Как Гайдар страну спас... Или погубил?

1. Либерализация цен. Свободные цены — это основа нормальной экономики, именно они дают сигнал производителю — что пользуется спросом на рынке и одновременно через стоимость затрат предприятия определяют реальную эффективность производства. Переход к рынку «автоматически» подразумевал и освобождение цен. Впрочем, цены на некоторые товары (природный газ, услуги естественных монополий) и тогда, и сейчас остались регулируемыми. Был и второй момент, не менее важный. Пытаться держать фиксированными цены на основную массу потребительских товаров в конце 91 года было уже невозможно практически. Ещё до Гайдара правительство Павлова освободило все оптовые и примерно 30% розничных цен. Чтобы удерживать цены в торговле пришлось бы платить дотации производителям — ведь никто не станет поставлять товары себе в убыток. Но денег на эти субсидии у нас не было. Дефицит бюджета к началу реформ и так уже составлял 30% ВВП и финансировался в основном печатанием денег, что само по себе разгоняло инфляцию. А номинально удерживая цены и не дотируя производителей, последнее советское правительство привело страну к тотальному дефициту товаров, цены на которые пытались сохранить фиксированными. Люди старшего и среднего поколений помнят девственно чистые полки государственных магазинов.

2. Сгоревшие вклады. Это один из самых прискорбных мифов, касающихся гайдаровских реформ. К потере сбережений Гайдар не имел никакого отношения. Начнем с самого происхождения значительной части сбережений. Ещё в 1990 году советское правительство перестало контролировать зарплаты. И предприятия, в том числе пытаясь компенсировать своим работникам рост цен, стали резко увеличивать зарплату. А купить на эти растущие зарплаты было нечего! Граждане несли деньги в Сбербанк, превращая пустые бумажки в столь же малозначащие записи на своих сберегательных счетах. Поднимите доступные ныне архивные документы рубежа 80-90-х годов: в частности, записки в Политбюро, Горбачеву, в Совет Министров от того же Геращенко (тогда руководителя Госбанка СССР), руководства самого Сбербанка. Банкиры упрашивали прекратить финансирование дефицита бюджета за счет денежной эмиссии и за счет «временного» использования вкладов в Сбербанке. Фактически народные сбережения были потрачены ещё правительствами Рыжкова и Павлова. В рамках денежной реформы правительства В.Павлова в апреле 1991 года одновременно с безумным изъятием 50- и 100-рублевых купюр были заморожены и вклады населения в Сбербанке. В результате последующей инфляции вклады сильно обесценились, но при этом, кстати, обрели реальную покупательную способность. Замечу, что разморозило их именно правительство Гайдара почти сразу после прихода к власти.

3. Приватизация. Иногда говорят: зачем раздали обезличенные ваучеры, которые народ продавал за бутылку водки? Во-первых, первоначально предполагалось использование именных приватизационных счетов. Это когда человеку зачислялась бы некая сумма на его счет, с возможностью тратить её только на цели приватизации. Но выяснилось, что Сбербанк технически не мог эту идею осуществить: скажем, чтобы житель Нижегородской области мог поучаствовать в приватизации завода где-нибудь на Урале. В итоге пришли к схеме ваучеров, хорошо зарекомендовавших при приватизации себя в ряде стран Восточной Европы.

Во-вторых, никто не заставлял отдавать ваучеры за бесценок. Если же кто-то готов за бутылку водки не то что ваучер, а мать родную продать — с этим ничего не поделаешь... Приватизация никогда не бывает удовлетворяющей всех. Тот же Юрий Михайлович Лужков, который сейчас бурно критикует Гайдара, в свое время не особо возражал против ваучерной приватизации. Помню, при начале их раздачи (я тогда работал министром экономики), он мне позвонил и сказал: мол, объясни мне, мой трудовой стаж — несколько десятков лет, а моей дочке — всего несколько месяцев. Но и я, и она получим по одному ваучеру. Разве это справедливо? На что я ответил: а как надо выдавать — по ваучеру за каждые 10 лет стажа или за 20? Или вообще Вам дать, а вашей дочке и пенсионерам — нет? Дискуссия была о «технике» приватизации, а не о ее принципах.

В-третьих, что касается упреков в «поспешной и огульной» приватизации. Замечу, что массовая приватизация промышленности в основном началась уже после ухода Гайдара из правительства. При этом оборонку практически вообще не приватизировали, она по сию пору — в руках государства. А ведь это была значительная часть советской экономики! Тот же «Газпром» остался подконтрольным правительству, его приватизировали по особой схеме уже во времена Черномырдина. Огромное количество ключевых компаний и сейчас в собственности или под контролем государства. По разным оценкам они дают до 70% ВВП России.

4. Расслоение общества, появление олигархов. Олигархи — продукт скорее залоговых аукционов, которые проводились в 1996 году и к которым ни Гайдар, ни члены его команды отношения не имели. Но, хотя я лично считаю эти аукционы ошибкой, не стал бы мазать их только черной краской. Когда тот же Ходорковский «по дешёвке» купил свой ЮКОС, эта компания была убыточной, с падающими объемами производства и массовым воровством. Ходорковский сделал из ЮКОСа первоклассную эффективную компанию, чьи акции котировались на лучших биржах мира. А как государство использует свою огромную собственность? Такой коррупции и воровства, как сейчас, в 90-е годы не было. И расслоение общества по уровню жизни это результат уже постгайдаровской экономической политики. Мы-то как раз делали ставку на развитие среднего класса.

И последнее. Команда Гайдара была командой единомышленников. Мы искренне верили в то, что мы делали... Разумеется, были конфликты и внутри правительства. Например, я часто спорил с министром путей сообщения Г.Фадеевым. Он требовал резкого повышения тарифов на грузовые перевозки, якобы для того, чтобы дотировать пассажирские. Грозил, что если мы поднимем цены на проезд в электричках, то дачники взбунтуются. На что я отвечал: если мы резко поднимем цены на перевозки грузов, то похороним половину российской промышленности, при наших-то расстояниях. Тогда взбунтуется уже вся страна. И «держал» тарифы до последнего, жестко контролируя расходы и инвестиции отрасли. А сейчас тарифы естественных монополий под влиянием их лоббистов в правительстве растут быстрее общего роста цен, что само по себе становится серьезным фактором инфляции.

Случались споры и с самим президентом. Конфликты особенно обострились в 93 году в преддверие референдума о доверии президенту, когда пошло активное заигрывание с регионалами и отраслевиками. Я среди прочего отвечал за экспортные квоты, т.е. лимиты вывоза сырья регионами за рубеж. Тогда это было чрезвычайно выгодное дело: разрыв между внутренними и мировыми ценами давал огромные возможности для обогащения. Многие жаждали ими воспользоваться. В какой-то момент я стал получать много указаний от Ельцина и его аппарата: дать квоту на экспорт такому-то предприятию или такому-то региону. Лоббисты, пользуясь противостоянием властей, пытались «продавить» нас с разных сторон. Я часто вынужден был отказывать, поскольку по указу самого президента экспортные квоты могли даваться только нефтедобывающим регионам. Взаимное раздражение росло. В конце концов, мне пришлось подать в отставку...

Кто и почему смеялся над Гайдаром?

Руслан Хасбулатов, завкафедрой мировой экономики Российской экономической академии, председатель Верховного Совета РФ (1991 — 1993 гг.)

Проводить реформы было, несомненно, надо. Другой вопрос — как? У нас это было сделано неправильно и поспешно...

Читать далее>>

Кремль под пятой олигархов

Борис Немцов, сопредседатель движения «Солидарность», в 1997-1998 гг. — вице-премьер Правительства РФ:

Реформы начала 90-х были болезненными, но необходимыми. Выбор перед страной стоял простой: либо гражданская война, новая продразвёрстка, аресты недовольных — либо реформы...

Читать далее >>>