Александр Емельяненко превратил свою жизнь в фарс и дал повод говорить о себе, как о человеке, принципиально отказавшемся от использования мозгов, давно расплевавшихся с кислородом. У парня огромные проблемы с моральной самоидентификацией, он как будто слеплен, причём на скорую руку, из плоских фрустраций; из тех, о ком бесцветным голосом говорят: «Благоразумие ему не свойственно». На фотографиях, которые сопровождают его фортели, он уныл и угрюм, как коренные москвичи. А под давлением праведно сначала ехидничавшей, а теперь негодующей прессы боец и вовсе расклеился, и мучает себя, и других изводит.
Что за демоны терзают мужика, старший брат которого числится воплощением пацанской брутальности и обыкновенной человеческой порядочности? Может, самый брательник, которого не нагнать, и есть первопричина помешательства души его неприкаянной. Может, его поразил онегинский недуг: «…и к жизни вовсе охладел». Но за каким чёртом стулья ломать?
Он переполнен, но сам не знает — чем, есть подозрение, что отрицанием.
Но ведь нигилизм из ниоткуда не появляется, стариков и проституток чемпионы не бьют. Как будто человек хочет раскрасить свою жизнь, кажущуюся ему неподобающе монохромной, в яркие цвета, а кистью не владеет, только кулаками.
В стране, где жизнь без правил, правят либо двужильные, либо подлые. Спортсменов нонче объявили избранными, между тем один избранный (Мирзаев) убил человека, второй (футболист «Зенита» Бухаров) устроил дебош с пьяных глаз в аэропорту, третий в большой беде.
Однажды он уединялся в монастыре, но не в коня оказался корм. И приключения бородатого чемпиона в кафе, в самолётах, борделях стали отдельным жанром, а сам он — необеспеченной смыслом оболочкой.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
