Выборы в Чили: Россия теряет Латинскую Америку?

Чили – страна в Латинской Америке необычная, страна-модель, которая во многом не похожа на другие страны Латинской Америки. Мы говорим, что это страна-модель, потому что Чили - одна из немногих стран в мире, которой удалось перейти к демократии достаточно спокойно и уже 20 лет существовать, соблюдая четкие правила демократической жизни. Сейчас в Чили происходит интенсивный экономический рост, принимаются масштабные, очень эффективные социальные программы, регулярно проходят президентские и парламентские выборы, демократические правила политической жизни соблюдаются в Чили всеми политическими силами. Важно отметить, что с 1990 года у власти в Чили левоцентристская коалиция. Ее политическое достоинство в том, что левоцентристам, костяк которых составили христианские демократы и социалисты, удалось, в чем-то наступая на горло своей песне, путем компромиссов и жесткого выбора в пользу мира и согласия привести страну к демократии и удержать демократию в 90-е годы, когда у Пиночета сохранялась вполне реальная власть. Он неоднократно говорил, что день, в который вы попытаетесь тронуть хотя бы одного из моих людей, будет последним днем правления демократии. Политики, левоцентристы это знали на своей собственной жизни и опыте. Тем не менее демократия в Чили сохранилась и сейчас расцвела. Это модель именно управляемой демократии. Ее рамки в чем-то задал сам Пиночет в 80-е годы. Серьезную роль продолжала играть армия. Представители вооруженных сил были представлены в политических структурах и в бизнесе. Они реально участвовали в политической и экономической жизни страны. При этом были успех и стабильность демократии, силы демократии здесь смогли взять вверх, привели в том числе самих военных к пониманию того, что для общества важна демократия. Правые, которые пришли к власти, это не пиночетисты, это не те правые, которые были в 73-м году. Это цивилизованные политики. Нынешний президент Себастьян Пиньера – не ультраправый политик, это умеренный центрист из правого лагеря. В его программе много говорится о социальной справедливости – он миллиардер, - о том, что Чили – страна для всех, не только для богатых, что надо повышать эффективность социальных программ, производства. И это говорит миллиардер. Его опора - не только большой бизнес, но и средний класс, широкие слои населения. Чилийцы достаточно дисциплинированы, прагматичны, они трудолюбивы, их трудовая этика похожа на протестантскую. Дело и в том, что здесь приходится сказать, что Пиночет сам определил дизайн управляемой демократии. Он издал конституцию, по которой общество должно было соблюдать четкие правила. Шаг влево или шаг вправо – и вмешиваются серьезные силы. Тоже вмешиваются не случайно. Трагедия, которую пережила Чили, была обусловлена хаосом во время правления Альенты. Тема сложна. Но Пиночет пришел спасать страну. Не хочу сказать, что в России в какой-то момент нужен был Пиночет. Нет. Это именно чилийский момент истории.

Польза в дальнейшем развитии торгово-экономических и научно-культурных связей. Там есть небольшая российская диаспора, выпускники российских вузов, которые продвигают русскую культуру в эту страну. Мы заинтересованы в этом, чтобы продвигались русская культура и русский язык. Чили – энергодефицитная страна, очень заинтересована в строительстве у себя АЭС. Здесь возможна наша помощь и кадрами, и оборудованием, и технологиями. Туризм – на первом месте, но это достаточно дорогой вид туризма, потому что очень далеко. Перелет 26-30 часов, с пересадками.

Нет. Сказать, что он совсем не присутствует, нельзя. Когда только пришла к власти Мишель Бачелет в 2006 году, и умер Пиночет, это была серьезная встряска для Чили. Были высказывания со стороны ультраправых, что Пиночету нужно отдать салют посмертно, и у Бачелет был серьезный выбор. Она пошла на то, чтобы отдать почести не как президенту. Потом уволила из вооруженных сил внука президента, который позволил себе радикальные высказывания. Бачелет удалось с этим справиться. Притом что она дочь генерала, погибшего в тюрьме при Пиночете. Ее личная ненависть к правым должна была быть очень высока, но она ухитрилась остаться над схваткой, быть президентом для всех. В 90-е годы основной трагической ситуацией выбора была ситуация с виновными в убийствах и арестах людей, пострадавших при Пиночете. Надо было их придать суду, левая общественность требовала от президентов таких действий. Первым президентом-демократом была фигура необычная, христианский демократ, а не социалист, который согласие ставил выше всего остального, он принял решение не судить военных. На него накинулись и слева, и справа за то, что он колебался. Он созвал комиссию для расследования преступлений Пиночета, там было несколько томов. Но было решено не судить военных. И это надо было пережить политику, который сторонник мира. Потом был тяжелый момент в 98-м году, когда Пиночета арестовали в Лондоне, и из Лондона должны были переправить в Испанию, весь мир кричал, что необходимо Пиночета предать суду. И Чили заняла позицию сдержанную, было сказано, что будем разбираться сами. И после долгих разбирательств Пиночета отправили в Чили, после этого он из политики ушел. В этот момент тоже были распри. В тот момент армия встала на сторону правительства, стала частью политической системы Чили. Как и должно быть. И интересный момент, что долго менялся имидж военных сил в обществе, чтобы общество перестало воспринимать военных как злодеев, преступников, в том числе здесь сыграла роль Мишель Бачелет, которая была министром обороны, гражданская женщина. Она сделала много для создания другого имиджа вооруженных сил. Именно то, что женщина была во главе вооруженных сил, сыграло важную роль. Поколение главкомов было другое – они не служили при Пиночете, люди 55-57 лет, получившие хорошее и разнообразное образование, люди другого поколения, которые ценности демократии ставили выше корпоративных. Риккардо Лагос – предшественник Мишель Бачелет, тоже выдающаяся фигура, социалист из левоцентристов. Имел большую поддержку в конце президентского срока. При нем была изменена чилийская конституция. Изменить ее было и делом 90-х годов, и только в 2005-м Лагосу удалось без особого шума, спокойно, путем работы изменить эту конституцию и убрать все пиночетовские статьи. И она стала абсолютно демократической.

В Чили связь не воспринимается хорошо, и в Бразилии тоже, но это не значит, что от нас отворачиваются. Никто не будет отворачиваться от нас по причине торговых отношений с Уго Чавесом. Проблема в том, что мы сами не хотим или не можем интенсифицировать отношения с Латинской Америкой. Они начали развиваться с приходом к власти Путина, в 2004 году состоялся исторический визит Путина в Латинскую Америку, это было впервые в истории отношений наших стран. В 2009-м приезжала к нам президент Чили. Жаль, что под конец своего правления. Будем надеяться, что наши экономические связи будут укрепляться. Это было бы хорошо для России. Мы все время стараемся на первое места поставить идеологию. Латиноамериканские элиты очень чувствительны к уважению к своей собственной стране. Ничего не потеряно насовсем. Дело за конкретной политикой. И за экономикой, конечно. Нам главное знать, что мы можем предложить.

Выборы в Чили никак не повлияют на события в Боливии, Эквадоре, Венесуэле. Выборы чилийские – внутреннее событие этой страны. У нашего читателя часто такое представление, что если пришли правые, то потерпели поражение левые. Это не так. Предыдущий президент Мишель Бачелет к окончанию президентского срока имела рейтинг 80% поддержки, но не имела права баллотироваться на второй срок. Если бы она могла, выбрали бы ее. Экономическая модель – она для всех. Это свидетельство устойчивости модели политической системы. Выбрали сейчас правоцентриста, потому что кандидат от левых неудачен, скучноватая фигура, пожилой человек, а избирателям хотелось новизны. Важно, что левые у власти в Боливии, Венесуэле не похожи на левых, которые были у власти в Чили последние 20 лет. Там были прагматики левоцентристы, которые не заявляли о серьезных прорывах. Это не Уго Чавес. Чавес – серьезный левый радикал. В Боливии, очень бедной стране, заявляют о проблемах своей страны, он левый в Боливии. Левый в Чили – совершенно другое дело. Никак события в Чили не повлияют на популярность Уго Чавеса в Венесуэле. И правые тоже другие.

Мы ничего не теряем от того, что внешняя или внутренняя политика Чили развивается каким-то способом. Задача только в том, чтобы продвигать наши интересы в Латинской Америке, работать над нашими связями, которые реальны и могут быть. Чили поставляет много фруктов, морепродуктов. Но мы не знаем, как Чили работает над продвижением своего имиджа. Там есть организация «Про Чили», которая проводит во всех странах ярмарки товаров, продвигает товар, издает красивые брошюры, что такое чилийские товары, работает с политиками, с журналистами. Если бы мы так работали над какими-то своими товарами, нашими ноу-хау, это было бы очень хорошо. И чилийцы были бы заинтересованы. Какое для нас имеет значение, что у Чили хорошие экономические связи с США? У нее договоры о свободной торговле с 56 странами мира. У нас должны быть свои интересы, и надо заниматься их продвижением.

Не применимы никакие особенности Пиночета. Пиночет как фигура был бы трагедией для России, это абсолютно разные страны, менталитет, население. У нас были свои примеры диктаторов, зачем нам повторять чужие. Мне бы хотелось сказать, что мне иногда жаль, что в нашем общественном сознании основной образ о Чили – образ Пиночета. Это давно не так. В Чили вспоминают Пиночета, но это не живая фигура для их политики сегодня. Все стараются говорить о будущем, а не о Пиночете. Нужно иметь в виду историческую роль чилийских военных, это высокий, образованный и обеспеченный слой общества. Им свойственна идея спасения государства в состоянии катастрофы. В 73-м году был, возможно, слишком жестокий переворот, потому что они не видели другого способа спасти страну.

Я научный сотрудник, как могу ответить на этот вопрос? Латиноамериканцы разные. Кубинцы, чилийцы, бразильцы – разные. Чилийцы не ленивы, они просто открытые и доброжелательные. Там играет большое значение традиция праздника, карнавала. Они просто радуются жизни. Они целуются при встрече, даже незнакомые люди. К этому трудно адаптируются англичане, американцы. И сами латиноамериканцы, эмигранты, которые жили в Европе, в США, признавались, что труднее всего им удавалось сохранять дистанцированность от других людей. Они при встрече должны очень доброжелательно улыбнуться, поцеловаться, и так же попрощаться. Жизнь всегда выдвигает новые проблемы. Мощные усилия понадобятся на социальную сферу, самое драматическое, что есть в Латинской Америке. Бедность 13% населения – это достаточно много. Это жизнь на 2 доллара в день, это принято ООН. Хотя в Бразилии и Боливии бедность еще больше. Сейчас население Чили – около 17 млн человек. Борьба с бедностью – серьезный вызов. Никто не знает особенно, что делать дальше. Были проведены серьезные социальные преобразования, после ухода Пиночета бедных было 40% населения. И это уже победа.

Кроме военных баз, у нас могут быть экономические, торговые интересы, туризм, культурные связи. У нас в Москве проводится фестиваль латиноамериканского кино, фильмы не похожи на голливудские и европейские, пользуются большой популярностью. У нас могут быть большие реальные экономические связи в области энергетики, разработки полезных ископаемых. Надо больше пропагандировать латиноамериканский регион с мирной точки зрения. Если бы вы пригласили чилийского политика, возможно, он бы сказал, что Пиночет до сих пор не дает нам жить. Но я смотрю как исследователь страны, то, что я вижу со стороны по их публикациям, социологическим данным, я вижу это. Я считаю, что этот феномен, эта драма изживается из сознания. Плюс экономические успехи, чилийцы понимают, что они есть. И другие страны оценивают их позитивно. Они во многом сознают, что эта модель невозможна в Боливии, это совсем другая страна, из-за происхождения, состава населения. Это как раз страна, с которой у Чили могут быть наиболее сложные отношения в будущем. Потому что в результате войны Чили отняла морское побережье у Боливии, и это и экономическая, и политическая драма, боливийцы требуют хотя бы коридора для выхода к морю. Эта проблема острая, будет обсуждаться в будущем.

Мне кажется, ни на что особенное. Просто жить и стараться, как они ведут себя друг с другом, быть доброжелательным и открытым, не ходить специально в кварталы бедноты, где другой стиль жизни и вообще все другое. Могу только добавить, что чертой последних выборов было то, что программы кандидатов были очень близки. Они оба предлагали социальную политику, говорили о необходимости скорейшего выхода из кризиса. Хотя и до этого в Чили отмечался высокий уровень менеджмента в экономике. Они работали с ситуацией еще до того, как кризис был объявлен в мире как факт. Если брать цифры, президент получил почти 52%, а другой кандидат – около 48. То есть расхождение невелико. Этими цифрами будущий президент и будет жестко ограничен в своих инициативах. Соперники сердечно обнялись, продемонстрировали лояльность друг к другу, как просто к большим политикам. Там очень много элементов североевропейской культуры. Там были немцы-эмигранты, сыграли значительную роль в развитии страны. Протестантская этика, которая не всегда нравится русскому человеку, не привыкшему экономить и подчиняться. Наш менталитет просто другой. У чилийцев есть лозунг: «Чили может больше» или «Чили всегда удивляет». У них еще в 60-е годы был выдающийся президент, Эдуардо Фрей. Он был ярчайший политик в истории страны. Он был христианский демократ и писал, что Чили – небольшая удаленная страна, мировая провинция. Чтобы не остаться такими, Чили надо много работать над собой, своей экономикой и политикой. Эти идеи остались. Что будет дальше с Венесуэлой – сказать сложно, потому что Уго Чавес получил возможность баллотироваться в президенты любое количество раз. Насколько мне известно, политика Чавеса рискованная, она расшатывает общество. Она направлена на то, чтобы расшатать основы этой когда-то демократической страны, чтобы вызвать в жизни самые маргинальные и разрушительные слои населения, у которых не демократическая позиция. Их позиция – получить какое-то правительство и за это проголосовать. Бедность в Латинской Америке – это их историческая драма, трагедия. Безработица. Не растет экономика, она не настолько емкая, чтобы была возможность работать всем. На Кубе все ждут перемен. И постепенно эти перемены начинаются. Рауль Кастро – не Фидель. Потихоньку он открывает каналы для другой экономики, для отношений с родственниками в США. Но всплеск политической жизни будет тогда, когда уйдет со сцены семья Кастро. Пока жив Фидель, ничего сделать кубинцы не могут. Когда не будет Фиделя и Рауля, при всем уважении, которые они вызывают, это все неоднозначно. Они выбрали такой путь, и сейчас за него расплачиваются. Между Венесуэлой и Кубой нельзя ставить знак равенства. Страна была достаточно богатая, нефтяная страна. Эксперимент Чавеса основан на том, что у него большая поддержка среди беднейших слоев населения. Но его не любит средний класс. Нельзя сказать, что он президент всех. Средний класс считает, что он лишает их возможности нормально жить в стране, которую они считали своей. Чавес будет стараться продавить бессрочное президентство, и будут слои населения, которые за него проголосую. Студенты университетов очень против Чавеса. Они считают, что он будет их заставлять просто уехать из страны, чтобы было меньше образованных людей. Пиночет повел себя достойно. Объявил демократические выборы, проиграл референдум, и ушел. В ночь, когда стали известны результаты референдума, в его кабинете сидели главкомы вооруженных сил. Они не дали Пиночету аннулировать результаты референдума. Военные бывают разные, и диктаторы разные.