И что нас ждёт впереди из-за этой ситуации? На эти и другие вопросы «АиФ» ответил директор Института Европы, академик РАН Николай Шмелёв.
Манера недоверия
— Николай Петрович, неужели и вправду мир страдает оттого, что кто-то просто не вернул долг банку?
— Древние греки чтили две заповеди: «ничего слишком» и «мера превыше всего». Со временем эти истины были утрачены. В результате столкнулись две крайности. Наша манера жить и торговать: если бутик, то сразу два охранника, пять продавщиц и ещё мадам за кассой. Поймают раз в день какого-нибудь дурака, готового выложить неоправданно большие деньги за штаны, и скучают дальше. И такие бутики, живущие за счёт большой наценки, — суть нашей экономики.
В Америке — другая крайность: 95% внутренней жизни финансовой сферы держится на копеечных прибылях и обслуживает сама себя. Поэтому и обрушился их «бумажный Эверест»: ценные бумаги, в основе которых лежали ипотечные долги американцев, перепродавались по многу раз. В отличие от нас американский бизнес живёт «на обороте», а не на задранной вверх единичной прибыли. Каждый хотел пусть копеечку, но заработать на этих бумагах. Из-за того что наценки были маленькие, находились покупатели. И эти бумаги постоянно перепродавались. А от одной бумаги зависела судьба ещё десяти. Обесценилась первая — обесценились и остальные. И дальше эта цепочка зависимости одного от другого — по принципу домино — пошла гулять по миру. А, казалось бы, кто-то просто не вернул вовремя долг.
— Можно ли было предвидеть кризис?
— В США предвидеть можно было. У нас — нет. Мы могли бы избежать кризиса, только вернувшись в Средневековье: закрывшись от всего мира и введя монополию на внешнюю торговлю. А это мы уже проходили, когда 70 лет были отгорожены стеной от всех.
— Раньше была экономика недоверия из-за того, что не было культуры кредита. Теперь тоже недоверие, только из-за наличия тех самых «плохих кредитов». Какой должна быть экономика в будущем?
— Мы провозгласили социально ориентированную экономику. Это очень хорошо, только сразу прийти к этому не удастся. Потому что последние 10-15 лет наша экономика была самой (!) социально несправедливой среди всех цивилизованных государств. Хроническое недоверие друг к другу, к бизнесу и государству родилось ещё во время правительства Гайдара, которое лишило население 95% их сбережений. Даже Сталин в 1947 г. «ограбил» вполовину меньше. Хорошо хоть сейчас людям повысили гарантии по их вкладам до 700 тыс. руб. Хотя мы могли бы позволить себе и 100%, как кое-где в Европе. Массовое доверие к финансовой системе можно вернуть только с помощью госгарантий. А без рынка и кредитов уже нельзя.
— Крупные компании, которые сейчас спасают, жили исключительно за счёт кредитов. Куда тогда шла их прибыль?
— Размещалась в земле, зданиях, яхтах и футбольных клубах. И это только то, что на поверхности. А, к примеру, в геологоразведку нефтяных месторождений средства почти не вкладываются. Значит, через 10-15 лет страна — без сырья, а вы, господа, все на Майами? Может, внуки нынешних олигархов более интеллигентно будут вести дела. А пока нет ни культуры богатства, ни вкуса, ни манер, какой-то Куршевель устроили… И подобная «воровская» психология — во многих отраслях. Посмотрите — выделили деньги в помощь и сразу дали повод для подозрений, что её часть обменяли на доллары и увели за границу.
А спасают их вынужденно. Нашу экономику (80% ВВП) всё ещё определяет олигархический капитал — это стратегическая ошибка предыдущих десятилетий. И если сейчас дать рухнуть крупным заёмщикам, то рухнет и экономика в целом. Здесь другой вопрос: почему эти компании занимали на Западе, а не у нас? Почему мы можем дать кредит только под 10-15%, а в Лондоне — под 6-7%? Так что винить во всём только бизнес тоже нельзя.
Сырьевая натура
— Какими, на ваш взгляд, должны быть реальные кредитные ставки по ипотеке? В США хвалёные 2-3% оказались опасными. У нас более 20% — неподъёмными.
— Русский бизнес — жлобский по натуре. Нереальные условия ипотеки приведут к тому, что эта принятая во всём мире система у нас сдохнет. Поэтому ипотека, как во многих странах, которым удалось решить жилищный вопрос, должна субсидироваться (частично финансироваться) государством. Приемлемая ставка — 5-6%.
— В Европе за 12 месяцев инфляция снизилась с 3,7% до 2,3%. А у нас официальный прогноз на 2009 г. — до 15%. Может, на нас кризис как-то по-особому действует?
— У нас зарплаты в 5-6 раз ниже, чем в Европе, а наценки на товары доходят до 80-100% и выше. Это не влияние кризиса, а бандитизм. Ну нельзя, чтобы квадратный метр жилья стоил 6 тыс. долл.! Полторы — красная цена. Проблема — в человеческом факторе. Это поколение бизнесменов безнадёжно избаловано заоблачной прибылью: в строительстве годовая прибыль — 600%, в энергетике — 300% и т. д. В их кругах считается: если 100% в год себе не обеспечил, то ты идиот. А за рубежом 10-15% — уже удача. Так зачем нашим вкладывать деньги в перспективные отрасли, когда им и так хорошо? А без развития несырьевых отраслей мы нормальные цены не получим. Так и останемся «в обнимку» с картельными сговорами, от которых, кстати, та же Америка давно избавилась. Там, если суд подтвердит факт сговора, жёстко наказывают. А у нас антимонопольные меры — слёзы одни.
— Государство, спасая компании, фактически их национализирует. Значит ли это, что следом накатит очередная волна приватизации?
— Скорее всего, будет государственно-частное партнёрство. Пока эти «бароны» не научатся вести бизнес на цивилизованном уровне (хотя согласен, что любой Дерипаска эффективнее министра алюминиевой промышленности), можно вернуть предприятия государству, а потом снова продать. В Великобритании так и делают: то приватизируют, то национализируют. Только следующий раунд приватизации надо будет проводить с учётом ошибок 90-х гг.: тогда страна заработала всего лишь 9 млрд. долл., а нищая по сравнению с нами Боливия — в 10 раз больше.
— Раньше России угрожало превращение в мировое интеллектуальное и технологическое захолустье. Неужели кризис вновь поставит нас перед такой же угрозой и мы останемся всего лишь сырьевым придатком?
— Угроза слабее не стала. Знаете, почему в Германии фундаментальные науки не очень развиты? Потому что три поколения назад они выгнали учёных. А почему половина американского концерна «Боинг» — россияне? Потому что у нас давали по 6 млрд. долл. в год под видом таможенных субсидий ветеранам-афганцам, а бюджет всей науки был всего 150 млн. долл. Сейчас в науку пошли деньги. Но их хватит только для поддержания оставшихся с советских времён мозгов. А средств для привлечения новых я пока не вижу.
— Верите ли вы в то, что малому бизнесу действительно дадут глоток свежего воздуха? Или те же монополии «отколют» от себя небольшую часть и назовут её «малым бизнесом», а на деле ничего нового не появится?
— Принятые законы в пользу малого бизнеса — это хорошо. Но это полдела. Главное — изменить мировоззрение. Отношение к работягам и крестьянам у «высшего бизнес-сословия» пренебрежительное. Раньше был бандитский рэкет, сейчас — чиновничий беспредел. В Японии малый бизнес стал развиваться только тогда, когда банки пошли на риск: тем, кто доказал, что его бизнес-проект перспективен, давали деньги на развитие без процентов. А ведь именно малый бизнес может спасти и российское село.
— Что ещё ждать от кризиса? Каких ошибок нельзя допускать именно сейчас?
— Одна из угроз — что денег не хватит. Резервы небезграничны, а в неделю тратится по 15-20 млрд. долл. Но не исключено, что от кризиса мы ещё и плюс получим. Богачам, чтобы выжить, придётся поменьше думать о махинациях и побольше — о спросе на товары, которые производят их предприятия. Ведь не будут покупать — у них не будет и прибыли.
Досье
Николай Шмелёв, проф., академик РАН, д. э. н., родился в 1936 г. С 1999 г. — директор Института Европы РАН. Член Экономического совета при Правительстве РФ. В 1996 г. награждён орденом Почёта, в 2007 г. — орденом Дружбы.
