Ее муж, первый мэр Санкт-Петербурга, соавтор действующей Конституции и яркий политик времен «перестройки» Анатолий Собчак боролся за демократию в России. Но события последних лет – громкие убийства и избиения, сращение криминала и власти, коррупция в судах и милиции, одичание общества - заставляют задуматься. За что боролись?
На эти и другие вопросы «АиФ» ответила сенатор Людмила Нарусова.
Снова «ум, честь и совесть»?
«АиФ»: - Людмила Борисовна, ваш муж, Анатолий Собчак боролся за торжество демократии. Нынешняя Россия - и есть то, о чем он мечтал?
Л.Н.: - Не забывайте, что свои мечты он сформировал еще во времена СССР. Это была программа-минимум и программа максимум, если уж говорить партийным языком. Минимум - отменить монополию КПСС, пресловутую 6-ю статью брежневской Конституции. И когда сейчас вспоминаешь, что в 1989 году крохотная горстка депутатов межрегиональной группы - «демократической» фракции на съезде народных депутатов, куда входил и Анатолий Собчак, смогла этого добиться, это кажется немыслимым. Как они пробили ту железобетонную стену? Силой своей харизмы? Интеллекта? Отчаянной смелостью?
Однако, не прошло и четверти века, как «стену» начали возрождать. Меня, например, очень беспокоит некий ренессанс монополии одной партии. Судите сами: кандидатуру на место губернатора уже предлагает только одна известная партия. А ведь мы прекрасно понимаем, каким образом эта партия занимает большинство во всех без исключения региональных парламентах. И хотя пока еще не дошло до того, чтобы все министры в правительстве тоже были членами одной и той же партии, но такой-то тренд в этом направлении тоже есть. А вместе с тем есть, как поется в известной песенке, «сто тысяч почему». Почему государственные программы, которые финансируются из общенационального бюджета, берет под свою протекцию исключительно «Единая Россия»? Проезжаешь и видишь: где-то строится автодорога – проект «ЕР». Но деньги-то на строительство наши, налогоплательщиков! Почему эти политизбранники смогли так умело присоседиться к бюджетной кормушке? Мы возвращаемся в эпоху, когда одна партия – «ум, честь и совесть нашей эпохи»?.. Вместо отрубленной головы у гидры вырастает новая. Обезвредить ее - та самая программа-максимум, которую следовало бы осуществить, памятуя печальный опыт КПСС. Поскольку, Советский Союз разрушили не демократические ценности, а безнаказанность и всевластие одной партии. Но все это как-то очень быстро забывается.
Диагноз государству
«АиФ»: - Но не забываются политические убийства и избиения: Павел Кашин, Михаил Бекетов, Политковская… Почему заказчики в большинстве случаев остались в тени?
Л.Н.: - И заказчик убийства моей подруги Галины Старовойтовой до сих пор не назван тоже. Как и убийства Владислава Листьева, и вице-губернатора Петербурга Михаила Маневича. В чем зарекомендовали себя наши доблестные правоохранительные органы, если даже такие громкие дела, как расстрел Анны Политковской, все еще не расследованы? Это вопрос в квалификации следователей или в политической воле? Хотят они обнародовать правду или заботятся о себе? У меня нет сомнения, что тут работают профессионалы. Так где же доказательства?
«АиФ»: - «Кущевской синдром», серия криминальных дел в регионах с разоблачением представителей власти – тоже примета «молодой российской демократии»?
Л.Н.: - Это самое опасное из происходящего сейчас в стране. В свое время Анатолий Собчак сказал, что наши правоохранительные органы становятся правоХОРОНИТЕЛЬНЫМИ. Это не просто игра слов, а диагноз любому государству, претендующему на то, чтобы называться правовым. Главная мечта, ради которой профессор юридического факультета Анатолий Собчак пошел во власть - создание правового государства. Но именно этого мы пока так и не имеем. Попытки - да, ростки - да. Но и только. После того как президент страны объявляет войну коррупции, мы обычно только и слышим об этой войне, а тем временем скатываемся в мировом рейтинге противодействия коррупционерам на 8 пунктов вниз. Возникает вопрос: а кто борется с коррупцией? Те же правоохранительные органы, которые в ней погрязли?
«АиФ»: - Почему власть срослась с криминалом, а милиция и суды на побегушках у бандитов?
Л.Н.: - Все дело в деньгах. Если у вас украли кошелек, и вы пришли писать заявление в милицию, вы же не будете спонсировать милиционера, чтобы он активнее искал карманника? А бандиты, наоборот, будут – чтобы, наоборот, пойманный преступник был отпущен и оправдан. А лучше, чтобы никакого расследования вообще не было… Ни для кого не секрет, что при разборках между бизнесменами решения арбитражных судов и судов общей юрисдикции на местах подчас просто покупаются. А у людей нет доверия ни судебной, ни к правоохранительной системам. А значит и к власти вообще. И это страшно. По сути - отсутствие защиты у себя дома. Вы думаете, мы назовем милицию полицией, и все чудесным образом изменится? То есть, коррупция исчезнет, в то время как все коррупционеры, вплоть до самых первых, останутся при своих должностях?
Сейчас много говорится о том, что надо создать единый Следственный комитет по принципу ФБР в Соединенных Штатах, где все функции следствия сосредоточены в одном месте. Чтобы не было беспредела в регионах, когда милиция крышует одних, прокуратура- других, а ФСБ третьих. Неплохая идея, но на нашей почве как всегда все уродливо видоизменяется. Встает вопрос: а кто будет в этот комитет входить?
Глава нынешнего Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин, которого я лично знаю и уважаю - прекрасный ученый. Но знает ли он, какие люди его окружают? Его подчиненные-следователи постоянно попадаются на взяточничестве. Рыба гниет с головы. Можно ли такому следственному комитету доверять? Взять хотя бы известное дело заместителя министра финансов Сергея Сторчака, которое, как сейчас уже ясно, было высосано из пальца. Следственный комитет явился тут проводником определенного заказа… Приведу пример из личного опыта. В аппарате Следственного комитета и сейчас работает некто Олег Пипченков - руководитель следственной бригады, занимавшейся делом, о котором я знаю не понаслышке. В процессе расследования он и его подельник Гривцов вымогали у одного бизнесмена ни больше, ни меньше как 15 млн. долларов - за то, чтобы закрыть дело. Бизнесмен уже начал собирать деньги на взятку, но тут увидел по телевизору подробности встречи Дмитрия Медведева с нашими олигархами. На этой встрече Олег Дерипаска спросил у президента: что делать, если сотрудник правоохранительных органов вымогает взятку? На что тот ответил: не давать, а сразу сообщать!
После этой рекомендации предприниматель пришел к нам, в комиссию по информационной политике Совета Федерации и попросил организовать пресс-конференцию, чтобы рассказать на ней всю правду. Я сказала ему: «Если вы соберете журналистов, то мы точно не поймаем преступника за руку. Пресс-конференция в данном случае - просто сотрясение воздуха. У вас нет никаких доказательств, кроме переговоров посредников. Это будут только ваши слова - вы их никак не докажете. Лучше обратиться с заявлением к генеральному прокурору – тогда есть шанс, что взяточника возьмут с поличным». Он послушался, написал заявление, я передала его генпрокурору. В итоге была создана оперативная группа: бизнесмена проинструктировали, как вести переговоры, как торговаться, как фиксировать под запись все происходящее. Более того, первая сумма денег была действительно передана вымогателям через банковскую ячейку, после чегоих взяли с поличным! Казалось бы - гнать поганой метлой надо таких людей из главного следственного комитета России. Но что вы думаете? Посредника и Гривцова арестовали, но последнего очень быстро выпустили под подписку о невыезде. На суде, где обсуждали меру пресечения, О. Пипченков, в парадной форме и со всеми регалиями, публично кричал ему по понятиям «братанов» и «пацанов»: «Держись! Мы тебя отмажем!».
С тех пор прошел год. Недавно я узнала, что, оказывается, расследование этого дела ведет все тот же следственный комитет, в котором работают взяточники. При этом, спасая ложно понимаемую честь мундира, СК переквалифицировал дело: теперь бизнесмен, оказывается, взяткодатель, который искушал следователя. Известно так же, что этот же Пипченков содействовал в другом уголовном деле и еще одному преступнику - уже не своему подчиненному, а криминальному авторитету из Петербурга: сделал ему фальшивую медицинскую экспертизу с подтверждением наличия онкологического заболевания, чтобы изменить меру пресечения; выгуливал его по ресторанам города - и того тоже отпустили под подписку о невыезде. Выяснено, доказано, что все это было сфабриковано, чтобы отмазать, говоря его собственным языком, этого авторитета.
Можно ли верить упомянутому ведомству после таких вопиющих фактов? Я, например, не могу. И хотя фигуранты этого дела уже «зарядили» неких журналистов против меня, я не остановлюсь! И сильно подумаю, голосовать ли за закон, который даст новые полномочия следователям. Они и так могут использовать пытки для добычи признательных показаний, фальсифицировать доказательства. А прокуратура тем временем лишена возможности контроля за законностью в ходе следствия. Следователи сами возбуждают дела, сами их закрывают. В том числе и в случаях коррупции в собственных рядах. Знаете, как в стишке: «Сама садик я садила - сама буду поливать». Это очень опасно. Завтра под пытками кому-то скажут: либо мы припаяем тебе 20 лет, либо давай-ка нам показания на вот это лицо». И мы снова получим 37-й год. И так уже следователей и милиционеров боятся не преступники, а добропорядочные граждане. О чем это говорит? О параличе власти. И у народа нет желания с этой властью сотрудничать.
Крыша или демократия?
«АиФ»: - Зато есть желание протестовать. А власть, не смотря на паралич, подавляет все протесты жестко.
Л.Н.: - Мой муж, помимо прочего, отстаивал и свободу собраний. В 90-е она была завоевана, но сейчас, я вижу, идет ползучий ренессанс. Я не понимаю коллизий, связанных с исполнением 31-й статьи Конституции, одним из авторов которой, кстати, был Анатолий Собчак. В этой статье говорится о праве граждан на свободное волеизъявление, на санкционированные митинги и демонстрации. Почему это право нужно регулировать еще и подзаконными актами?
Конституция –высший закон страны. Почему мэр города может издавать указы - соблюдать или не соблюдать ее?
Митинги в защиту 31-й статьи, которые проходят по 31-м числам на Триумфальной площади – это позор нации. Тем более, когда их разгоняют. В один из таких дней я находилась в командировке за границей, включила новости, и увидела по всем каналам кадры: молодые, здоровые парни в форме бьют митингующих дубинками, тащат несчастную правозащитницу Людмилу Алексееву … Мне было стыдно за мою страну. Это что - имидж демократической России?!
Давайте будем объективны. Вот, например, похожие кадры: беспорядки во Франции, где в арабских кварталах молодежь жжет машины и бьет витрины. Должна ли на это реагировать полиция? Разумеется. Но тут – очевидные факты хулиганства, нанесение имущественного вреда гражданам. Полиция обязана их защищать. Но когда разгоняют людей, которые вышли на площадь, чтобы на заявленном митинге поддержать Конституцию – это абсурд!
«АиФ»: - К слову о волеизъявлении. Дирижер Юрий Темирканов - первый и единственный художественный руководитель оркестра, которого избрали музыканты своим голосованием, сказал: «Демократию русский человек воспринял как свободу переходить улицу на красный свет».
Л.Н.: - Очень точный образ. Но свобода – это не беспредел. Твоя свобода заканчивается там, где она нарушает мою.
«АиФ»: - Помните, в 90-е в ходу была фраза: «Демократия - это не вседозволенность»?
- Не только в 90-е и не только в России. Весь демократический мир живет по закону, а не в анархии. А это, наверное, наш национальный менталитет. Как говорят, русский мужик долго запрягает, но быстро едет. Мы 70 лет жили в тоталитарном строе, поругивали его на кухнях, но, по большому счету, многих это устраивало, и казалось, навечно. А когда все рухнуло, люди очень быстро почувствовали, что сверху никто тебе райские блага не принесет. И что демократические перемены - прежде всего внутренняя работа каждого человека. И пошло недовольство: ах, у меня сегодня нет того, что мне обещали, или чего я хочу? Все, больше на выборы не пойду, потому что это все не демократия, а дерьмократия, и проворовались все, и продали Россию… И начинаются все эти обывательские разговоры, которые ничего общего с идей создания гражданского общества не имеют. Но не демократия привела страну к пустым полкам и талонной системе в начале 90-х. Это был тупик плановой экономики и отсутствия товарно-денежных отношений. Мы что, все забыли? Мы не достроили даже фундамент нового общества, а уже требуем отремонтировать крышу. Не произошло еще самого главного – переворота в головах. Поэтому становится возможен любой беспредел как в той же Кущевке, где милиция десятилетиями была заодно с бандитами.
Что уцелело?
«АиФ»: - Вместе с тем, в стране распространяется суд Линча. Когда преступников оправдывает суд, люди вершат правосудие сами.
Л.Н.: - При «правоХОРОНИТЕЛЬНОЙ» системе это неизбежно. Если граждане утрачивают доверие к суду, милиции и власти - жди пугачевщины. Я не поддерживаю бунт, но и не смею морально осуждать, например, мать или отца, у которых зверски изнасиловали и убили ребенка, и которые взяли в руки оружие, потому что суд оправдал насильника. Что они сделают в таком состоянии, если этот насильник попадется им в руки, я представить могу, и сердцем матери я на их стороне. Так же как и в случае с трагедией в Иркутске, когда дочь председателя избиркома Иркутской области сбила на машине двух человек. Ведь видно же на видеопленке, что она даже не подошла к истекавшим кровью людям, а вместо этого стала осматривать свою машину и названивать по мобильному. Но ее все равно оправдали. Один из пострадавших умер, а другой стал инвалидом. Что могут сделать их родственники с ней, и кто потом сможет их обвинить? Я лично – не смогу. Скорее, буду осуждать судью, которая пошла на такой противоправный поступок, не говоря уже о морали… Но в этом-то и опасность абсолютного недоверия граждан к прогнившей судебной системе. Ее надо менять, если мы не хотим русского бунта, бессмысленного и беспощадного.
«АиФ»: - Что вообще уцелело из завоеваний демократии в 90-е? Что-то еще осталось святое?
Л.Н.: - Ну, слава Богу, пока еще есть Конституция, которую, правда, игнорируют по многим статьям, и никто не несет за это ответственности. Но она все-таки существует, и мы вправе взывать к ее соблюдению. Уцелели президентские выборы и система парламентских партий. Хотя спикер Госдумы Борис Грызлов и сказал: «Парламент - не место для дискуссий», видимо, забыв или просто не зная, что «парламент» - от французского слова «парле»- «говорить». То есть, как раз та арена, где и должна быть дискуссия. И пусть уж лучше она идет там, чем на баррикадах… Уцелела возможность в некоторых СМИ высказывать свою точку зрения. Строго говоря – уцелело немногое.
«АиФ»: - А почему? Власть переродилась?
Л.Н.: - На эту тему замечательные строки есть у Пушкина: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Мы сами даем с собой так поступать. И становимся для власти не гражданами с соответствующими правами и обязанностями, и даже не народом, который надо уважать, а народонаселением, с которым можно делать все что угодно, электоратом для выборов. Тут все как всегда зависит от нас самих. «Небываемое бывает» - говорил Петр Первый. Двадцать человек – та же межрегиональная группа депутатов в 160-миллионом Советском Союзе, в 1990 году смогли перевернуть историю. А мы? Каждый раз, когда показывают общение президента с народом, я недоумеваю: доколе еще в нас останется эта инфантильность? Кто-нибудь обязательно скажет: «А у вот нас не вывозят мусор», или - «а вот у меня крышу не чинят. Этому человеку наплевать на демократию, гораздо важнее, чтобы крыша не текла. Я его по-человечески понимаю. Но почему он считает, что обращаться с этим надо к президенту?
«АиФ»: - А к кому же еще?
Л.Н.: - К муниципальным органам; в суд не реагируют они, значит, пиши в другие инстанции. Да, это трудоемко, да, это треплет нервы, но это та проблема, которую обязана решать местная власть. Дави на нее. На то и щука в озере, чтобы карась не дремал. И еще - надо ходить на выборы. Это единственный способ донести свою волю до власти. Скажут: «Все равно все подтасуют». Согласна. И так бывает. Когда президент Чечни рапортует, что явка на выборные участки у него 120 процентов или даже больше – это уже не смешно. А в Москве – ноль реакции. Снисходительная усмешка: мол, ну, перебрал немного человек, с кем не бывает… Есть вещи, которые при всей кажущейся их никчемности отрицать нельзя – те же выборы. На выборы надо ходить! Понятно, мысли такие: «Зачем ходить, лучше на диване посмотрю телевизор, а то еще, не ровен час, меня за это с работы уволят…». Хотя, уверяю вас, видеокамер в кабинках для голосования нет. Никто за вами не подглядывает. Все мы остаемся наедине с избирательным бюллетенем и своей совестью. Но есть и явный откат: я не могу, например, согласиться с исчезновением графы «Против всех». Наоборот, власть должна быть заинтересована в том, чтобы граждане выражали свое отношение, даже такое, а не покорно шли стадом. Если бы жители Кущевки проголосовали «против всех» - это был бы тревожный сигнал власти о неблагополучии.
Дети умнее нас?
«АиФ»: - Как вам телесериал режиссера Валерии Гай Германики «Школа»? Говорят, что это полуправда о школе, одна чернуха, концентрация негатива. И спланированная диверсия против наших детей…
Л.Н.: - Да, требовали даже снять сериал с эфира. Я категорически против этого. Потому что, фильм - точка зрения режиссера, ее взгляд на то, что происходит в школе. И он еще не самый негативный. Посудите сами. Приведу лишь два факта. В Сибири учительницу физкультуры связали и били ее же ученики, снимая это на мобильный телефон. А в моем родном Питере папа школьницы по какой-то пустяковой причине избил учительницу на глазах у всего класса, да так, что она попала в больницу с сотрясением мозга. Все это случилось ДО, а не ПОСЛЕ показа сериала. По сравнению с этим коллизии из фильма кажутся по-детски наивными. В реальной школе все совсем иначе. И к занятию проституцией дети там приобщаются, и вполне могут получить в туалете дозу кокаина. Это правда, неприятная, колющая в глаза – но она должна бить во все колокола. Поэтому, я и эту картину восприняла как фильм-правду, жесткую, очень злую. Но она не может быть мягкой или доброй, если она правда. Это фильм-предостережение.
А то, что некоторые увидели тут, якобы, пропаганду плохого образа жизни - это надумано, мне кажется. Дети умнее нас и всех тех, кто занимается идеологическим обеспечением. Они видят настоящую жизнь и в школе и в подворотнях. Видят и другие наши сериалы, где сплошная кровь. После просмотра «Бригады» на канале «Россия» девочки захотели быть проститутками, а мальчики бандитами. Какая разница? Им показали правду, которая кому-то не нравится. А от глянцевой картинки они просто отвернутся. И не будут нам верить.
«АиФ»: - Если негатива и так слишком много и в жизни, и на экране, тогда, может, не стоит увеличивать меру зла?
Л.Н.: - А мы ее и не увеличиваем. Мы о ней кричим! Если и дальше попустительствовать тому, что происходит в школах и не обращать внимания на детей, думая, что учителя их всему научат – будет еще хуже. Кстати, фильм рассчитан не на детей, а на взрослых: его показывали не в прайм-тайм, а поздно вечером. Если сами взрослые предоставляют школьников самим себе и не контролируют то, что те смотрят по телевизору, то это уже вопросы к ним.
«АиФ»: - А разве мы не должны, как и раньше, воспитывать детей на позитивных примерах?
Л.Н.: - Так дайте нам эти примеры. Помню, в период моей юности были замечательные фильмы «Тучи над Борском» и «Вам и не снилось». Там тоже влюбленные Ромео и Джульетта подвергались всяческим гонениям со стороны таких же поборников «нравственности». Но мы понимали, что вот это зло, а это добро. Так что не надо приучать детей к двойной морали. Они очень тонко чувствуют вранье. Мы уже жили в обществе, где с высоких трибун и в газетах говорилось одно, а в жизни было другое. Двойные стандарты, на мой взгляд, гораздо больше калечат нравственность людей, чем истина, какой бы горькой она ни была.
Сыграть Крупскую?
«АиФ»: - Ваша фраза: «Лично мне программа «Дом-2» не нравится, но она адекватна нынешнему состоянию молодежи»…
Л.Н.: - Да, адекватна. И кстати, мне не понятно, почему Ксению, одну из ее ведущих, сделали тут «символом зла». Напомню, что «Дом-2» запускался членом «Единой России» Валерием Комисаровым. Он проводил кастинг и определял, кто будет вести программу. Ее идеология и сценарий утверждались на телеканале. Причем тут Ксения? Когда ведущая Первого канала рассказывает о взрывах на шахте или о лесных пожарах, она не несет ответственности за сам факт события. Она лишь озвучивает эту новость. Точно так же и Ксения действует по схеме, которую составило руководство.
Но, поскольку она - яркая личность, то на нее сыплются все шишки за этот проект. Хотя, для нее это не более чем коммерческая работа. Думаю, что она с ее интеллектом сама устает от того, так сказать, дебилизма, который ей приходится там разгребать… Но Ксения не хочет ни от кого финансово зависеть, а «Дом-2» дает ей приличный заработок для ее лет. Так что, если кто-то думает, что и в реальной жизни она этакая светская львица и блондинка в шоколаде, ну что тут поделать? Как говорится, умный поймет, а дураку и объяснять незачем. Актерство предполагает, что сегодня ты играешь Снегурочку, а завтра Бабу Ягу. Это роль. В нее надо вживаться.
Помню, на дочь в этом смысле произвел впечатление рассказ актера Кирилла Лаврова, близкого друга нашей семьи. Он сыграл вора-рецидивиста в фильме «Верьте мне, люди!» Блестяще и очень психологически. А через несколько лет ему предложили роль Ленина. Так вот, на эту роль его с трудом утвердил обком КПСС, где пояснили, что после роли вора нельзя играть вождя революции! И Лавров с ужасом доказывал: «Понимаете, я же актер. Я могу сыграть кого угодно….». Так же и с ролями Ксении. Может, ей сыграть Крупскую?
«АиФ»: - По сюжету передачи, участники «Дома-2» будто бы исключены из общества и занимаются только личными интригами. Речи о работе, карьере, дружбе, семье, воспитании детей и других традиционных ценностях нет. Разве наша молодежь такая?
Л.Н.: - Нет, конечно. Это такой жанр, который предполагает изолированное проживание молодых людей в специально построенном для них городке. Он и не предполагает их активных действий в социуме. Они не должны ходить ни на работу, ни на митинги. То, что происходит в съемочных павильонах в Нахабино - для них и есть общество. Такова сценарная задумка передачи. Ее авторов интересуют взаимоотношения людей, волею судьбы оказавшихся в замкнутом пространстве с определенными ролевыми функциями. А когда я говорю об адекватности, то имею в виду интеллектуальный уровень участников. Включите любую программу на том же «Муз-ТВ» и обратите внимание на интерактив-эсэмэски. Сплошные грамматические ошибки, начиная со слова «щас». Чудовищное падение культуры речи, жаргон, мат… Так же и в «Доме-2». Если кто-то идет туда добровольно, значит, он принимает эти правила игры, ему это нравится. Вот, я, например, ни за какие миллионы, даже для телевизионной славы на всю страну не согласилась бы участвовать в чем-то подобном. А другие идут. Ну что ж нам пенять на зеркало?
«АиФ»: - Вы как-то сказали, что у Ксении сильный нравственный стержень. В чем он проявляется?
Л.Н.: - В том, что она разборчива. Например, недавно ей предложили 300 тысяч евро за съемку в рекламе пива. Но она отказалась, зная, какое это зло для молодежи. Отказывалась и от рекламы сигарет – поскольку сама не курит, и знает, как это вредно. Для нее деньги пахнут. Рекламировать одежду, мобильный телефон - пожалуйста. А алкоголь и никотин – нет. Далеко не все звезды, как мы знаем, способны не поддаться такому соблазну. Кроме того, она, памятуя историю с травлей своего отца, не приемлет предательства и очень придирчиво относится к выбору друзей и круга общения…
Она – трудоголик. Работает на TV, радио, снимается в кино, пишет книги и очень прилично зарабатывает. Завистникам, которые любят считать деньги в чужих карманах, скажу: она обеспечивает мою семью и делает это щедро. Она образованный человек: свободно говорит на двух языках, много читает, интересуется философией, с отличием закончила МГИМО и пишет диссертацию… Я горжусь своей дочерью.
«АиФ»: - Как-то вы признались: «Моя молодость прошла в тиши библиотек. Сейчас я иногда жалею об этом - жить надо на всю катушку». Ксения – это компенсация?
Л.Н.: - Конечно. В ее раннем детстве и отрочестве я пыталась воспитывать ее так же, как воспитывали и меня, но потом поняла свою ошибку. Однажды дочка что-то нашкодила в школе, и я завела мужа: мол, надо ее наказывать. Вечером он решил провести воспитательный час, и, картинно расстегивая ремень на брюках, сказал: «Сейчас я тебя выпорю».
Ксюше было лет 11. Подбоченилась, руки в боки, и глядя на него в упор, она ответила: «Эх ты, Собчак, а еще демократом называешься. На ребенка руку подымаешь…». После этого я поняла, что Ксения - независимая личность и подавлять ее нельзя.
Я сама действительно была воспитана как тургеневская провинциальная барышня: с отличием закончила школу в Брянске и без всякого блата поступила в Ленинградский университет. А там - филармония, театры, библиотеки, музеи. Ксения, кстати, тоже прекрасно знает Эрмитаж, занималась балетом и музыкой… Но она внутренне более свободна, чем я. Она уже сейчас пронимает, что молодость не должна быть только средством, чтобы обеспечить себе старость. Молодость должна быть яркой - со взлетами, падениями, влюбленностями, ошибками, на которых учатся. С безумствами. Иначе зачем она?
«АиФ»: - Как вы думаете, почему в 29 лет она еще не замужем?
Л.Н.: - Наверное, в этом виновата наша семья. У нас с мужем были удивительно теплые и честные чувства. Ребенком она видела, как мама и папа относятся друг к другу, и теперь хочет строить собственную семью по такому же типу. Я ей объясняю, что таких людей, как ее отец, уже нет, особенно в ее поколении. Это как динозавры, они все вымерли. И надо исходить из того, что есть, но - слишком уж высокая была планка мужчины, личности, гражданина, которая оказала на нее влияние. Поэтому она в поиске, она и ищет, как часто бывает у девочек, такого как папа. Предложения руки и сердца с периодичностью раз в полгода возникают, но… Думаю, что ей будет очень трудно. Но я сама не буду оказывать на ее поиск никакого влияния, потому что жить со своим избранником – ей. Я доверяю ей и приму любой ее выбор.
«АиФ»: - Может быть, ей просто никак не выйти из образа «Дома-2»? Там тоже строят-строят отношения, и никак не построят…
Л.Н.: - Не думаю. Она сама - уже сформировавшаяся и сильная личность.
«АиФ»: - Есть мнение, что если б не вы, то в середине 90-х Анатолий Собчак вряд ли выдержал бы прессинг…
Л.Н.: - В книге, которую он издал за пару месяцев до своей кончины, есть глава «Трубный глас 37-го». Там он рассказывает, как его травили, и там есть фраза, написанная в Париже: «Если бы не Людмила, я бы не выжил». Ну а я тогда, как и сейчас, не чувствовала себя никакой героиней, этакой Матой Хари, как меня называли оперативники.
Я просто делала то, на что могла любящая женщина. Ради него пошла бы на все. Никогда не прощу себе, что не отправилась а с ним в ту последнюю поездку в Калининград. У меня и сейчас хранится билет на самолет. Мы должны были лететь вместе, но не получилось. И я думаю: если бы я была рядом, не произошло бы той трагедии.
«АиФ»: - Ваш муж умер своей смертью?
Л.Н.: - Этот вопрос мучает меня до сих пор.
Игры в партии
«АиФ»: - Вы сказали о демократических ценностях: «Я в этом смысле неисправимый романтик». Ничто тут вас не поколебало?
Л.Н.: - Нет. Моего мужа тоже часто называют романтиком демократии, в том смысле, что он свято в нее верил. Иначе и нельзя было. Я скажу, имея за плечами 15-летний политический опыт: если ты не веришь в свою миссию, лучше отойди в сторону. Без веры ты и себя будешь обманывать и других. Лучше уж тогда выращивать цветы или заниматься торговлей колготками… И цинизм в политике я не приемлю.
Сейчас усиленно, простите за непарламенсткое выражение, втюхивают в сознание граждан мысль о том, что Россия особая страна, и поэтому нам не нужна западная демократия. Но не бывает демократии западной и какой-то еще. Наш путь развития отягощен атавизмами византийского менталитета, иерархичности общества и т. д. Но мы, преодолевая это, все равно должны идти дальше. Иного не дано. Черчилль сказал: «Демократия - не самая лучшая форма правления, но ничего лучше человечество еще не придумало».
«АиФ»: - Анатолий Собчак видел главную угрозу демократии в «красном поясе России – регионах, где у власти были сильны коммунисты. Сейчас ситуация уже не та. Громкие убийства заказывают не они…
Л.Н.: - Сейчас главная угроза России - не идеологическое разделение политиков. Все эти игры в партии не стоит воспринимать всерьез. Мы прекрасно понимаем, что такое административный ресурс и как на самом деле проходят выборы. Смертельная опасность - это коррупция и сращивание власти и правоохранительных органов с криминалом. Это самая большая бомба, которая лежит под зданием нашей государственности. Собчак говорил: «Я ни с правыми, ни с левыми, я с ПРАВОМ». То есть, с законом – одним для всех. Это политическое завещание.
