Две темы доминируют в мировой дискуссии, порождённой нашествием коронавируса. Первая — это сам вирус, его происхождение, масштабы распространения, ущерб для экономики и социального спокойствия. И, главное, надолго ли эта напасть и к какому сценарию нужно готовиться — к умеренному или катастрофичному.
Ответов на большинство этих вопросов ещё нет. Пока в информпространстве доминируют голые цифры: сколько заражено, сколько умерло, сколько переболевших выздоровело.
Но сквозь эту цифровую и очень эмоциональную картину всё настойчивее пробиваются другие вопросы. Вопросы будущего мироустройства. Пандемия коронавируса выявила и обострила многие политические, экономические и социальные вопросы, которые десятилетиями тлели на обочинах нашей жизни, но которые (особенно в благополучных европейских странах) казались второстепенными.
Где покровы «дольче вита»?
Высокая доля обеспеченного среднего класса в общей массе европейского населения, хороший уровень благосостояния, социального обеспечения, культуры, доступность развлечений и отдыха, прелести эмоциональной жизни — всё это играло роль маски на лике европейского миропорядка. Маска красива, как на венецианском карнавале, и её не хотелось снимать. Европейские средства массовой информации и элиты не без удовольствия поддерживали эту затянувшуюся на многие десятилетия игру в «дольче вита» — красивую жизнь. Власть, понятно, поругивали (порой весьма резко), но при этом относились к ней так, как президент США Рузвельт к никарагуанскому диктатору Сомосе. «Сомоса, может, и сукин сын, но он наш сукин сын» — так, если верить молве, говорил американский лидер.
Объекты для критики европейцы искали преимущественно за границей — в Иране, Ираке, Китае, Северной Корее, Сирии, Венесуэле. И конечно, в России, которую (по мере того как она накапливала силы и влияние) стали представлять как чуть ли не главную угрозу европейской демократии и безопасности.
Кто твой друг?
И вот грянул коронавирус, и оказалось, что европейская система управления, и особенно система здравоохранения, успешно работавшая в обстановке штиля и казавшаяся образцовой, оказалась беспомощной. Европейская солидарность (считавшаяся чуть ли не главным достижением послевоенных десятилетий) затрещала по швам. Италия и Испания, наиболее пострадавшие от удара вируса, оказались в одиночестве. С помощью никто не спешил. Каждая из стран натягивала одеяло на себя. Парадоксально, но первая помощь в Италию, пусть и в ограниченном объёме, пошла из России. Позднее подключился Китай и лишь спустя несколько недель — США.
Власти Евросоюза, привыкшие действовать неспешно, с оглядкой на формальные процедуры, в стрессовой ситуации продемонстрировали неповоротливость, если не сказать — беспомощность. Многие европейские политические институты (партии, парламенты) оказались как бы не у дел, на обочине неожиданной беды. Число жертв росло с каждым днём. Паника нарастала. Героизм медицинского персонала натолкнулся на аморфность увязших в бюрократии государственных систем.
Оказалось, в условиях кризиса дали сбой и узы общеевропейской солидарности. А именно они считались одним из важнейших достижений при строительстве единой Европы. Ещё всего несколько месяцев назад казалось, что стены и границы отдельных европейских государств ушли в историю, что существует единое пространство — экономическое, политическое, гуманитарное. Попытки отдельных государств (Польши, Венгрии, Чехии, Австрии) сохранить остатки национальной идентичности и уйти из-под пристального контроля общеевропейской бюрократии воспринимались в Брюсселе (где находится штаб Евросоюза) как политический архаизм и подвергались жёсткой критике. Поведение ряда европейских стран в разгар вирусного кризиса показало, что полностью искоренить национальный эгоизм за более чем полвека строительства единой Европы так и не удалось. Оказалось, что невидимые на политических картах стены и границы всё ещё существуют. Под угрозой оказался сам фундамент Европейского союза. Аналитики считают, что порождённые коронавирусом политические волны могут ударить и по структурам НАТО в Европе. А поскольку НАТО — это детище США, важный инструмент его влияния и давления на Европу, то по результатам политических волн, поднятых коронавирусом, могут пострадать и позиции США.
По мнению ряда международных обозревателей, шок пережитого миром «вирусного кризиса» может сказаться не только на европейских политических институтах, но и затронуть всю систему международных отношений. Коронавирус, как лакмусовая бумажка, выявил слабость многих международных институтов, и прежде всего Всемирной организации здравоохранения. В эти трагические месяцы почти не слышен был голос ООН и Совета Безопасности. Кроме сочувствующих вздохов, они не смогли предложить ничего.
В чём китайский фокус?
Особый привкус коронавирусной ситуации в мире придаёт китайский фактор. Возникла парадоксальная ситуация, которая, несомненно, скажется на соотношении сил в мировой политике и на традиционных демократических ценностях в Европе. Китай, считающийся по европейским понятиям авторитарной державой, включив на полную мощность системы тотального контроля и принуждения, довольно быстро преодолел пик заболеваемости и уже приступил к восстановлению экономики. В условиях кризиса авторитарная политическая модель Китая, его системы власти и управления оказались на редкость эффективными. Настолько эффективными, что Пекин, мгновенно наладив производство антивирусного инвентаря, оборудования, мобилизовав по-военному медицинский персонал, уже предлагает свою помощь более чем 80 странам.
Акция «бескорыстной помощи», к которой власти подключили сотни китайских предприятий, носит демонстративный характер. На это уже обратили внимание в Европе. Высказывается опасение, не будет ли изощрённая китайская тактика продвижения своих интересов, опробованная в ряде африканских стран, применена и в отношении Европы. Говорят так: Китай приходит с корзинкой дешёвых конфет и остаётся навсегда.
В силу обстоятельств власти ряда европейских стран сегодня вынуждены принимать помощь Пекина. Хотя западные СМИ, как и в ситуации с нашей помощью Италии, утверждают: первые поставки показали, что чуть ли не 80% предлагаемых медицинских товаров на поверку оказываются либо низкого качества, либо вообще непригодными. Но для Китая важно войти на рынок. Экономическая экспансия Поднебесной уже давно вызывает тревогу политиков и в Европе, и в США. Отражая такого рода опасения, французский президент Макрон на днях даже призвал Италию «не пьянеть от китайской щедрости». Ряд французских политиков и газет задаются вопросом: не являются ли нынешние действия Китая в связи с коронавирусом изощрённой формой агрессии? Опасения разделяет и немецкая пресса, напоминая о том, что уже сегодня 30% мировой экономики в той или иной степени зависит от китайских производителей. О «китаизации мировой экономики» сегодня пишут и в Европе, и в США. Но остановится ли Китай на этом? Не начнётся ли китаизация мировой политики?
* * *
В мире сегодня происходят такие события, о которых ещё несколько месяцев назад невозможно было подумать. В штаб-квартире НАТО в Брюсселе заболели 33 сотрудника. Говорят чуть ли не о параличе блока. Растёт число больных на военных базах Британии. Американский авианосец «Теодор Рузвельт» снят с боевого дежурства — на борту заболела чуть ли не половина экипажа. В армии выходят из строя целые подразделения. Трамп заявил, что США сворачивают военную активность за рубежом. Войска западной коалиции выходят из Ирака из-за угрозы заражения.
Не повод ли это для политиков ведущих мировых держав подумать о сокращении военной составляющей в мировой политике? А высвободившиеся средства направить на развитие здравоохранения, образования и науки. Если это произойдёт, то человечество ещё будет благословлять тот день и год, когда в его двери грозно постучался коронавирус. Впрочем, верится в это с трудом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
