Что удалось правительству в 2022 году, а что у него пока не получается? И к чему гражданам готовиться в наступающем 2023-м? Об этом aif.ru рассказал известный экономист, зампред Комитета Госдумы по экономической политике Михаил Делягин.
«Политика Гайдара — Чубайса продолжается»
Виталий Цепляев, aif.ru: — Михаил Геннадьевич, давайте о прогнозах поговорим. Весной многие экономисты пугали нас долларом по 200 рублей, остановкой многих предприятий, страшной безработицей, дефицитом.... А рубль, наоборот, окреп, безработица невелика, магазинные полки не опустели. Вам в марте тоже казалось, что всё будет гораздо хуже?
Михаил Делягин: — Я боялся утраты экономического равновесия и разрыва хозяйственных связей. И блестящая работа зампреда Банка России Алексеева, который не допустил дефицита наличности, раздавив панику в зародыше (а потом был вынужден покинуть это заведение), и быстрая реакция министра финансов Силуанова, который вышел далеко за пределы своих полномочий и ввел обязательную продажу 80% валютной выручки и этим спас валютный рынок, и некоторые другие меры стали для меня приятной неожиданностью. В то же время резкое повышение процентной ставки по худшим лекалам рукотворной валютной катастрофы 2014 года производило впечатление бессмысленной истерики, только разжигавшей панику и спекуляции.
Но я, как и многие, ожидал, что в новых условиях мы перейдем от разграбления и вывоза ресурсов в страны-агрессоры к развитию своей страны, от поощрения финансовых спекуляций к поощрению производства добавленной стоимости, к нормализации налоговой, таможенной и социальной политики. К сожалению, этого не произошло: государство продолжает, по сути дела, политику Гайдара — Чубайса — Кудрина, — вплоть до того, что Банк России по-прежнему отказывает золотопроизводителям в покупке золота по рыночной цене, стимулируя не только бегство капитала, но и вывоз золота из России, в том числе в обворовавшие нас государства.
Бюджетная поддержка обеспечила кусочно-разрывное развитие, но для всеобъемлющей модернизации, для фронтального развития нужны доступность кредита, разумный протекционизм, перенос налоговой нагрузки с внутреннего производства на акцизы и ненужную часть внешней торговли (экспорт сырья и подавляющий российское производство импорт).
Для стимулирования производства добавленной стоимости необходима минимизация издержек, то есть снижение цен на продукцию базовых отраслей промышленности, чтобы страна работала на технологический прогресс, а не на яхты сырьевых олигархов; поскольку это означает смену мотиваций соответствующих отраслей, нужна мягкая национализация — как в Англии после войны.
Наконец, чтобы направить энергию капитала на развитие России, а не стран-агрессоров, надо прекратить его бегство, прекратить его переток из легальной сферы в потенциально нелегальную (то есть обналичивание), вернуть крупный частный бизнес из офшоров (хотя бы и под угрозой конфискации)... Увы, во власти все эти насущнейшие задачи некому даже обсуждать.
— Но чем-то же правительство может гордиться по итогам года?
— Правительство Мишустина может гордиться тем, что вопреки ряду действий либерального Банка России и собственного либерального социально-экономического блока стабилизировало рубль и сдержало в конце концов, хоть и в недостаточной мере, головокружительный поначалу скачок цен.
Но главное — именно в 2022 году оно довело до совершенства филигранную работу периода коронабесия, компенсируя точечной и при том крайне разнообразной бюджетной поддержкой разрушительные последствия искусственно созданного денежного голода.
С макроэкономической точки зрения это невозможно, так как бюджетные расходы не увеличивают денежную массу, а лишь перераспределяют ее и, соответственно, не восполняют общий дефицит денег. Однако правительство Мишустина сумело повысить эффективность использования бюджетных денег так, что, обеспечивая точечное развитие отдельных сфер и направлений, они качественно улучшили экономическую реальность по сравнению со стандартными прогнозами. Экономической науке еще предстоит осмыслить опыт этих трех лет.
«Цены растут и при обнищании населения»
— «Никакой политики искусственного зажима денежной массы нет», — ответила на вашу критику в Думе глава ЦБ Эльвира Набиуллина. Готовы доказать обратное?
— А здесь и доказывать нечего — достаточно посмотреть вокруг себя. Рентабельность обрабатывающей промышленности по активам — в пределах 5%. Значит, для доступности кредита его ставка должна быть в пределах 2,5%. Значит, с учетом издержек банков ставка Банка России должна быть нулевой.
И это помимо других механизмов сдерживания кредитования реального сектора вроде запретительно высоких норм резервирования и норм залогового обеспечения, заинтересовывающего банки не в благополучии заемщика, а в его разорении, — для захвата залога. Эти проблемы так остры, что о них говорил даже глава ВТБ Костин.
Но, так или иначе, кредит недоступен для основной части российской экономики, — а это значит ее недомонетизацию, в просторечии — «зажим денежной массы». Правда, либералы, подобные Набиуллиной, действительно считают блокирование развития России не чем-то «искусственным», а совершенно естественным и, более того, единственно возможным образом своих действий. Но это уже спор о терминах.
— Гражданам уже не один десяток лет объясняют, что если власти включат печатный станок, чтобы больше инвестировать в экономику, то сделают только хуже — «лишние» деньги вылезут на потребительский рынок и сожрут наши доходы и сбережения. Почему это объяснение кажется вам неубедительным?
— Если бы это было правдой, цены росли бы при росте благосостояния населения, а при обеднении населения падали. На деле же цены растут и при обнищании населения, причем вне зависимости от динамики этого процесса.
Пропагандистские утверждения, что в росте цен виноваты слишком богатые пенсионеры и студенты, не только лживы, но и безграмотны, так как игнорируют реальную причину инфляции — произвол монополий. Государство не сдерживает его; правящие экономикой либералы, похоже, считают единственной заслуживающей внимания свободой предпринимательства свободу монополиста грабить своих потребителей.
В феврале-апреле скачок цен был вызван паникой монополистов, которые загнали в цены все свои страхи, а до того — «импортом инфляции»: монополисты считали, что рост цен на мировых рынках обязывает их задрать цены и на внутреннем рынке без учета покупательной способности людей. Автодилеры до сих пор, насколько могу судить, рассчитывают цены на автомобили так, как будто они покупали их по курсу 100 руб./долл., даже когда они покупают их по курсу 65 руб./долл. или просто торгуют машинами российской сборки.
Даже если абстрагироваться от произвола монополий, увеличение денежной массы (включая рост доходов населения) ускоряет инфляцию лишь при достаточности или избыточности денежной массы. При «денежном голоде», как наглядно показал опыт спасшего Россию после катастрофического дефолта правительства Примакова — Маслюкова, эффект противоположен. Так как насыщение реального сектора деньгами ведет к опережающему рост денежной массы росту производства и, соответственно, товаров и услуг. В результате нормализация денежной массы тормозит инфляцию, а не разгоняет ее.
Разумеется, надо еще и ограничивать финансовые спекуляции, — иначе все деньги, как в начале 90-х, окажутся на валютном рынке, обрушив страну в девальвацию. И все крупные экономики, ставшие развитыми, на нашем этапе зрелости финансовой системы ограничивали финансовые спекуляции: без этого у них не было шанса на нормальное развитие. В Западной Европе эти ограничения действовали до конца 80-х, в США — до 1999, в Японии — до 2000 года, Китай развивается благодаря им и сейчас.
К сожалению, либералы не способны даже вообразить себе саму возможность ограничения финансовых спекулянтов, так как сама суть современного либерализма — это служение финансовым спекуляциям против своего народа.
Это рок бывает против наркотиков, и даже пчелы бывают против меда, а вот либералы против финансовых спекуляций, увы, не выступают. Поэтому их власть, даже ограниченная социально-экономической сферой, и означает с неизбежностью социально-экономическую катастрофу.
Запад деградирует быстрее?
— «Я очень сильно критикую российское государство, но на фоне той деградации, которая идет у стран Запада, мы просто красавцы», заявили недавно вы. А разве жители западных стран живут уже хуже нас?
— Пока нет, но это сила исторической инерции и заслуга нашего руководства экономикой, которое до сих пор продолжает вывозить в развитые страны наши ресурсы, начиная с золота, и блокировать производство добавленной стоимости в России (вплоть до того, что «налоговым маневром» 2018 года сделали убыточной всю нефтепереработку — и федеральный бюджет дотирует ее триллионами). Кроме того, динамика ухудшения жизни основной массы, например, немцев и даже англичан за последние три года, насколько я могу судить, намного превышает нашу.
Что касается деградации — либеральная реформа образования на Западе прошла значительно раньше России и, соответственно, неадекватность ее жертв, в том числе вошедших во власть, на Западе неизмеримо выше. Многочисленные английские премьеры и премьерки, немецкие канцлеры и министры, французские и польские премьеры и министры не могли бы в России подняться выше уровня средней руки функционеров «ЕР» просто по своим интеллектуальным качествам.
Я крайне плохо отношусь к нашим министрам, но самый плохой российский министр по профессиональному уровню на две головы выше идеологизированных попугаев, занимающих аналогичные должности в странах Запада. Только «на две головы выше» — это совсем не комплимент.
В конце концов, сведение американской политической жизни к гонке геронтократов вызвано тем, что люди моложе 60 лет получили уже либеральное образование и просто не способны к самостоятельному критическому мышлению.
Санкции еще не исчерпаны
— Вы лично, как потребитель, ощутили на себе последствия санкций? Знаю людей, которые сильно страдают, например, от ухода некоторых брендов...
— Я покупаю, ориентируясь не на бренд, а на соотношение цены и качества, поэтому покупка примерно тех же китайских вещей без соответствующей этикетки не вызвала неудобств. А мои знакомые модники буквально ошалели от расцвета российских дизайнеров, — хотя ориентированные на бренды, конечно, испытали утрату ориентации.
Но многие мои знакомые испытали проблемы с лекарствами, многие специалисты — с обновлением профессиональных программ или даже простым доступом к ним. Производители оплатили своим здоровьем решение проблем с импортозамещением, — и они в системном плане еще бесконечно далеки от решения.
— На прошлой неделе ЕС принял уже девятый пакет санкций. Когда исчерпается их арсенал? Чем еще могут ущемить?
— Подсказывать не будем, но возможности нанесения нам ущерба в условиях продолжающегося принципиального отказа от развития еще очень велики.
— Вы сказали, что потолок цен на нефть России может быть даже выгоден. Как же такое может быть? Ведь власти пообещали не продавать нефть странам, которые этот потолок ввели, а на них приходилась огромная доля наших поставок. Другие, как Индия или Китай, тоже наверняка захотят воспользоваться моментом и будут предлагать России меньшую цену за ее ресурсы. Или нет?
— Наши ответные действия предельно мягки. Да, формально мы теряем 70% рынка сбыта, а на остальных рынках будем торговать со скидкой 25%, а скорее всего, даже больше.
Но в реальности значительная часть нефти будет продаваться через посредников, которые будут делиться частью своей маржи с нашими нефтяниками. И только от воли и разума нашего государства зависит, будут ли эти неформальные доходы невидимыми и потерянными для России или же они станут невидимым и непонятным для Запада инструментом преобразования мира в наших интересах.
Ядерной войны не будет
— Рискнете угадать, что ждёт российскую экономику в 2023-м?
— Ядерной войны не будет и, поскольку глобальный кризис опять работает на нас, мы выживем, а значит — победим. Продолжение либеральной социально-экономической политики в интересах наших врагов означает нашу смерть, значит — она будет изменена, причем именно в наступающем году.
Надеяться стоит на себя и на своих близких. Укрепляйте здоровье, учитесь и осваивайте новые навыки и умения, которые пригодятся: это цифровизация и технологии реального сектора, начиная со сварки.
— На что обычным людям стоит надеяться в новом году?
— Надеяться стоит на себя и на своих близких. Укрепляйте здоровье, учитесь и осваивайте новые навыки и умения, которые пригодятся: это цифровизация и технологии реального сектора, начиная со сварки. Нарабатывайте социальный капитал: поговорка учит «Не имей сто рублей, а имей сто друзей — деньги отнимут, а друзья останутся». Правильно воспитывайте детей: это единственный путь остаться на этом свете.
Считайте деньги, работайте над ошибками, продумывайте свою жизнь, не поддавайтесь эмоциям — и обязательно отдыхайте и развлекайтесь, чтобы не сойти с ума от перенапряжения. Не только у нас — во всем мире снизилась смертность просто потому, что всем интересно, чем же все это кончится.
Но вот возврата к прежней жизни не будет: мы не вернемся ни в январь 2022-го, ни в декабрь 2019-го, ни в 2013-й, ни в 1986-й. Нам предстоит творить новый мир, и лучше делать это энергично и в своих интересах, чем пытаясь спрятаться от реальности. От глобального катаклизма, в котором мы участвуем, не спрячешься — его можно только поставить себе на службу.
