек поедет учиться в другой город, особенно в ведущий вуз, нет. Главное, чтобы он потом возвращался.
Надо объяснить, какие возможности есть в родном крае, и запускать новые инструменты. Например, с сентября каждый студент с Камчатки, который поступит в ведущий вуз России на целевую подготовку, то есть с обязанностью вернуться, будет получать в течение всего обучения до 12 тыс. руб. стипендии от края. И оплату дороги раз в год — не только до Петропавловска, но и по территории края. Вот мы говорим, что туризм будет развиваться, а для туризма главное условие — это человеческий капитал. Если большой проект «Три вулкана» будет запущен в 2025 году, то нам сейчас нужно детям, которые учатся в 8-9 классе, объяснять: у нас будет создано 10 тысяч рабочих мест в туризме. Это престижно, это модно, это интересно — пожалуйста, учитесь, возвращайтесь, у вас будет гарантированное рабочее место. Будут нужны люди, которые могут работать на современном рыбоперерабатывающем заводе. Так что у нас есть все возможности для развития.
