Какой должна быть школа в нашей стране?

Ведущий конференции: Сегодня 1 июня – День Защиты детей. В минувшую пятницу начался ЕГЭ. В последнее время многие критикуют эту форму контроля. Евгений Александрович, каково Ваше отношение к ЕГЭ? Евгений Александрович Ямбург: У меня отношение к этому достаточно скептическое. Я считаю, что это обсуждать бессмысленно. Этот экзамен существует, никто его не собирается отменять, надо совершенствовать формы и методы приема ЕГЭ, что и происходит. Не очень сложно подготовиться к ЕГЭ, дети его сдают спокойно. Дело не в ЕГЭ, есть вещи, более сложные в нынешней системе образования, которые стоит обсуждать. Дети начали сдавать ЕГЭ с хорошим настроением, Бог им в помощь. Ведущий конференции: Говоря о ЕГЭ, имеется в виду общая система реформирования школ, в частности, в плане реформы предлагают ввести как обязательные предметы основы православия и основы религии. Как Вы считаете, нужно ли это школе? Евгений Александрович Ямбург: Я считаю, что это вещь достаточно опасная. Здесь надо очень четко формулировать. Мне глубоко симпатично стремление людей уйти в глубину, в метафизику, потому что разрушенные нравственные вертикали держатся тогда, когда напираются святыни – это абсолютно понятная вещь. Но здесь не надо путать очень сложные вещи, потому что на самом деле школа не должна быть агрессивно атеистической. В нашей многоконфессиональной стране, она должна оставаться светской, потому что школа – это единственное место, где объединяются дети разных народов и разных вероисповеданий. В этом смысле, я считаю, что грамотный курс, который должен быть введен – это история религии. Дети должны знать все великие книги человечества – и библию, и коран, и т.д. Мы должны искать не то, что разделяет людей, а то, что объединяет их и не разгоняет по национальным квартирам. Ведущий конференции: Как это получается на практике? Евгений Александрович Ямбург: На практике это получается по-разному, идет эксперимент. Здесь есть положительные примеры, а есть вещи, которые меня очень смущают. Это очень тонкая и деликатная сфера, где нужно всегда иметь в виду, что в такой стране как наша… . У меня в школе большое количество ребят разных национальностей. Я не имею права ничего навязывать. Я даже писал недавно, что мне близка точка зрения одного современного продвинутого мальчика-компьютерщика, который сказал: «Я понял, Бог один, провайдеры разные». Я готов знакомить детей и с православием, и с исламом, и с иудаизмом, подчеркивая не то, что их разделяет, а то, что объединяет. Ведущий конференции: Например, в различных регионах России, где подавляющее большинство мусульман, как в таких случаях преподавать? Евгений Александрович Ямбург: Это меня и смущает. А в других регионах подавляющее большинство православных… Я считаю, что это дело семьи, культуры, а мы должны делать максимум того, чтобы ребенок из исламской семьи хорошо владел европейской и русской культурой. А ребенок из православной семьи не считал, что ислам – это только «аллах-акбар» и «джихад», а в Коране написано, что «пусть все религии соревнуются друг с другом в добре». Здесь нужна очень тонкая деликатная работа. Я не хочу называть регионы, где допущены грубейшие ошибки, я думаю, что люди их исправят.

Я думаю о том, что здесь все лукавят: и первые лица страны, и вторые, и те, кто эти вопросы задает. Во всяком случае, у меня есть и ювелирное дело, и кузнечное, и гончарное. До сих пор, пока школа имела право на собственные образовательные программы, мы прорвались в 90-е годы. А дальше спросите меня, что такое образование в нашей стране? Я скажу резко, это социальный сейф. У нас что малый бизнес развился? есть масса предприятий, где есть работа? У нас что профтехсистема блистательная или со старыми станками? Сегодня родители всеми правдами и неправдами пропихивают ребенка в ВУЗ. Этого нет нигде в Европе, это никому не нужно. А куда? В армию, где почки отобьют, или на производство? Где это производство? Как только, кроме нефтянки, установится нормальное производство и будут нормально платить, будут туда потянутся люди. Как только любой человек сможет открывать свой частный бизнес, он не будет мучиться в этом ВУЗЕ. Поэтому я абсолютно не снобистски настроен. Я хочу давать, и многие дети у нас получают специальности. Другое дело, что наши межведомственные барьеры настолько не равны, что я не могу давать никакого диплома, потому что в профтехучреждениях учат 12 лет, а я 11. Это не вопрос школы, не надо сваливать на школу то, что не в состоянии пока решить государство. Развивайте производство, введите альтернативную службу в армии, сразу в ВУЗы пойдут те, кому нужно идти в ВУЗы. А остальные откроют свою маленькую лавочку, мастерскую, и будет все хорошо.

У меня этот термин вызывает отторжение, но это правда, потому что система образования так устроена. Мы, правда, сфера обслуживания. Другое дело, мне это не нравится как деятелю образования, педагогу, но за этим стоит убогий прагматизм – это рыночные отношения. Конечно, потребитель оценивает. Родитель является потребителем. Но в чем здесь беда? Даже основоположник прагматической педагогики Дьюи писал о том, что нельзя все привязать к столбу пользы. Я не сторонник какого-то заговора: кто-то в России специально разлагает образование. Ведь, что такое рак, там нет мозга, отщипни от пятки -будет рак. Это такая амальгама очень сложная. Это прагматизм - надо экономить, все таки, бюджет не резиновый. Это не профессионализм, отсутствие системного мышления, неумения просчитывать подробности. Вот сейчас повсеместно сокращаются ставки дефектологов и психологов. Вы же не будете как директор сокращать учителя математики, значит, нация становится все больнее, а мы элиту нации уничтожаем, не потому что специально хотим, мы оптимизируем расходы. При этом мы хотим быть похожими на европейцев. В Европе обучаются все совместно: и выходцы из России, и природные немцы, и парализованные дети. Я сижу на уроке, рядом со мной сидит мальчик, который этого инвалида обслуживает. Я у него спрашиваю: «Ты кто?» Он говорит: «Это моя альтернативная служба в армии». Я спрашиваю, почему именно сюда, он отвечает, что хочет поступать на психологически факультет. Так можно. А декларировать совместное обучение здоровых и больных детей и при этом не просчитывать финансы. Дело не только в том, чтобы коляски были и пандусы, это еще и определенный менталитет. Я уже не говорю о моральных вещах, у нас пока еще агрессивное общество. Если ребенок растет с детского сада в такой группе, как у меня, они постепенно привыкают. Но что такое Центр образования? Это детский сад, школа, центр дополнительного образования вместе. В новом законе нас нет. Мы не законное бандформирование – то, чтобы мы делали четверть века, будет зачеркнуто. Мы боремся, закон еще не принят. Идет борьба, она не прекратится быстро. Слишком серьезно все то, что сегодня решается.

Этой действительно происходит. В этой связи нам бы не саркастически радоваться провалу мультикультурной политики в Европе, а учитывать ошибки и этим заниматься. Я глубоко убежден, что школа и детский сад – это единственное место, где можно реально проводить мультикультурную политику. То есть реально пропитывать детей и уважением друг к другу, и культурой друг к другу. Это реальный факт того, что появляются дети в московских школах, для которых русский язык – не родной, не хватает лексических конструкций, это означает только то, что для таких детей мы должны открывать русский язык как иностранный. Более того, я хочу сказать, что дети должны быть объединены общими, красивыми делами. Например, только что прошел последний звонок. В нашей школе это всегда театральное представление, где звучали европейские композиции, джаз, лезгинка – мы все это обыгрывали. Детей надо учить жить вместе, а другого не дано, надо эту линию внимательно продумать и вести.

Я не вижу единой линии в отношении государства. Вчера произошло событие очень интересное, состоялся VI съезд педагогического собрания. У меня очень трезвое и сложное впечатление от всего этого. Я целиком и полностью одобряю политическую линию и практическую деятельность ЦК. Слова должны сочетаться с делом. Сейчас принят 83 закон, он провозглашает самостоятельность школ. Если говорить о его сути, он толкает на платные услуги, школы должны сами зарабатывать. Но если все провозглашается бесплатным, тогда в каком положении оказываются руководители. Дальше возникает миллион вопросов. Прекрасно, что останется химия, физика, иностранный. Но если в стандарте всего 2 часа на иностранный язык, понятно, что за это время его не выучишь. А закон гласит - зарабатывайте, тогда за остальные часы мы должны брать деньги. Но декларируется полная бесплатность. Это довольно мощная вилка, дальше огромное проблема, потому что часть родителей смогут заплатить, их дети выучат иностранный язык, а часть – нет. Значит, социальное неравенство будет фиксироваться… Тут огромное количество вопросов, а как на самом деле? Это очень настораживает. К тексту у меня нет претензии, я бы и сам то же самое написал. А что за этим стоит? В итоге все упирается в то, насколько бюджеты регионов смогут это реализовать, и в какой мере, а это покрыто мраком. Понятно, что выборы на носу, электоральный подход… Очень нехилая часть электората – потому что вокруг каждой уважаемой школы мамы и папы, бабушки и дедушки, потому что на территориях школ происходят выборы и т.д., надо с этим считаться, Слава богу, что и так начали считаться. Дальше огромное количество вопросов… Я не утверждаю, что все будет плохо, но пока тревога очень большая. Вчерашний съезд не развеял ни одного моего опасения. Я не получил профессиональных ответов, как будет на практике.

Я больше всего не люблю поверхностные дилетантские суждения. Действительно, в Англии только в 70-е гг. были отменены телесные наказания только в элитных школах. Там действительно была очень жесткая система, никакой демократии не было. А все остальные школы были демократичные. У нас тоже очень превратное представление об этих элитных школах, почерпнутое из английских романов. Школьный английский роман всегда вдохновенно говорил о школе. Мне это описание всегда казалось ложью, потому что, стоило сейчас появиться романам Стивена Фрая, он выплеснул, что там было: и дедовщина, и гомосексуальные приставания – как везде. Давайте не идеализировать! Все значительно сложнее. Сегодня действительно весь мир решает нерешенные проблемы. Вообще, образование в тупике везде. Это связано не с наказаниями, а с более серьезными, фундаментальными проблемами. Весь мир до сих пор не может понять, чему и как учить в этих быстро меняющихся условиях. Английские школы разная, так же как и российские, не похожи друг на друга, со своими традициями. Помню, 15 лет назад ко мне в гости приехал директор английской элитной школы. Он мне показал альбом своей школы, она открылась в 1386 г., в котором были портреты всех руководителей школ, она в том же замке находится до сих пор. Я сказал, что у нас через 600 лет тоже будет все в порядке, будут традиции, только надо немного подождать.

Это беда, связанная с контентом, он весь развращающий. Я совершенно не склонен, потому что у меня есть опыт и создания фильмов, и написания сценариев, и журналистский опыт, обвинять журналистов, они жертвы того же рынка, там нужна драматургия, это всегда рождает рейтинги, рекламу, и т.д. Если мы хотим некий нравственный контент, почему его трудно делать? Создавать в литературе положительные образы гораздо сложнее, чем отрицательные. Тогда это государственная забота, эти вещи надо финансировать. Более менее с этим справляется канал «Культура», который смотрят 2 % населения, где самые глубокие серьезные вещи тоже идут в 12 ночи для тех, кто не спит в Восточной Сибири. Это очень серьезная государственная программа. Это очень деликатная штука. Никакая паточная сладостная картинка сегодня никого уже не привлечет и будет вызывать только аллергию, требуется такая мобилизация творческих сил, чтобы это было и остро и нравственно одновременно, это сложнейшая творческая задача, которую надо выполнять.

Вы считаете, это возможно в России в современных условиях?

Я считаю, что это возможно. Во-первых, в отличие от телевидения я вижу каждый день нормальных детей, поэтому я оптимист. Во-вторых, я являюсь одним из учредителей конкурса «Дебют» (литературной премии молодым писателям до 25 лет). Когда 40 тысяч рукописей в год поступает из глубинки, я уже вижу и будущих Трифоновых, и Астафьевых. Конечно, встречаются и графоманы, но там есть совершенно потрясающие произведения. Нет, русская культура не умрет, мы только должны быть умнее, те, кто отвечает за ее развитие: управленцы, деятели образования, культуры. Я даже не буду осуждать фильм «Школа». Это была красивая провокация, все возбудились, кто о нем сейчас помнит? На 6 серии перестали смотреть, но все получили свое удовольствие. Выступившие против фильма выглядели наивными дурачками, которые не видят правды жизни, интеллигенция восхитилась, что наконец, на телевидении правда появилась - все получили удовольствие. Между тем, в Российском кинематографе есть огромный положительный опыт. Я помню, как мы все педагоги, вопреки цензуре, защищали фильм Ролана Быкова «Чучело». Он тоже не о радостях, он жесткий, но там была видна четкая нравственная позиция автора. Я бы по телевидению показывал фильм «Общество мертвых поэтов» - блистательный фильм. В этом смысле надо просто уметь работать. Я веду много лет факультатив по истории кино, дети все посмотрели фильм «Аватар» я ничего против не имею, технически работа блестящая, но все примитивно. Я предложил посмотреть фильм Тарковского «Солярис» - «…только я начал его понимать с 5 раза, надеюсь вы поймете с третьего» - сказал я. Не надо считать детей глупее, просто мы-взрослые в неоплатном долгу. Мы опустили руки, а зря. Ну что ж, все переносится в сферу клуба. В «попокорновых» кинотеатрах не будут смотреть серьезный фильм, потому что надо после просмотра что-то объяснить, оставить их на 3 часа на обсуждение. Это не есть коммерческие вещи, но без этого не будет культуры. В том же мультфильме Бардина «Белая ворона» или «Адажио» вся матрица культуры. 8 минут – бумага, музыка, а «Аватар» отдыхет. Это и есть русская культура. Куда это делось? Это значит, мы этим инструментом просто не пользуемся. На кону дети, вот почему молчать нельзя.

Современная школа по вашему – это воспитатель или продавец знаний?

Школы разные: есть продавцы знаний, а есть воспитатели. У нас театры все одинаковые? Все зависит от главного режиссера, актерского ансамбля – они разные. Но в душу западают те школы, где, как писал Пушкин: «Нам целый мир чужбина, Отечество нам царское село». Подумаешь, школа - 29 мальчиков, а хватило на 200 лет русской культуры… (смеется).

Как Вы думаете, современная русская школа – это отражение нашего общества со всеми его проблемами, недостатками?

И да, и нет. Школа не на Луне. Все кричащие противоречия – те, которые повисли в воздухе. А с другой стороны, в 1929 году в Америке была опубликована книга «Способна ли школа создать новый порядок?». Я думаю, что способна. Она все-таки должна опережать. Это достаточно больно, вы не встретите даже понимания среди родителей. Мы ставим в задачи нравственное воспитание человека. А он не успешен сегодня, получается мы подставляем детей? Это все непросто. Но я все равно верю, что школа сегодня, когда она осталась единственным институтом, не ангажированным до конца, все-таки должна работать на опережение, как бы больно нам, педагогам, не было, а иначе будущего не будет. Школа есть инструмент очеловечивания.

Будем надеяться, что, благодаря нашей школе государство поменяется, а не наоборот. Спасибо большое!

Впечатления, что нынешнее поколение агрессивнее, чем предыдущее – неверное. Часто оно бывает почерпано из СМИ, такой контент у нас. Понятно, что в условиях коммерциализации, нормальные дети, которые стремятся к знаниям, мало кого интересуют. Они не создают драматургию на экране. Когда включаешь телевизор, возникает полное ощущение того, что они все колются, пьют водку, и т.д. - это неверно. Поверьте мне, я уже 40 лет в школе, процент добра и зла не сильно изменился. Другое дело, что происходят другие изменения. Дети стали более свободными, менее зажатыми. В этом смысле диктат они не приемлют, поэтому с ними нужно разговаривать честно, не врать, как со взрослыми людьми. Мне нравится это поколение. Агрессивность часто связана не с детьми, она висит в воздухе, она связана с социальным напряжением, экономическими, политическими проблемами. Дети живут не на Луне. У родителей-невротиков дети невротики. А кто сегодня не невротик, потому что ситуация очень неопределенная по многим причинам. Не в детях надо искать проблему, а во взрослых, которые, по сути дела, детей провоцируют на такие вещи.

Вы сейчас сказали, что детей не приемлют диктат со стороны учителей, таким образом, возникла ситуация, когда профессия учитель сведена до минимума, его не уважают, могут оскорбить и т.д.?

Сейчас очень модные тренды: учитель – это либо бессловесная жертва, тогда его бьют, или это диктатор. На самом деле все сложнее. Я знаю огромное количество учителей по всей стране, к которым с верностью относятся дети. В равной степени я знаю и другие ситуации, когда учителя оказываются недостойны. Я все время спрашиваю себя, а что в массовых профессиях мы кастинг проводим что ли? Может, у нас огромное количество сверхталантливых журналистов или актеров, где проводится кастинг? Все сложнее. С одной стороны надо видеть жесткие проблемы, которые у нас возникают, с другой стороны, не впадать в отчаяние, потому что жизнь мудрее нас. Я не могу сказать, что учитель утерял свое влияние.

Но ведь раньше он мог воздействовать на ученика, например, выгнать его за дверь, а сейчас он этого не может?

Выгнать ученика за дверь – это никакое не воздействие. Раньше только бездарный учитель мог выгнать ребенка за дверь. Есть огромное количество способов воздействия на ученика. Только что прозвенел последний звонок. Я смотрел на эти светлые, замечательные лица ребят (поверьте, у меня не элитарная школа), и на светлые лица учителей... За все эти годы создавались такие события: это и совместные походы, и вечера, и спектакли – то, что создает единую, нормальную, человеческую жизнь. Влияние - это очень тонкая сфера человеческих взаимоотношений. Слава Богу, что современные дети не терпят диктата, это не есть способ воспитания.

В советское образование не надо кидать камнями. Оно в целом ряде вопросов было фундаментальным и очень крепким. Я имею в виду естественные науки, математическую школу. Более того, систему математической подготовки сейчас переняли китайцы и блестяще готовят математиков по советской системе. С другой стороны, если берете идеологические предметы, кроме вранья там ничего не было, то есть в советской системе образования были и плюсы и минусы. Поэтому не стоит кидать камень в российскую школу, но не будем ее идеализировать. Это одна линия. Вторая линия связана с тем, что действительно существовала, при всей подготовке, колоссальное количество избыточного материала. Но однажды 10 лет назад мне один золотой медалист выдал потрясающую мысль. Он сказал: «Евгений Александрович, у меня знания обширные, но очень смутные». Все меняется, сегодня помимо фундаментальных знаний, нужно давать умение их приобретать, пользоваться интернетом, и т.д. Этот прогресс не остановить. Чем отличаются школьники от сингапурских? Наши не очень умеют применять свои знания в измененных обстоятельствах. Это очень серьезная проблема развития мышления. Нельзя развивать какой-то кусок мозга, а другой не развивать. Для того чтобы применять знания, а не действовать по шаблону при любых обстоятельствах, нужно жить в другой стране, с очень мощной политической системой, возможностью маневрировать. Школа не на Луне. Нельзя представить, что здесь мы мыслим, а здесь нет. Была любопытная история, когда возникали математические школы в прошлом веке. Почему их так быстро разгромили? Хотелось, чтобы оттуда выходили работники закрытых учреждений, которые разрабатывают новое оружие. Если вы хорошо развиваете математическое мышление, дальше встает вопрос по общественному устройству, читать начинают не то. Ведь половина шло в спецслужбы и закрытые учреждения, а половина стали диссидентами. Это вопрос не только школы, это вопрос атмосферы, другого «дыхания». В этом смысле надо понимать, что тут мы отстаем от правды.

Я благодарен читателю за четкий, гениальный вопрос. Ответ на этот вопрос определяет стратегию развития образования. Я считаю, что нет внятной стратегии у государства, отсюда это метание. Я попробую ответить, как я это вижу. У школы и вообще образования есть две задачи: социальная и образовательная. И та, и другая задачи важны в определенной степени. Есть дети с хорошей памятью, интеллектом, мотивированные, мы-педагоги с огромным удовольствием наполняем этот сосуд. Они все берут, продвигаются и т.п. А есть дети, как сосуд без дна. Но я всем объясняю, что стенки все равно надо промывать, для того чтобы дети не кололись в подъездах, не пили водку. Я за всеобщее обязательное 12-летнее образование. Учить надо всех! В этом смысле это направление государства абсолютно верное Введение всеобщего обязательного образования - абсолютно верная вещь. Нельзя экономить на спичках. В Москве в среднем содержание ребенка обходится в 60 тысяч – это считается дороговатым, но в тюрьме это стоит 350 тысяч - дороже. Давайте не экономить! Поэтому та учительница, которая даже с точки зрения новой системы финансирования подбирает всех детей по подъездам, она молодчина с социальной точки зрения. Но она будет поймана как обманщица во время ЕГЭ, при первой аттестации, потому что она не даст качества образования. Это как два плеча коромысла: социальная задача и образовательная, потому что стране нужна элита, люди, которые будут продвигать это информационное коромысло, и оно будет держать равновесие. Нужна дифференциация образования, свобода школы. Это не означает, что кого-то надо унижать, но детей надо учить по-разному, потому что дети рождаются разными: один с голубыми глазами, а другой - с карими. Для этого школа должна иметь свои образовательные программы. Каждый человек в чем-то способен. У меня есть классы математические, экономические, лингвистические, медицинские, а есть классы художественных ремесел, есть кузница, гончарное производство, ювелирка, парикмахерская. Каждый человек в чем-то может быть королем. Когда мы всех строим в шеренгу по четыре и говорим, учите всех одинаково – это ложь. Должно быть сочетание двух вещей за счет свободы школ, за счет возможности в школе формировать образовательную программу с учетом контингента учащихся, тогда мы прорвемся, на мой взгляд это самая грамотная стратегия на сегодня.

Учитель должен учить, но, в то же время, он воспитатель. Как сейчас с этим обстоят дела, ведь воспитывать современных детей все сложнее и сложнее?

Учителя всегда были разные. И в сталинские, и брежневские времена находились школы, где воспитывали. Сегодня я знаю школы в Москве, где блестяще справляются с этой ситуацией. Это призвание тоже. Объясню на маленьких примерах. У меня в школе существует парикмахерское искусство, там обучают профессии – это прекрасно, но если там бесплатно стригут ветеранов войны и труда – это воспитание или нет? Ведь мы к ветеранам относимся как к декорации. Мы 9 мая вручаем им коробку конфет - и пошел отсюда. Это разве не воспитание? Мне в позапрошлом году бравый полковник, председатель Совета ветеранов подарил идею. Он сказал: «У нас проблемы в совете ветеранов. Наши бабушки и дедушки испытывают неудобства перед внуками, потому что они не владеют информационными технологиями». Мы организовали 10-классников, объясняли, что бабушки и дедушки будут тормозить... Вот вам новые способы и формы, никуда воспитание не уходит. У меня только что прозвенел последний звонок, в нашей школе традиции театральные, ни один класс не ушел без спектакля. Я сам режиссер студии, 75 детей до ночи репетировали. Оно им надо прагматикам? Надо. Это интересная вещь, современные психологические американские исследования показали удивительные вещи: мы имеем в России 3 страшных кризиса одновременно: кризис мировоззренческий, мы не даем людям модели будущего, пусть ложной была советская система, но мы строили самый справедливый мир общества. У нас кризис моральный, потому что столкнулись в одном флаконе ценности: традиционные, либеральные, демократические - и никакого консенсуса нет. Наконец, кризис психологический. Первые два кризиса быстро не преодолеть. Когда я читаю исследования, отчего мужчины умирают, оказывается главная причина – отсутствие драйва. Как только гаснут глаза, жить не хочется, начинается угасание. Любому человеку нужен драйв. И родители принимают участие. У нас был праздник прощания со школой, там папы так отжигали. Я у них спрашиваю: «Что вами движет?» Они отвечают: «Жизнь проходит в офисе: от сделки- до сделки – тоска». Поэтому жизнь не прекращается, формы меняются, подходы меняются… Когда мне говорят, дайте нам флаг в руки, дайте идею, мне от этого становится скучно. Опять построим колонну по четыре - не будет этого уже. В сложном дифференцированном обществе не будет идеологии. Не может быть единой идеологии, которая бы объединяла прагматичного олигарха и интеллигента, верующего атеиста - это всегда консенсус. Школа должна этому учить – это и есть воспитание.

Что читатель подразумевает говоря «элитная школа»? Если идет речь о закрытой школе для блатных детей больших начальников, я против этих школ. У меня в школе учатся разные люди: есть и дети министров, и инженеров, и нянечек, но там закон для всех один – полы будут мыть все. Мне безразлично, кто у тебя отец: депутат или нет. Если речь идет об отборе элиты, у которой мощнейшие мозги, и тормозить их нельзя, я за эти элитные школы. Термин «элита» в достаточной степени дискредитирован. Опять путаница под элитными подразумевают платные школы, негосударственные. Тут тоже так все запутано. Качество школы не зависит от формы собственности. Может быть пакостная государственная школа и блестящая. Может быть пакостная негосударственная и платная. Все зависит от тех людей, которые там работают, что они исповедуют. У нас опять беда большая. У нас уничтожили негосударственные школы, они существуют только в больших городах. Я знаю великолепные школы, которые с трудом выживают , но как-то учат, даже на периферии, но есть такие школы, из которых я даже стараюсь не брать детей, потому что они - сфера обслуживания. Вы платите деньги, поэтому все «ОК» – 4,5, родители в полной уверенности, что все замечательно. Но они приходят, и я вижу, что они далее «не» с глаголом пишут слитно. Я не берусь поправить это в 8 классе. Все неоднозначно, я не знаю, что имеет в виду этот человек. Холмогорский интернат был элитной школой, где воспитывали одаренных математиков - такие школы нам нужны.

Это очень больная тема. Смотря что понимать под патриотизмом, если раздувание щек… Мы не знаем некой середины: то мы хуже всех, то мы лучше всех, то мы всех – это никакой не патриотизм! Патриотизм требует честного отношения к своей истории. Врать не надо! Говорят, нам нужны только победы, - так нельзя. Любят и больную мать, нельзя любить только за победы. Если мы продолжаем врать и искать врагов внутренних и внешних, я не называю это патриотизмом. Сейчас у меня началась экспедиция по Волге, они изучают историю, экологию, это не просто путешествие. Они гребут на ялах сами, туда повезли кресты, изготовленные в наших мастерских, они будут на месте разрушенных церквей ставить эти кресты и освещать, но при этом они будут записывать рассказы бабушек про эту жуть, которую люди испытали. Вообще, Россия была и будет великой страной, пока она открыта. Когда русские художники изучали византийские образцы, появился Рублев, который выше византийских образцов. Когда русские писатели следовали западному европейскому роману, появился Толстой и Достоевский, которые выше западных писателей. Как только Россия надувала щеки и замыкалась в себе, получалась крымская катастрофа. Сегодня, к сожалению, под патриотизмом понимается довольно часто пещерные вещи: внедрение особой идеологии, которая всех сплотит. Ничего искусственного не бывает. Идеология – это омертвленное мировоззрение. Мировоззрение человек вырабатывает сам. Помочь ему выработать мировоззрение – это и есть патриотизм - чтобы он любил даже больную мать. Сейчас страшные тексты и Никулина и Рабичева, где вскрывается страшная правда войны. Кто-то говорит очернение… Какое же это очернение? Люди должны понимать, какой ценой досталась цена победы. Не надо врать, потому что на самом деле одно вранье рождает другое – это очень опасно. Не надо думать, что любить можно только сильного – это огромное заблуждение.

Это еще один театр абсурда в нашей стране. Понятно, что все имеют право на колбасу, только на всех пряников не хватает. Это случилось в крупных городах: огромное желание поступать в школу, не потому что она хорошая, просто она давно работает, есть определенный бренд. Реально я могу посадить только 4 класса. Как брать детей? Тех, кто живет в шаговой доступности, тех, у кого есть браться и сестры и т.д. В прошлом году я это сделал и попал под прокуратуру за нарушения федерального закона. В ФЗ написано, что, беря младших, я ухудшаю равенство сторон остальных. Мы были все оштрафованы, лишены премий и т.д. Понимая, что это ненормальная ситуация, мы обратились в Московскую Думу, они внесли поправку, что право «первой брачной ночи» имеют проживающие рядом, у кого братья и сестры. Ровно за неделю до приема прокуратура опротестовала решение Московской Государственной Думы, возник какой-то ужас: родители жгут костры, по ночам врываются в школу и т.д. Кому это было нужно? Поэтому не то, чтобы запрещено брать младших сестер, но по закону так, вы в очередь построились, кто первый тапки поставил, того и сапоги. А то, что у тебя еще двое учатся – это никого не волнует по закону. Но меня утешают, говоря, что это имеет отношение к очень немногим школам. Но если вы пишите закон, понятно, что вы ориентируетесь на 70% сельских школ, но в крупных-то городах… Это же совершенно очевидно. Таким подходом они закладывают социальную мину: кто первым придет - у кого есть гувернантки, они придут первыми. У меня школа стоит на окраине Москвы, там рядом коттеджные поселки, оттуда приведут своих. А те, кто живет вокруг, будут ненавидеть этих, бить стекла школы, ведь они должны ехать в другое место, а у нас пробок меньше не стало. Это отсутствие системного мышления, где-то они соблюдают букву закона - все это лишнее социальное напряжение на голом месте. Отвечая не про младших сестер, а просто она успела – успела, нет – значит, скажут - извините. Это было полное безобразие.

Я противник этой системы. Не скрываю своих убеждений, но она все равно будет введена. Профессия учителя очень многогранна. Мы балерин Большого Театра не сравниваем по высоте прыжка. Где тот градусник, с помощью которого можно определить качество работы учителя? Давайте начнем с результатов ЕГЭ – это беда. На самом деле, дети рождаются разными. Если ко мне пришел ребенок с дислексией, он делает 50-60 ошибок. Мы применяем изощреннейшие методики, к концу обучения он делает 10 ошибок. С точки зрения ЕГЭ это все равно двойка. Поэтому не всегда итог - это плохой результат работы учителя. Один учитель блестящий предметник, но очень холодный. Он как воспитатель никакой. А другой более слабый предметник, зато он водит в походы у костра, дети не пьют и не курят. Как я их буду сравнивать? Но с другой стороны – нельзя раздавать всем сестрам по серьгам. Учителя надо стимулировать. Школа стоит не на Луне. У меня коллектив существует 35 лет. В такой инновационной школе, как у нас, есть критерий - это очень серьезное участие в экспериментах и личный вклад каждого. Например, у нас в гимназическом классе учитель получает меньше, чем в коррекционном, где 1 ребенок стоит 10. Ни у кого это не вызывает возражений, потому что умного научит всякий, ты попробуй этого научи. Не все плохо, кстати, стандарты в начальной школе изумительные, там дети с ноутбуками…. Я не уверен, что это будет внедрено в России, потому что на это требуются колоссальные деньги.

Но Вам же это удалось?

В столичной оснащенной школе. А тут парадокс, у нас в 70% школ даже туалетов нет, спортивных залов нет. Этот учитель требует огромной подготовки, никто не будет возражать, что за это мы будем платить больше. В этом смысле должны быть выработаны прозрачные демократические процедуры распределения премий внутри школы, иначе мы получим яблоко раздора. Личный вклад каждого тоже нужно учитывать.