Онлайн с Дианой Арбениной

Ведущий конференции: Друзья, добрый день. Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». Меня зовут Наталья Кожина. А в гостях у нас сегодня Диана Арбенина. Здравствуйте, Диана. Арбенина Диана Сергеевна: Салют всем. Ведущий конференции: Друзья, вопросов поступило много. Диана пообещала на максимальное количество из них ответить. Арбенина Диана Сергеевна: Будем отвечать быстро. Но, если потребуется говорить развёрнуто, я, конечно же, отвечу полно. Ведущий конференции: Хочу начать с вашего концерта 5 декабря в «Крокус Сити Холле». В одном интервью вы сказали, что «эти 20 лет были очень непростыми для вас по той причине, что вам никто не помогал, вам не давали денег». Это вас двигало или тормозило? Арбенина Диана Сергеевна: Только двигало. Когда я приняла решение заниматься только музыкой и уехать из Магадана, то родители меня осудили и сказали: «Раз так, мы умываем руки». Я очень благодарна родителям за это, потому что я ответила за свои разговоры и за то, чем начала заниматься. А потом просто всё пошло по накатанной, потому что мы работали, полагаясь только на свои силы и на свои деньги. Ведущий конференции: Если бы ваше творчество развивалось в тепличных условиях, не было бы той Дианы Арбениной, которая есть сейчас? Арбенина Диана Сергеевна: Я в этом уверена. Более того, мне кажется, что это свойственно любому нормальному артисту. Давайте опустим слово «настоящему», но я это тоже имею в виду, потому что, если бы у Ван Гога не было брата Тео, а был бы, допустим, ряд поклонников, он бы не писал такие картины. Доказательством моих слов служат многочисленные шоу, происходящие на разных телевизионных каналах, которые, как правило, ни к чему не приводят.

Я бы покривила душой, если бы сказала: «Культивируйте в себе…». Я очень долго не общалась с мамой после того, как уехала из Магадана. Не могу сказать, что мне или ей это добавило счастья. Тем более ценны сейчас отношения между нами и тем более важно то, что сейчас у меня происходит с родителями. Момент сближения должен быть естественным. Не надо «по галочке» ходить в гости или звонить.

А момент сближения после чего наступил?

Сначала мне казалось, что это было признание меня, как человека, который пишет песни, но сейчас мне кажется, что нет. У моей мамы своя система координат. По-моему, она до сих пор хочет, чтобы я закончила университет в Магадане и поехала на Аляску учить иностранцев русскому языку. Она постоянно заставляет себя думать о том, что я выросла. Родив детей, я поняла, что все дети для родителей всегда детьми и остаются. Поэтому всё, что я хочу посоветовать и себе, и тем, кто задаёт этот вопрос, — беречь родителей.

А на сближение вы первая пошли или родители?

Мне кажется, что я (смеются).

Меня на телевидение не зовут или зовут очень редко. Я там не завсегдатай. Я признание страны оцениваю не по каким-то наградам и регалиям, а по тому, как люди приходят на концерты. На сегодняшний день люди приходят на мои концерты, значит, они хотят меня слушать, и за это им спасибо.

«Крокус Сити Холл» — большой зал. Вам страшно?

Страшно, потому что я хочу собрать аншлаг и хочу, чтобы ту работу, которую мы начали 20 лет назад и которую активизировали в этом году, в том числе с Кириллом Серебрянниковым, который будет режиссёром-постановщиком этого концерта, увидело максимальное количество людей.

Я пыталась у вашего пиар-директора узнать какие-то тонкости, но она отнекивалась.

Боится (смеётся). Я всех держу в строгости. Я считаю, что дисциплина — это очень важно. Что касается того, что будет на концерте, то пока бессмысленно говорить о том, что мы ещё до конца не построили. Давайте мы построим и ответим за свой разговор. Будет хор. Эта идея мне пришла в голову летом. Я поняла, что на меня снизошло, по большому счёту, потому что я просто меняю акценты. Те люди, которые стояли в зале, теперь будут петь на сцене и поймут, насколько это тяжело.

А как вы будете их выбирать?

Сейчас на «Нашем радио» идёт конкурс. Мы отберём какое-то количество людей. Я их прослушаю.

Мне кажется, что это страшно — петь перед Дианой Арбениной (смеются).

Это намного приятнее, чем быть пресс-атташе Арбениной, мне кажется (смеётся).

Я верю в Бога. Я крещена, но в церковь перестала ходить после инцидента с Pussy Riot. С моей точки зрения, Церковь поступила странно, потому что мне кажется, что она должна была этих девочек защитить, но не сделала этого. Бог велел в первую очередь защищать своих детей, а не осуждать. Меня очень расстроил именно институт Церкви, потому что я думала, что люди, которым тяжело и хочется поплакать, или их что-то не устраивает, или они не могут с чем-то согласиться, они должны туда идти. Есть специальные люди для этого, которые называются священнослужителями, призванные выслушивать, объяснять, прощать, наставлять на путь истинный, но не наказывать. В данном случае этого не произошло. Крестилась я сама в Иерусалиме. Мне было 33 года. Я потеряла двоих друзей и к тому же поняла, что в моей жизни произошёл некий крен и мне нужно присягнуть Господу, потому что он меня принимает такой, какая я есть, даёт мне песни и после этого подарил двоих детей. Ответы на вопросы духовного характера я нахожу в себе самой. Я знаю, когда мне стыдно, когда я поступаю не так честно, как я хочу поступить, когда я кривлю душой. И я знаю, что моё мерило — это моя совесть. Вот перед своей совестью я чиста, иначе я бы просто плохо засыпала. Ну, и конечно, дети. Потому что просто так смотреть детям в глаза ты не можешь, они тебя сразу просканируют.

Я кажусь закрытым человеком, потому что не признаюсь в любви со сцены и не занимаюсь панибратством. Поэтому некоторым людям кажется, что я держу их на дистанции и закрыта. На самом деле это абсолютно не так. Просто я уважаю своих оппонентов и публику, но это не значит, что есть такая степень свободы, на которую любой человек может перейти со мной. Вот и всё.

А что нужно сделать, чтобы вы приняли человека в свой круг, чтобы он стал вашим другом?

Это очень сложная штука, потому что нужно пройти путь. Более того, могу сказать, что на сегодняшний день у меня довольно ограниченное количество друзей, но оно не уменьшается. Что очень важно, потому что с годами друзей становится всё меньше. И не по смерти, а потому что расходятся пути. У меня те, с кем я дружила 20 лет, никуда не ушли. Возвращаясь к вопросу читателя, я никогда не жалела о том, что вынесла свои переживания в песнях на суд публики. Мне очень приятно, что мне Бог даровал такую свободу самовыражения, которая во мне есть и которая позволяет мне абсолютно безнаказанно рассказывать о своих сокровенных мыслях любому человеку, который пришёл в зал.

Предлагаю строить беседу в режиме моментального реагирования артистки, потому что, если я сейчас буду думать обо всех своих провалах, которых, на мой взгляд, было много, мы никогда не закончим. Могу сказать, что мне стыдно за 2 концерта в Питере, которые должны были быть в Театре на Фонтанке, куда я не пришла.

А вы вообще не любите в прошлое возвращаться?

А зачем? Мне здесь интересно.

Получилось из этого два момента. Начнём с весёлого. Мне постоянно дарят розы после песни «Ты дарила мне розы». И подарили сенбернара после песни «Сенбернары». А из грустного — я потеряла друга, и случилось это практически по той песне, которую я написала.

Если имеются в виду близкие отношения, то я расстаюсь, когда понимаю, что во мне не осталось никакого интереса. Я человека узнала, и мне стало грустно и скучно. Тогда я ухожу. С человеком должно быть интересно, должно искрить, иначе зачем всё. И хорошо, если искрит и 5, и 25 лет, потому что такие случаи тоже бывают. Не ко мне относится, к сожалению. Мои родители, например, живут вместе уже долго, но их искрит до сих пор. Это очень заметно. Когда они приходят куда-нибудь, они ни с кем не разговаривают, только друг с другом (смеётся). Они так друг другу интересны. Приходите 5 декабря, я их пригласила на концерт, посмотрите. Они постоянно только друг с другом разговаривают, и ты себя чувствуешь просто лишним, даже когда они приходят к тебе в гости.

А они часто приходят на концерты?

Они стараются приходить часто, просто отец много работает и много ездит по стране. Он — доктор нашей сборной по водному поло. До этого была художественная гимнастика. Он насмотрелся на то, как там девочек ломают, всё высказал главному тренеру и ушёл.

Пока нет. Я об этом пока не думаю. Он ещё маленький. Я верю в службу по контракту. Я понимаю, чем грозит армия и как много там случаев жестокости, но я всё-таки надеюсь на то, что, если он пойдёт в армию, то попадёт в нормальные войска. Так надеется каждая мама. У меня брат не служил в армии. Я отношусь к этому с большой долей скепсиса, потому что, например, когда в Израиле в армии служат и мужчины, и женщины, это всё-таки несколько поднимает патриотический дух. Нормальный, а не выхолощенный. Вообще-то, хорошо бы уметь защищать свою страну. Говорю вам как человек, который хотел служить в армии.

Любой человек может подать заявку, пройти прослушивание, приехать и спеть.

Конечно. После 1 июня как же не приехать ещё раз в Читу? У нас там просто очень весёлый концерт был. На сцену в какой-то момент вышел Дмитрий Певцов, который поёт песню «Ты дарила мне розы». И когда мы с ним исполнили пару акробатических трюков, разорвали рубашку. Ольга Дроздова, его жена, недавно мне сообщила, что эту оторванную пуговицу они до сих пор хранят.

Отличный вопрос, большое спасибо. Да, мир очень жесток. Я это чувствую ежедневно, начиная от того, что происходит с людьми, которые меня окружают, и заканчивая, например, политической ситуацией в стране. Я от этого никак не закрываюсь и не защищаюсь. Я просто наблюдаю, делаю выводы и ставлю только на свою семью.

Тем не менее вы не боретесь.

А как можно бороться? Я высказывают свою гражданскую позицию открыто и при этом не призываю людей лезть на баррикады, потому что я как писала о любви, так и пишу. Мне дарована именно эта сторона музы. Я не пишу песен о политике и не буду писать, вероятно, потому что это — не моё. Я призываю людей быть неравнодушными. Это очень важно.

Я знаю, что вы стали послом благотворительного фонда спасения тяжелобольных детей с пороком сердца. И на каждом концерте люди могут свободно сделать пожертвования?

Мы вместе с компанией «Билайн» проводим такую акцию. Вы можете позвонить на номер 7878, и вам приходит вопрос, не возражаете ли вы, чтобы у вас со счёта сняли 30 рублей. Если вы не против, эти деньги снимаются. Потом они суммируются и даются какому-то конкретному ребёнку на то, чтобы вылечить порок сердца.

Когда я была маленькой, я мечтала закончить школу, потому что на это было мало шансов. Я очень плохо училась. Как-то с грехом пополам я её закончила и поняла, что начинаются ещё большие мучения — институт. Потом я, проучившись в одном институте, перевелась в другой. И подумала: «Когда же я этот закончу?!». И когда это закончилось, я получила диплом, побрилась налысо и поняла, что теперь я совершенно свободна. С тех пор в такой уверенности и пребываю.

Если ваши дети не захотят учиться, у вас есть какой-то рецепт, как с этим справиться?

Я буду их убеждать, потому что учиться надо. Мои родители приложили очень много усилий к тому, чтобы я всё-таки училась. Я сначала училась на инязе. Зарубежная литература — это очень важно. Просто, когда ты не можешь определиться, чем ты хочешь в жизни заниматься, кроме того, что хочешь петь, и считаешь, что все, кто пытается навязать тебе образование, — враги, очень сложно достучаться. У моих родителей получилось. Я буду делать всё, чтобы мои дети всё-таки закончили высшее учебное заведение. Это очень важно.

Им сейчас 3,5 года. Вы их как-то нагружаете?

Они ходят в садик, где с ними постоянно занимаются. Они даже говорят иногда: «Мы пошли в школу». Про самый счастливый случай я даже не знаю, что сказать. У меня так много в жизни радости, что нет вспышек, она у меня перманентная. Я недавно написала песню — колыбельную брату. Он со мной ездил на гастроли. Вот когда я её написала, я ощутила тот самый момент катарсиса и счастья, который меня охватывает, когда я пишу. Несмотря на большую разницу в возрасте, у нас с братом отличные отношения. Он у меня работал какое-то время. Сейчас занимается своей музыкой. У нас с ним борьба интересов. Он здорово влился в коллектив. Я хочу, чтобы он с нами ездил, а он гнёт свою линию.

Надо, чтобы человек хотел в жизни самого главного — идти дальше, развиваться. Был добрым, щедрым, и конечно, чтобы он не считал, что он — истина в последней инстанции. Всегда между людьми должен быть компромисс, или хотя бы нужно пытаться его достичь. Но со мной это сделать трудно, поэтому я и говорю, давайте это будет делать и вторая сторона в том числе (смеётся).

Эту майку у меня украли через какое-то время практически прямо на сцене в Одессе. Поэтому маечки нет, а майка была хорошая, потому что действительно каждый суицид неповторим. Если смотреть в корень этой фразы, то смысл там таков: давайте, ребята, не будем этим заниматься. Вот и всё, что я хотела этим сказать.

А вы сильно изменились с тех пор? Мне показалось, что вы были более агрессивной, хотя вокруг были дети.

Наверное, я просто боялась. Дети — это самые главные слушатели, с ними невозможно лукавить.

На мой взгляд, это утрированно. Некоторые снимают на телефоны, а некоторые как слушали, так и слушают. Японцы вывели такую модель: они либо фотографируют, либо смотрят в глаза. Я считаю, что лучше смотреть в глаза, а не фотографировать, потому что пропустишь самое главное.

А публика за 20 лет изменилась?

Публика взрослеет, хотя 15–16-летние тоже есть. Просто есть умудрённая опытом аудитория, которая призывает меня к ответственности как таковую. Но это нормально. Мне 39 лет, значит, людям уже 45–50 лет.

А для вас 39 — это много или мало?

Я вот сегодня постриглась (смеётся). Для меня мало.

Последнее время пишу редко. Вот использую чехол для телефона под краски. Сейчас немного не до картин. Хочу организовать выставку. Надеюсь, что она получится. Сейчас для неё нет времени, готовимся к 5 декабря.

Диана, скажите несколько слов тем, кто задавал вопросы.

Спасибо огромное за вопросы. Здорово, что не было избитых тем. Я, конечно же, ответила бы, но мне было бы менее интересно. Спасибо.

Спасибо. Диана Арбенина была у нас в гостях. Счастливо.

Я — дождь. А когда злюсь — пурга. Но мне также нравится голубое небо и солнце. Что касается времени, то я хотела бы жить в 1920, 1925–1928 годах.

Только я выбираю книги. И одежду тоже (смеётся).

У меня не грядка артистов. Если мне приходит в голову идея позвать Аллу Сигалову быть режиссёром клипа, я это делаю, и она соглашается, это не значит, что в следующий раз я обращусь к Тарантино. Поэтому не знаю.

А были случаи, чтобы вам отказывали?

У меня не было случаев, чтобы мне отказывали ни известные, ни неизвестные публике люди. Может, я мало чего хочу? (смеётся) А может, мне просто везёт?