Вчерашнее заявление Франсуа Олланда о том, что он сожалеет о введении антироссийских санкций, наделало много шума. Хотя, конечно, оно не было «первой ласточкой». Европейские политики высокого ранга нет-нет да и произносят нечто подобное на разного уровня площадках, подчиняясь мощному тренду, который формируется и нарастает в бизнес-сообществе Европы. Однако до тех пор, пока США определяют европейскую политику через брюссельские институты, ожидать реального изменения антироссийского курса ЕС не стоит. 
С этой точки зрения, сегодняшнее заявление германского «Лаврова» — Франк-Вальтера Штайнмайера о перспективах возвращения России в G8 при определенных условиях, также нельзя назвать неожиданным. Неудивительно и то, что эти условия оказались просты и одновременно заведомо невыполнимы.
Говоря простым языком: «существенный прогресс», который должен наступить в Сирии и на Донбассе, по мнению германского МИД, предполагает только одно — полную сдачу российских позиций на милость «западной коалиции». Нюансы политикам не очень интересны, но важно, чтобы в конце российское руководство признало своё подчиненное положение относительно Запада и впредь не допускало своеволия. То есть, отказалось от краеугольного камня своей внешней политики — примата национальных интересов. Ведь, напомним, именно это черным по белому записано во всех доктринальных документах США, Великобритании и т.д.
Ситуация на юго-востоке Украины, на Донбассе, и это не могут не признавать европейские политики, сейчас в значительной мере зависит от поведения Киева, который, собственно, и не выполняет «Минск-2», усиленно убеждая своих партнеров в обратном. Возникающий диссонанс режет ухо даже наиболее лояльным по отношению к команде Петра Порошенко западным политикам, за что последний и получает очередную порцию нареканий с их стороны.
Очевидно, что кампания по воздействию на российские власти, затеянная руководством ЕС и США, провалилась. Однако признать свою неудачу означает «потерять лицо», обрушить свой и без того невысокий политический рейтинг, чего в нынешних условиях европейские, а тем более американские деятели допустить не могут.
Поэтому возвращение России в G8 Запад хотел бы представить как признание ею своей вины, так сказать — «возвращение блудного сына». И судя по тому, как настойчиво участники G7 заявляют об этом, это нужно им гораздо больше, чем нам. Однако на данном этапе, когда стала понятна, более или менее, неплохая перспектива российской экономики и сложилась благоприятная по отношению к России политическая конъюнктура, пойти на это странно и нецелесообразно.
Понятно, что «изоляция» не удалась, и теперь, подсчитав убытки, Европа вынуждена констатировать (через подобные заявления Олланда и Штайнмайера), что взаимные санкции, благодаря упорству России, «не работают», так как были рассчитаны на кратковременный психологический эффект и не были тщательно продуманы. А упорство, которое демонстрируют Штаты, в данном случае, напоминает ослиное.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
