На выходе – два языка
Школа № 2042 – единственная в своём роде. В народе её прозвали армянской. Но вообще-то здесь три десятка этнических групп, много билингвов. Примерно половина – русскоязычные, 35–40% – армяне. Остальные – выходцы из стран СНГ и дальнего зарубежья. Ещё несколько лет назад было очень много ребят из Сирии, сейчас уже меньше. А на днях приняли девочку из Ирана.
«Да, наша школа многонациональная, но часто причина поступления к нам ребёнка – семейная трагедия, – объясняет директор школы Гаянэ Абрамян. – Просто так люди не оставляют родные места. При этом конфликты учеников у нас связаны с чем угодно, только не с национальным вопросом. Здесь за одной партой сидят армянин и азербайджанец. Араб дружит с евреем… Кроме того, нашу школу посещают дети из центра содействия семейному воспитанию «Каховские ромашки» и из центра поддержки семьи и детства «Зюзино».
Программа изучения иностранного в этой школе рассчитана на 11 лет. На выходе у абитуриента минимум два языка: европейский (английский или французский) и восточный (арабский или персидский). Кроме того, изучается армянский. Но если учебники по нему предоставляет Армения, то арабский педагоги преподают по собственной методике – в России детские пособия для этого языка не издаются.
Проработав всего несколько недель, Махран предложил собственные методические разработки, которые будут отпечатаны для учеников каждого класса. Школа № 2042 продолжает дело знаменитой Лазаревской гимназии, имевшей свою типографию.
Сначала русский
Полтора месяца назад 32-летний палестинец Махран М. А. Альджарадат первый раз в жизни вошёл в класс. Как педагог…
Ребята тут же забросали вопросами: откуда приехал, когда, зачем… Им важно знать, кто будет их учить. Уровень прежнего педагога был очень высок, но его – после успешного выступления ученицы на олимпиаде МГУ – пригласил к себе Институт стран Азии и Африки. Махран родился в семье врача и учительницы математики. 14 лет назад по целевой программе правительства он приехал из палестинского Хеврона учиться инженерному делу. Мог выбрать арабскую страну или Францию. Но хотел посмотреть родину Пушкина и Ленина, о которых читал сам – в его школе о России ничего не рассказывали.
Из московского аэропорта Махрана сразу же отправили поездом в Тамбов – для начала предстояло освоить русский язык.
– Никогда не забуду: вышел на перрон, а меня никто не встречает, – вспоминает он с улыбкой. – Кто-то перепутал время, а я ни слова не знаю по-русски. Часов через пять или шесть подходит девушка, начинает говорить. Я испугался: вдруг хочет украсть меня. Пришлось ей звонить в посольство…
По окончании курса русского языка Махрану предложили несколько городов на выбор, где он мог бы поступить в вуз: Воронеж, Владимир, Кострома… Ни об одном он ничего не знал. И потому наугад выбрал Владимир (может, потому что имя Ленина?). Однако, получив профессию инженера, неожиданно пошёл в аспирантуру, чтобы стать… кандидатом педагогических наук.
«Прихожу – дети обнимают»
«Моей мечтой было преподавать, – говорит учитель. – Я очень люблю детей и рад, что попал в эту школу. Представляете, прихожу во второй класс, а дети обнимают меня. Их не обманешь: как ты к ним – так и они к тебе. Учить – это дело надо любить. Есть очень талантливые дети, некоторые просто удивляют способностями. Арабский ведь нелёгкий язык. А некоторые старшеклассники владеют им уже на приличном уровне. Кроме того, знают русский, армянский. Мы общаемся и на уроке, и на переменах. Мне приятно говорить на родном языке, а для них это практика…»
Первое время Махрана удивляла погода. Привыкнуть к климату средней полосы России было непросто. Но теперь «некуда деваться», – вдруг философски выдаёт учитель. «Уехать? Об этом даже не думаю. Всё-таки я люблю Россию. Женился на русской девушке. Да и сын скоро пойдёт в эту школу…»
Максим Миллер
