События недельной давности воскресили у меня в памяти давно забытую похабную подростковую рифмованную загадку. Вот эту:
Гром гремит,
Кусты трясутся!
Что там делают?
В качестве ответа явно напрашивается глагол, который в грубой, площадной, нецензурной форме обозначает половой акт. Однако ж тех, кто необдуманно дает такой ответ, резко осаживают и с торжествующим смехом сообщают:
– Фу, какой ты пошлый! Там медведь малину собирает!
Эта загадка была настолько распространена и настолько глубоко въелась в мое сознание, что иначе отреагировать на происходящее я просто не мог. Происходило же примерно следующее. Гром действительно гремел. Насчет кустов – не знаю, в многоквартирном доме их как-то не до фига. Но вот полы тряслись – точно. Если учесть, что дело двигалось к двум часам ночи, а медведей и малины у нас примерно столько же, сколько кустов, то единственным верным вариантом оставался все-таки пошлый. А именно – все население нашего многоквартирного дома увлеченно предается самой разнузданной плотской любви. Причем с таким рвением, с такой амплитудой и в таком темпе, что впору содрогнуться.
Собственно, все и содрогалось. И я тоже. До тех самых пор, пока меня не озарило. Это никакой не приступ страсти, внезапно охвативший всех моих соседей. И тем более не медведь, собирающий малину. Это первый, пока еще слабый и единичный, отзвук вхождения России в ВТО.
Объясняется все довольно просто. Согласно правилам Всемирной Торговой Организации, тарифы на коммунальные услуги должны соответствовать мировым ценам. То есть, обязательно вырастут раз этак в десять, если не больше. Не сразу, конечно, а постепенно. Шаг за шагом. Если кто не заметил, это уже происходит. Тарифы нам уже подняли в июле, теперь поднимут в сентябре, и, судя по всему, будут действовать по этой же схеме и дальше.
Соответственно, чтобы не остаться совсем уж без порток, люди ринулись покупать трехтарифные счетчики и переходить на трехтарифную же схему оплаты электроэнергии. Дальше все понятно. Когда у нас теперь самое дешевое электричество? Правильно – ночью. А какой у нас самый энергоемкий бытовой прибор? Правильно – стиральная машина. Зря, что ли, там сделали режим отложенного старта?
И вот, примерно к двум часам ночи на всех машинках включается отжим. Дальше, как и было сказано:
Гром гремит,
Полы трясутся.
Что там делают?
Россия входит в ВТО.
И все. И ничего не попишешь, хоть ты тресни. Это – новые реалии, к ним придется привыкать. Потому что дальше будет только хуже. Как именно – вопрос. Эксперты уже принялись вычислять, во сколько нам обойдется вступление в ВТО. Говорят, закроют 40 тысяч предприятий. Говорят, армия безработных составит чуть ли не 30 млн человек. Говорят еще много чего. Пугают, одним словом.
Но все эти цифры и страхи любому нормальному человеку, в общем-то, по барабану. Они кажутся взятыми с потолка и абстрактными. Они ни о чем, по сути, не говорят.
А вот гром стиральных машин в два часа ночи уже ощущается. И подводит к логичной мысли. Рано или поздно электричество у нас будет стоить как в Берлине, газ как в Париже, бензин как в Хельсинки. Короче говоря, все как в лучших домах Европы. Но вот что из этого получится?
Думаю, у многих есть родственники, друзья или знакомые, которые перебрались жить на Запад. Думаю также, что многие, съездив к ним в гости, поражались тому, как в этих Европах приходится жить, выживать и экономить. И наши бывшие соотечественники вынуждены как-то подлаживаться к новым реалиям. Получается это у всех по-разному, но в целом как-то не очень. В результате вырабатывается своего рода эмигрантская психология.
С одной стороны ты стараешься вести себя как европеец. Например, точно так же экономишь электричество. Или раскладываешь разнородный мусор по разным пакетам. Или ставишь счетчики на воду. Или включаешь стиральную машину исключительно по ночам. Это нормально. Это, как говорится, с волками жить – по-волчьи выть.
А с другой стороны, все это еще не делает тебя европейцем. Как ты был паршивым эмигрантом, так и останешься. И твой социальный статус в эмиграции заметно ниже, чем у местных, которые, разумеется, сволочи и зажрались. А ты – никто, ты приехал черт знает откуда и ничего своего у тебя здесь нет. Ты не хозяин, да и не гость, если уж на то пошло. И ты закономерно испытываешь к местным что-то, очень похожее на ненависть.
Но зато жизнь стала в целом гораздо более сытой, уютной и безопасной. Хотя бы потому, что социальные программы в большинстве стран Европы работают хорошо. Потому что это страны с развитой экономикой. Страны, которые давно уже вступили в ВТО и снимают с этого членства разнообразные сливки.
А теперь – внимание. Момент вступления нашей страны в ВТО должен осознаваться как начало массовой эмиграции. Только навыворот.
Не мы выезжаем за границу. Наоборот – заграница сама приходит к нам. В лице Всемирной Торговой Организации со всеми ее правилами. Приходит властно и мощно.
А раз так, то получается, что мы все становимся эмигрантами. Потому что будем вынуждены жить по чужим правилам и соблюдать обычаи, которые придуманы давно и не нами. С той существенной разницей, что эмигрант, выехавший в страну с несгибаемо твердой валютой, ценою некоторого унижения, некоторой психологической ломки, покупает относительно сытую жизнь. А впоследствии все-таки надеется натурализоваться и стать совсем уж европейцем.
У нас так не выйдет. Например, в силу того, что натурализоваться нам просто некуда. Это во-первых. А во-вторых, сытой жизни тоже не будет. Нам от членства в ВТО никаких сливок не достанется. Есть такая латинская поговорка, которая гласит: «Опоздавшему – кости». Так вот. Мы опоздали, и, кажется, опоздали безнадежно.
Короче, мы становимся эмигрантами в собственной стране. Придется привыкать не только к тому, что надо экономить на всем. Придется привыкать к тому, что, как и любым эмигрантам, нам в распределении труда будут неминуемо доставаться самые грязные, паршивые и плохо оплачиваемые работы. Придется привыкать к тому, что нас будут считать если не людьми второго сорта, то очень близко к тому.
Чисто теоретически все это можно стерпеть и пережить. Но только в том случае, если воспитать в себе ту самую эмигрантскую психологию. Вроде бы не гость, но и уж точно не хозяин. Ничего своего у тебя здесь нет, и не будет. Корни пускать можно, но вроде как и незачем, потому что натурализоваться все равно не сможешь. И так далее.
Знаете, нечто подобное у нас уже происходило. Начиная с Ивана Грозного наша страна изо всех сил стремилась войти в своего рода ВТО того времени – включиться в европейскую торговлю на равных. Торговать собирались, как и нынче, разнообразным сырьем и хлебом. Пробивались мы к этому долго и упорно. Воевали за выход к Балтике. Воевали с Турцией за право пускать наши корабли с зерном через Босфор и Дарданеллы. Воевали с Польшей, которая тоже хотела торговать хлебом и быть в этом монополистом.
И все-таки победили. С великим трудом, с кровью, но победили. Отхватили изрядный кусок Балтики. Польшу на долгое время загнали просто в небытие. Турцию усмирили. Это все так, спору нет. Тут наше государство добилось своего.
Но вот стоит подумать и о том, что процессы борьбы за место под торговым солнцем поразительно совпадали с другими процессами. С тем, что в исторической науке называется закрепощением крестьян. С тем, что крестьяне, основная сила государства, к моменту торжества этого самого государства сделались именно что людьми второго сорта. Своего рода эмигрантами с соответствующей психологией. И без надежды натурализоваться. И ни разу не хозяевами.
Хозяевами были другие. Те, кому выгодно было воевать за право свободно торговать зерном и сырьем. Тогда они назывались дворянами. И, чтобы отделить себя от всякого грязного народного сброда, брезговали даже говорить на его языке. Предпочитали изъясняться по-французски, жить и учиться за границей, ну и супчик вкушать, как известно, из самого Парижа.
Чем обычно заканчиваются подобные штуки, можно, наверное, не напоминать. А начинались они, повторю, с вполне невинного желания повыгоднее торговать сырьем.
И сейчас все начинается довольно-таки невинно. Пока что сотрясаются только стены домов, где по ночам включается сразу много стиральных машин. Пока что мы еще не вполне осознали, что к нам приходит заграница. Пока еще мы не отдаем себе отчета в том, что нас заставляют стать эмигрантами в собственной стране.
Потом, возможно, сотрясаться будут не только стены домов, но и иные. Из красного кирпича.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
 |
|
| Константин Кудряшов Журналист отдела «АиФ.Культура» «Аргументы и Факты» |
