С чем связано столь существенное отставание? Что тормозит развитие трансплантологии в России? Накануне недавно прошедшего в Москве Второго российского национального конгресса «Трансплантация и донорство органов» эти вопросы мы обсудили с директором Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова, главным специалистом-трансплантологом Минздрава РФ, академиком РАН Сергеем Готье.
Злая молва
Татьяна Гурьянова, «АиФ»: Сергей Владимирович, это уже не первое ваше интервью нашей газете. И всякий раз, когда заходит речь о трансплантологии, встаёт один и тот же вопрос: почему развитие этой важной области медицины у нас в стране так отстаёт от общемировой?
Сергей Готье: Уровень развития трансплантологии напрямую связан с уровнем развития посмертного донорства органов. А эти вопросы достаточно остро, а порой и противоречиво обсуждаются в нашем обществе. Например, в части так называемой презумпции согласия и испрошенного согласия на посмертное изъятие органов. 
— Разве законопроект, касающийся пересадки органов и тканей, который пока лежит на утверждении в Минздраве РФ, не внёс определённость в этот вопрос?
— Внёс. Законопроект «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадке)», который был рассмотрен в Правительстве РФ и с поправками возвращён на доработку в Минздрав РФ, сохраняет презумпцию согласия на изъятие органов при условии реальной возможности прижизненного волеизъявления и его фиксации в специальном регистре. Правда, он пока не создан.
— То есть, согласно этому положению, врач вправе изъять органы у умершего человека, если при жизни тот не заявил против этого свой протест?
— Совершенно верно. Такая практика давно и успешно существует в европейских странах, которые от презумпции испрошенного согласия постепенно перешли к презумпции согласия, поскольку необходимость в развитии этого направления медицины там ни у кого уже не вызывает вопросов.
— Чего не скажешь о нас. Опросы общественного мнения на эту тему говорят о неготовности наших граждан пожертвовать после смерти свои органы во имя спасения другой жизни. А что на сей счёт говорит Русская православная церковь?
— В отличие от католической церкви, однозначно выступающей за добровольное посмертное донорство, православная до настоящего времени конкретной точки зрения на этот вопрос не имеет. Однако и не отрицает необходимость трансплантации органов для спасения жизни. У меня в кабинете висит обращение Патриарха Кирилла, которое он прислал на один из наших съездов. В нём говорится, что посмертное донорство — богоугодное дело. Кстати, на территории нашего центра есть церковь Серафима Саровского. Настоятель этого храма — очень грамотный человек — поддерживает развитие трансплантологии и донорства.
Больная тема
— Затрону ещё одну больную тему — детского донорства. Из-за косности в решении этого вопроса пересадки органа у нас в стране дожидаются лишь 20% нуждающихся в ней детей. Есть ли здесь какие-то подвижки?
— В этом направлении сделан первый шаг: в 47 статье Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» появилась запись, что детское органное донорство возможно у нас в стране только при наличии информированного согласия родителей умершего ребёнка. Недавно прошла Минюст РФ инструкция по констатации смерти мозга (в том числе и у детей). 
Дальше дело — за прецедентом, когда в квалифицированном педиатрическом учреждении возникнет ситуация смерти мозга у ребёнка и его родители дадут согласие на изъятие у него органов для спасения другой детской жизни. Но форсировать это нельзя. Проблема эта столь важна и трудна, что требует широкого общественного осмысления.
Кстати, всё это касается пересадки сердца маленьким детям. Все остальные виды педиатрической трансплантации мы выполняем в полном объёме, используя органы и части органов взрослых доноров.
— Но дети, которые нуждаются в экстренной пересадке сердца, ждать не могут. Что делать их родителям? Идти с шапкой по кругу и ехать в Европу?
— Тяжелобольных детей нужно спасать, используя для этого все возможные шансы. Раз мы пока не можем получить детский донорский орган в России, мы должны отправлять этих детей за рубеж. И Минздрав это делает. Однако ситуация последних лет, связанная с общемировой тенденцией обеспечения донорскими органами прежде всего своих граждан, фактически закрыла для наших детей путь для трансплантации сердца за рубежом.
Осталась только Индия, где время от времени делают пересадку сердца российским детям. Хотя здесь и возникает некая моральная коллизия: выходит, что, отправляя на пересадку органов в Индию наших детей, мы пользуемся высокой детской смертностью в этой стране. Мы должны иметь собственный опыт, собственную практику, собственную моральную оценку этой темы...
Шанс на спасение
— Люди, не сведущие в трансплантологии, считают, что пересадка органов — крайняя мера. Ведь есть же, к примеру, заместительная почечная терапия...
— Гемодиализ, при котором жизнь человека с почечной недостаточностью ограничивают стены диализного зала, — лишь первая ступень к его полной реабилитации. Тем более что проведение этой процедуры в течение пяти лет обходится государству на 1 миллион дороже, чем жизнь человека с пересаженным органом.
У больного с терминальной сердечной недостаточностью другого шанса выжить, нежели пересадка донорского сердца, просто нет. Чтобы спасти таких пациентов, мы в нашем центре создали уникальную систему поддержания сердечной деятельности, позволяющую человеку с фактически утраченной функцией сердца некоторое время находиться на искусственном кровообращении в ожидании трансплантации. Таким образом, в 2013 году мы пересадили 102 сердца, в 2014‑м — 96, а в этом — уже более 45. Для одного медицинского учреждения (даже в масштабах общемировой практики пересадки органов) — это огромная цифра!
— А кроме Москвы, где-то ещё трансплантацией органов у нас в стране занимаются или всё в этой области завязано на столицу?
— Трансплантацией органов занимаются в 22 субъектах Российской Федерации. Не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в Барнауле, Кемерове, Казани, Уфе, Иркутске, Новосибирске... За последние 5 лет при поддержке специалистов нашего центра открыто 20 новых программ по трансплантологии в различных городах России. Однако далеко не во всех регионах есть понимание необходимости развивать это важное направление. Недавно я, как главный трансплантолог Минздрава РФ, провёл опрос по электронной почте коллег из разных регионов нашей страны, интересуясь, есть ли у них специалист, ответственный за больных с пересаженными органами? От большинства регионов я получил ответ, что такого специалиста у них нет, потому что они не планируют развитие данной области медицины на их территории.
— Почему?
— Потому что трансплантология — очень дорогостоящий раздел медицины, требующий к тому же высокого уровня развития реанимационной службы.
Задача социальной важности
— Насколько мне известно, реаниматологи не очень охотно участвуют в донорской программе...
— И их можно понять! Эта сложная и нужная работа держится у нас в стране на голом энтузиазме врачей. Который в значительной степени снижают скандальные и, как правило, раздутые истории, время от времени всплывающие в прессе. Один из недавних — низкопробный судебный процесс, возбуждённый против Городской клинической больницы № 1 им. Н. И. Пирогова после мультиорганного изъятия у погибшей молодой женщины, попавшей под машину. Парадокс, но в произошедшем обвинили не водителя машины, которая эту несчастную сбила, а трансплантологов! По результатам следствия было доказано абсолютное отсутствие состава преступления со стороны врачей.
— Но осадочек, как говорится, остался...
— Увы. Не говоря уже о том, что вплоть до недавнего времени вопрос о финансировании работ по кондиционированию донора и организации оперативного вмешательства по изъятию органа на базе той больницы, где констатирована смерть мозга донора, вообще не стоял. Благо в этом году внесён законопроект о возможности выделения субсидий на работу в данной области. Это важнейший документ, который, надеюсь, поменяет ситуацию в лучшую сторону.
Главная наша цель — создать возможность для любого человека в России при несчастном для него обстоятельстве получить ту помощь, от которой зависит не только его жизнь, но жизнь его детей, близких. И в этом плане развитие трансплантологии — задача социальной важности!
