На неразвитость системы переработки и хранения в агропромышленном комплексе в недавнем интервью «АиФ» обратил внимание и глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин.
Реально ли решить эти проблемы? Об этом АиФ.ru узнал у ведущего эксперта аграрной отрасли, главы Института аграрной политики, экс-министра сельского хозяйства Елены Скрынник.
Виктор Юрьев, АиФ.ru: Елена Борисовна, с одной стороны, в этом году у нас собран рекордный урожай, достигнуто мировое превосходство России на рынке пшеницы. С другой стороны, очевидны масштабные проблемы в отрасли. Урожай-то мы вырастили, но хранить, перевозить, перерабатывать мощностей не хватает... Согласно представленной вами Стратегии развития сельского хозяйства до 2035 года, рост сельхозпроизводства ожидается более чем в 2 раза, агроэкспорта — до 150 млрд долларов. Достижимы ли эти показатели в условиях слабо развитой инфраструктуры в АПК?
Елена Скрынник: Тема действительно актуальная и достаточно болезненная для сельского хозяйства. Рекордный урожай и растущий зерновой экспорт высветили не просто проблему инфраструктурной недостаточности: речь об отсутствии системного, комплексного подхода к решению этой задачи.
Напомню, что еще в 2009 году на заседании Всемирного саммита по продбезопасности ФАО ООН я говорила о том, что в течение 10 лет Россия будет производить порядка 125-130 млн тонн зерна, выйдет на стабильный экспорт в 40 млн тонн. А также о необходимости реализации крупных инфраструктурных проектов, «расшития» узких мест в логистике, хранении, переработке.
Что мы видим по этому году? Валовой сбор 132 млн тонн при внутреннем потреблении около 70 млн тонн, экспорт ожидается на уровне 45 млн тонн. По разным оценкам, при наличии дополнительных портовых мощностей, подвижного состава объем нашего зернового экспорта мог бы быть на 10 млн тонн больше при текущем объеме производства, не говоря уже о потерях при транспортировке и хранении.
Нехватка перерабатывающих мощностей, ограничения по экспорту (логистика, качество, стандарты, открытие новых рынков) дают избыток зерна на внутреннем рынке, который давит на цены и ведет к снижению прибыли производителей. Это значит, что и без того закредитованные аграрии будут вынуждены откладывать техническое перевооружение, сокращать посевы либо поддерживать необходимые объемы, но балансировать на грани рентабельности. К слову, внутренние ценовые уровни на зерно в этом году на 20-30% ниже прошлогодних.
При этом рядовые потребители совсем не ощущают этого снижения на себе: хлеб не дешевеет. По данным Росстата, за 10 месяцев рост потребительских цен на хлеб и хлебобулочные изделия составил 3,1% к аналогичному периоду прошлого года. Хотя в целом понятно, почему: доля зерна в себестоимости готового хлеба не превышает 10%.
В итоге от рекордного урожая сейчас в плюсе в основном элеваторы, порты, трейдеры.
Возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что прогноз в 150 млрд экспортной выручки к 2035 году более чем реалистичен, но при условии комплексного развития внутренней, экспортной инфраструктуры, перерабатывающей промышленности, повышения качества продовольствия, открытия новых зарубежных площадок.
— Причем в первую очередь нужно сосредоточиться именно на развитии переработки?
— Абсолютно верно. В ближайшие 10 лет нужно увеличить объемы сельхозпереработки на 30%.
Проведя не одну встречу с участниками рынка, ведущими переработчиками отрасли, мы сформировали пакет конкретных предложений.
Во-первых, необходимо рассмотреть возможность принятия региональных программ по развитию перерабатывающей промышленности и логистики, предусмотрев финансирование проектов на основе государственно-частного партнерства. В регионах следует провести инвентаризацию перерабатывающих мощностей с точки зрения их модернизации и масштабирования.
Во-вторых, для привлечения инвестиций в этот сектор государство может использовать широкий инструментарий: налоговые и кредитные льготы, включение новых перерабатывающих производств в перечень господдержки, субсидирование затрат на капитальное строительство и модернизацию перерабатывающих заводов, гарантии по инвестиционным займам. Создать систему долгосрочных госконтрактов на поставку продукции сельхозпереработки. Благодаря повышенной маржинальности таких проектов уровень прозрачности и предсказуемости отрасли значительно возрастет.
В-третьих, по аналогии с мировыми практиками необходимо создание так называемых биокластеров: по производству лизина, молочной кислоты, крахмала, промышленных ферментов, биополимеров и т. д. Наибольшее распространение в мире получили PLA-пластики: материал, сырьем для производства которого является молочная кислота (получают путем ферментации сельхозсырья). Биопластик не только не загрязняет окружающую среду, но и обеспечивает более эффективное использование исходного сырья: растительных углеводов.
На сегодня мировой рынок молочной кислоты оценивается в $3,8 млрд. К 2020 году он может вырасти до $5,2 млрд. Основные рынки для внедрения этого продукта — США, Европа и Юго-Восточная Азия. Глубокая переработка — одно из наиболее перспективных и инвестиционно привлекательных направлений АПК.
— Вы сказали, что больше всех от рекордного урожая выиграют трейдеры, перевозчики, элеваторы, порты. Но, насколько я знаю, в российском зерновом экспорте на долю мировых трейдеров приходится чуть ли не половина (без учета косвенного экспорта, когда экспортером выступает российская компания, но получателем — международный̆ трейдер, который затем продает продукцию конечным потребителям). Получается, что нашим зерновым экспортом в основном занимаются иностранные компании?
— Во многом это так, но ситуация постепенно меняется, российские экспортеры наращивают свои позиции в экспорте.
Вместе с тем до 70% мировой торговли зерном (в том числе — около 50% российского зернового экспорта) покрывают иностранные трейдеры: Cargill, ADM, Bunge, LouisDreyfus, Glencore и др. Большинство транснациональных компаний владеют терминалами в наших портах, контролируют значительную часть экспортной инфраструктуры.
Глобальные трейдинговые компании обеспечивают цепочку поставок продукции от поля в одной стране до конечного потребителя по всему миру. При этом 10 ведущих трейдеров из США, ЕС, Китая, Сингапура и Японии контролируют около 40% мировой торговли, в биржевых товарах их доля достигает 70%. Они вполне способны регулировать позиции стран-поставщиков на мировом рынке.
Поэтому в Стратегии-2035 решение этого вопроса носит стратегически важный характер. Создание российского международного агротрейдера призвано не только расширить объемы внешних поставок, но и обеспечить защиту от геополитических рисков ограничения доступа на мировой̆ рынок и присутствие в ключевых странах-потребителях через контроль сбыта и логистической инфраструктуры.
Формирование единого агротрейдера в России позволило бы увеличить текущий размер сельхозэкспорта до 4 млрд долларов в год, обеспечить новые рабочие места, рост налоговых отчислений в бюджет. Ключевые задачи такой структуры: привлечение инвестиций и активное участие в проектах по развитию внутренней, экспортной инфраструктуры, присутствие во всех ключевых странах-потребителях с выстроенной логистической цепочкой от «поля» до конечных иностранных потребителей.
Хочу еще раз подчеркнуть, что все это составляющие комплексного, системного подхода к обеспечению национальной продовольственной безопасности, укреплению внутреннего рынка и наших экспортных позиций.
