«Необходимо развивать сельские территории, крестьянство. Это даст возможность обеспечить людей качественной едой, поборет бедность, мы сможем экспортировать сельхозпродукцию. И главное – будем размножаться», – уверен глава общественного движения «Федеральный сельсовет», директор уральского сельхозпредприятия «Галкинское» Василий Мельниченко.
Фамильное качество
Василий Мельниченко: Вы когда-нибудь слышали, чтобы нам говорили: смотрите, последние 2–3 года цены для потребителя у нас постоянно понижались, поскольку экономическая модель эффективная, экономика работала хорошо, в интересах народа, покупателя, поедателя продукции? Нет, не слышали. Если кто-нибудь считает меня фантазёром, хочу обратить внимание на то, что последние 1,5–2 месяца мировая практика показывает снижение цен на продовольствие на 1,5–2%. Вроде бы подумаешь — на 1,5–2%! Но у нас за этот период повышение цен на отдельные виды продовольствия достигло 100, а то и 200%.
Даже оклик президента о том, что необходимо остановить рост цен на растительное масло и сахар, не увенчался успехом. И не мог увенчаться по той простой причине, что в России отсутствует развитое сельское хозяйство.
Рада Боженко, «АиФ-Урал»: Есть ли объективные предпосылки для роста цен?
– Нет. Единственная «предпосылка» – это непомерная жадность российского предпринимательства. По большому счёту, это на руку тем, кто заинтересован в том, чтобы в России было как можно больше бедных. Представьте себе, что средняя зарплата крестьян и рабочих в стране 120–180 тыс. руб. в месяц (в большинстве развитых стран она именно такая или чуть больше). В этом случае политикам пришлось бы голову ломать, что бы такое предложить людям, чтобы склонить их на свою сторону. А когда у крестьян и рабочих зарплата 15–20 тыс. руб., ничего особо придумывать и не надо, достаточно пообещать им немного денег. Когда большинство людей в стране занято выживанием, с ними легко разговаривать, легко быть добрыми царями, руководителями. Поэтому говорю: уважаемые сограждане, сходите в магазин и, если у вас ещё есть такая возможность, купите еды – цены росли, растут и будут расти.
– Вы говорите об отсутствии сельского хозяйства. А агропромышленные комплексы почему в расчёт не берёте?
– Вся история человечества говорит о том, что, если мы хотим есть настоящую еду, должны быть крестьяне, которые её производят. Да, в России сегодня интенсивно развиваются агрохолдинги, птицефабрики, свинокомплексы, но это промышленное производство, ничего общего не имеющее с фамильным качеством продуктов питания, когда «я горжусь, что вырастил 10 тонн картофеля. Это картофель от Мельниченко». Если бы у нас в стране сейчас было 3 млн крестьянско-фермерских хозяйств, мы бы обеспечили себя идеальными «фамильными» молоком, мясом, овощами и т. д. И понятия не имели бы, что такое повышение цен на продовольствие. В Польше, где за последние годы цены если и ползут вверх, но не летят, 2 млн крестьянско-фермерских хозяйств. И ни одного, в нашем понимании, агрохолдинга.
У нас практически любое крупное животноводческое предприятие три дня без антибиотиков не протянет – сдохнут все коровы. А в растениеводстве интенсивно применяются ядохимикаты.
Нас же загоняют в систему контроля за потреблением продуктов питания. Если в России останется 20–30 семей, производящих сельхозпродукцию, легко будет контролировать порции: светловолосым – по две сосиски и по миске чего-нибудь там, темноволосым – по три сосиски. Или наоборот.
Безумие полное!
– Вы, право слово, мастер антиутопии.
– Так мы к этому идём! Посмотрите: жители всех крупных городов сегодня сидят по квартирам, и им развозят еду. Вот оно, будущее России. Некрасивое и неперспективное.
Обратимся к истории. В годы Великой Отечественной претерпели разорение 65 тыс. сёл и деревень, часть из которых всё же была восстановлена. При этом за последние 25–30 лет мы потеряли чуть ли не 30 тыс. сёл и деревень. Их больше нет! А теперь внимание – важная цифра: сегодня в России 75 тыс. сёл и деревень имеют от 1 до 25 жителей. То есть они стопроцентно обречены. Мы какого качественного продовольствия ждём?
Кстати, о качестве. В Европе уже есть страны, где то тут, то там запрещают применение ядохимикатов в растениеводстве и антибиотиков в животноводстве: в молоке и мясе даже следов антибиотиков быть не может. А что у нас? У нас же практически любое крупное животноводческое предприятие три дня без антибиотиков не протянет – сдохнут все коровы. А в растениеводстве интенсивно применяются ядохимикаты. Безумие полное! Это тоже одно из следствий утраты ответственного «фамильного» крестьянства.
Как правило, в семьях, управляющих такими «фамильными» хозяйствами, 4, 5, а то и 11 детей. То есть это путь к возрождению России.
– Одно из? К чему клоните?
– Обратимся снова к статистике. Мы вымираем – в 2020 г. нас стало на полмиллиона меньше, а в нынешнем году этот показатель явно будет превышен. Я не специалист, но врачи говорят, что даже в противостоянии коронавирусной инфекции, как, впрочем, и любой другой, главную роль играет иммунитет. А иммунитет, кроме всего прочего, завязан на том, что мы едим. Если будем есть мясо и пить молоко с антибиотиками, о каком крепком иммунитете может идти речь?
Где делать детей?
– Возможно, вопрос наивный, но для чего в животноводстве и растениеводстве применяется химия, если её вред очевиден?
– В этом суть эффективности получения немедленной прибыли крупных хозяйств. У руководителя такого хозяйства, по большому счёту, нет фамилии, ответственности, нет гордости за собственную продукцию. У него есть деньги и офшорный счёт, скажем, на Кипре. И для него главное – отнять землю у крестьян, занять как можно больше площадей, получить дотацию, субсидию.
Это опасная политика. Поэтому мы сегодня должны осознать необходимость, как я это называю, «русского разворота» и немедленно приступить к формированию хозяйствующих субъектов в каждой деревне. Я недавно был на молочном заводе в Калужской области – молоко везут за 1 тыс. км! Нет ферм, коров, нет молока. Но вокруг завода – брошенные сёла и деревни. Естественно, возникает вопрос: почему не поставить в этих сёлах и деревнях 100 ферм на 100 голов – современных типовых моделей? И 100 семей, пройдя обучение, станут заниматься хозяйством, получая 4–5 млн чистейшей прибыли в год. А вокруг каждой из этой сотни будет ещё по 3–4 семьи с высоким доходом.
Мы умеем работать, знаем, как это делать, мы всё можем. Народ же никуда не делся, и генетическая крестьянская память никуда не делась.
– Это реально?
– Конечно. Более того, это просчитано. Так должно быть. А теперь смотрите. Как правило, в семьях, управляющих такими «фамильными» хозяйствами, 4, 5, а то и 11 детей. То есть это путь к возрождению России. Те дома, которые понастроили вокруг городов-миллионников, с квартирами площадью 24, 26, 32 кв. м, не способствуют никакому деторождению. Там, извиняюсь, даже ребёнка сделать негде. Боюсь, наши люди скоро вообще забудут, как делать детей. Какое может быть размножение русского народа в 30-метровой ипотечной квартире?
Смотрим дальше. Развитие сельских территорий приведёт к тому, что вся стройиндустрия будет работать круглые сутки, потому что надо строить фермы, подъездные площадки, склады. И современное жильё (я понимаю, что нам никогда не догнать бедную Иорданию, где считают, что в квартире меньше 120 м невозможно жить и растить детей). Кроме того, развитие сельских территорий – это расцвет всей промышленности, потому что нам сразу потребуется невероятное количество тракторов, машин, оборудования. И это, конечно же, работа заводов по фасовке, упаковке, переработке, это работа транспорта. Что мы имеем в итоге? Рост экономики! И, как следствие, ликвидацию бедности.
– Василий Александрович, спущу вас с небес на землю. Много ли сегодня найдётся семей, готовых взвалить на себя такой труд – поднятие «фамильного» фермерского хозяйства? Мне кажется, «настоящих буйных» мало.
– Неправда. Мы умеем работать, знаем, как это делать, мы всё можем. Народ же никуда не делся, и генетическая крестьянская память никуда не делась. Просто народ сегодня зашуган. Пора дать ему возможность расправить плечи и наконец заняться производством качественной сельхозпродукции, а то ведь и правда страшно в магазин заходить.
