Что немцу отход, то русскому сырьё. Зачем к нам везут радиоактивные отходы

Нас то и дело пугают: в страну из Европы везут радио­активные отходы. Что стоит за этими «страшилками» и чем это нам грозит?

Секрет Полишинеля

В конце прошлого года российское отделение Greenpeace вбросило в публичное простран­ство информацию, распространить которую поспешили многие наши СМИ. Из текста могло сложиться впечатление о раскрытии тайных действий злых сил, намеренных отравить российские просторы и их жителей.

«Западноевропейская компания Urenco в 2019 г. возобновила транспортировку в Россию урановых «хвостов» с немецкой уранообогатительной фабрики в Гронау», – сообщала экологическая организация. Она ссылалась на документ министерства экономики земли Северный Рейн-Вестфалия, зафиксировавший, сколько «урановых хвостов» отправлено на Уральский электрохимический комбинат (УЭХК) в Новоуральске (Сверд­ловская обл.).

Именно так: ссылка на немецкий источник (притом что госкорпорация «Росатом» не скрывала эту информацию) и определение «урановые хвосты», которое быстро трансформировалось в информпростран­стве в «радиоактивные отходы». Пошла очередная волна возмущения: почему мы ввозим такие отходы, если это запрещено российским законодательством?

«Одной из причин повышенного интереса и беспокойства людей стало отсутствие объективной и своевременной информации, а также знаний о технологиях использования обеднённого гексафторида урана», – считает гендиректор эколого-правового центра «Беллона» Александр Никитин.

Обеднённый гексафторид урана, или ОГФУ, – это и есть то, что ввозится в Россию. Никитин и его соратники-экологи решили разобраться в ситуации. Итогом долгой работы стал доклад, в котором они постарались простым языком рассказать, что это такое, зачем оно нам нужно и почему нет нарушений законо­дательства. Его представили на прошлой неделе на видео­конференции с участием учёных, экологических активистов и журналистов.

С ноября 2019 г. общественный совет «Росатома» внимательно следил за ситуацией с ОГФУ, в нём была создана рабочая группа, куда вошли учёные и общественники. Встречались со специалистами, выезжали на предприятия госкорпорации. Решение подготовить такой док­лад было коллективным, а исполнить его взялась «Беллона» – хорошо известная экологическая организация.

По заветам Менделеева

Один из авторов доклада «Обеднённый гексафторид урана (современная ситуация, во­п­росы безопасного обращения и перспективы)» инженер-физик Олег Муратов напомнил слова Дмитрия Ивановича Менделеева о том, что в химии нет отходов – есть неиспользованное сырьё.

С этой точки зрения и по­с­мотрим на ОГФУ, немного вспомнив школьные курсы химии и физики. Известно, что большинство ядерных реакторов – как энергетических, так и транспортных – работают на обогащённом уране. Это значит, что в топливе содержится более 0,73% изотопа 235U – единственного природного изотопа урана (есть ещё 238U и 234U), в котором возможна самоподдер­живающаяся цепная ядерная реакция.

Гексафторид урана – это соединение шестивалентного урана и фтора: UF6. Он играет ключевую роль в ядерном топливном цикле для разделения изотопов 235U и 238U, т. е. для производства топлива для ядерных реакторов. По завершении производственного цикла остаётся обеднённый гексафторид урана – это и есть ОГФУ.

Его относят к ядерным материалам, т. е. материалам, содержащим или способным воспроизвести делящиеся ядерные вещества, и потому подлежащим государственному учёту и контролю. С атомных станций он отправляется на хранение и дальнейшую переработку.

Переработка регенерированного урана – высокотехнологичный и дорогостоящий процесс, отмечают авторы доклада. Потому не все страны могут это делать. В Германии таких технологий нет, и по этой причине ОГФУ там, видимо, отход, который можно хранить вечно, – ибо на атомной отрасли в стране поставили крест. Во Франции его используют как сырьё, но в небольших количе­ст­вах – насколько позволяют их технологии.

В России переработка реге­нерата ведётся в промышленных масштабах с 1977 г. 

С 1993-го топливная компания «ТВЭЛ» выпускает топливо из дообогащённого регенерата как для отечественных реакторов, так и для западных компаний. Наши технологии, как указывают авторы доклада, наиболее продвинутые. Поэтому для отечественной атомной промышленности ОГФУ – это ценное сырьё, поскольку запасы природного урана ограниченны, а также пример настоящего рециклинга.

«В России урановых месторождений мало и они дорогие, – сказал зам генерального директора «Техснаб­экспорта» Олег Козин. – При этом цены на рынке природного урана могут колебаться очень сильно, а при переработке ОГФУ они стабильны».

Глава экологического движения «Ока» Алан Хасиев, тоже присутствовавший на видео­презентации, своё отношение выразил наглядно. Скомкал лист бумаги и предложил ответить на вопрос: чем теперь стал этот лист – отходом или сырьём?

Однако обратимся всё же к законодательству. «МАГАТЭ разъясняет, что стратегию по обращению с ядерными материалами и отработанным ядерным топливом каждая страна определяет по-своему», – уточнил Муратов.

В российском законодательстве используется такое определение радиоактивных отходов: «не подлежащие дальнейшему использованию материалы и вещества, а также оборудование, изделия (в том числе отработавшие источники ионизирующего излучения), содержание радионуклидов в которых превышает уровни, установленные в соответствии с критериями, установленными Правитель­ством Российской Федерации» (п. 8 ст. 3 от 21.11.1995 № 170-ФЗ «Об использовании атомной энергии»).

А значит, подлежащие дальнейшему использованию материалы и вещества отходами не являются. ОГФУ перерабатывается вторично, и нарушения законодательства в том, что получаем из Германии ценное для  атомной отрасли сырьё, нет.

Ложками не есть

Что касается радиоактивности ОГФУ, авторы доклада пояснили: количество остаточного 235U в нём зависит от технологии обогащения и может составлять от 0,07 до 0,74%, а радиоактивность в половину меньше активности природного урана.

Тем не менее «есть его ложками» ведущий научный сотрудник Института промышленной экологии Уральского отделения РАН Алексей Екидин не рекомендует, поскольку это опасное химическое соединение и правила обращения с ним особые. Он привёл примеры. Электри­чество: опасно для человека, но если соблюдать правила безопасности – полезно. Автомобильный транспорт: ездить на нём опасно, но если соблюдать ПДД – полезно. Так же и ОГФУ.

«Все предприятия «ТВЭЛ» понимают, как надо обращаться с ОГФУ, имеют передовые технологии производства и конт­роля. В очень жёсткой форме ведётся контроль и надзор – есть и внутренние, и внешние аудиты», – сказал эксперт.

Сейчас в мире накоплено 2 млн т ОГФУ, напомнил Александр Никитин, в т. ч. 1 млн т – в России. Хранится он на четырёх площадках: упомянутом уже УЭХК в Свердлов­ской обл., Электрохимическом заводе (ЭХЗ) в Красноярском кр., Сибирском химическом комбинате (СХК) в Томской обл. и Ангарском электролизном химическом комбинате (АЭХК) в Иркутской обл.

В дальнейшем «Росатом» планирует увеличить мощности установок переработки ОГФУ, создать установки по обесфториванию вещества, получаемого после извлечения урана. К 2038 г. количество площадок хранения сократится до двух, а к 2058-му переработан будет весь ОГФУ.

И всё же нет предела совершенству, сказал Алексей Екидин и добавил: «Считаю, что систематический общественный конт­роль способен повысить меры защищённости».

Авторы доклада его поддержали. По их мнению, в рамках комиссии по экологии общественного совета «Росатома» нужно на постоянной основе продолжить работу трёх рабочих групп: по обращению с радиоактивными отходами (РАО), по обращению с опасными отходами 1-го и 2-го класса и по обращению с ОГФУ.

Опасны ли перевозки ОГФУ?

В отличие от транспортировок нефти, газа, ядохимикатов и других опасных грузов за 60-летнюю историю перевозок ОГФУ по территории СССР и России не было ни одной аварии на автомобильном и железнодорожном транспорте, отмечается в докладе.

Перевозится и хранится этот материал в основном в твёрдом состоянии. Для этого используются контейнеры из высоко­прочной углеродистой стали с толщиной стенок 16 мм. Они рассчитаны на экстремальные механические и коррозионные воздействия.

Единственное происшестви­е случилось в 1984 г. Судно «Монт-Луи», перевозившее 350 т гексафторида урана, затонуло в Северном море, столк­нувшись с автомобильным паромом «Олау Британия». Все 30 контейнеров были затем подняты из воды, многие оказались повреждены: вмятины на стенках, сорванные или погнутые крышки клапанов. Во время спасательной операции и после неё взято 217 проб, которые подверг­лись 752 различным анализам, проведено 146 замеров уровней доз излучений на самих контейнерах. И не обнаружено ни малейших признаков утечки радиоактивных и химических веществ.

В докладе имеется раздел, рассматривающий, что случится, если при перевозке ОГФУ появятся трещины или неисправности в ёмкостях: даже в этом случае ущерба окружающей среде и человеку не будет.

Кстати

Доклад исследует тему обращения с ОГФУ основательно, всесторонне и при этом написан простым языком, позволяющим человеку со средним образованием понять, что есть что и насколько это опасно. Однако авторы понимают, что вряд ли это прекратит появление очередных «страшилок».

«Я не удивлюсь, если завтра те вопросы, на которые мы отвечаем сегодня, опять придут. Так устроена жизнь, – сказал в заключение Александр Никитин. – Но если у людей возникнет желание разобраться в теме, они могут открыть наш доклад и сделать это».

Ознакомиться с докладом можно здесь:  https://osatom.ru/media/uploads/4b2978cd-3a0a-4c6c-81cc-fb458d7f2f7e.pdf