«Бывают пациенты, которых невозможно забыть. Прорывает так, что не можешь сдержаться. А потом понимаешь, что нужно жить дальше. Если расслабиться и пропускать все через себя, долго здесь не выдержишь...» Медсестра хосписа «Куркино» Наталья Белова рассказала о своей работе и пациентах.
Мечта
Я давно хотела работать в хосписе. Поначалу трудилась медсестрой в НИИ педиатрии, поступила в вуз, потом собиралась устроиться в хоспис. Мой диплом, кстати, назывался «Смысл жизни пациентов хосписа как целевая установка». Руководителем факультета психологии у нас был философ. Ему понравилась моя работа, и он даже сказал тогда, что тема вполне подходит для кандидатской. После окончания вуза родила ребёнка. И рассчитывала, что, когда выйду из декрета, пойду работать в хосписе. Муж не понял мой порыв и решил занять меня в другом направлении. Мы решили открыть представительство столичного вуза в нашем родном городе Конакове, потом он стал филиалом. Я стала директором этого филиала и проработала там 12 лет.
Тут в моей жизни случились трагические перемены. Умер муж, примерно через год — папа. И я решила, что мне нужно все менять. Я вспомнила про свою коллегу, с которой я хотела идти в хоспис (она там до сих пор работала), позвонила и спросила, нужны ли медсестры. Оказалось, нужны. Так вот я решила вернуться к моему нереализованному порыву работать в хосписе, который возник 12 лет назад.
В центре паллиативной помощи окрыли мои документы и очень удивились: 12 лет руководящего стажа, мол, вам сюда не нужно. А еще здесь не приветствуется брать на работу человека, который недавно пережил потерю близкого: воспоминания, которые вызовет хоспис, могут отозваться в нем болью и чувством вины. Но я настаивала, что должна пригодиться. Меня взяли на испытательный срок младшей медсестрой, ведь свою квалификацию медсестры я уже потеряла. Год отработала, по сути, санитаркой: принести, унести, покормить, вымыть полы и т. д. Восстановила квалификацию в тверском медколледже. Вот так я стала медсестрой хосписа в Куркине.
Работа
Работаю больше 3 лет. Ни разу не пожалела, что пришла в хоспис. Да, тяжело. Иногда нам приходится делать больно пациентам, чтобы облегчить страдания. Это инъекции, перевязки. Если у пациента последняя стадия онкологии, когда происходит распад тканей, то ему больно, даже когда до него дотрагиваются, чтобы перевернуть.
Но я все-таки была подготовленным человеком. Знала, куда иду и для чего. Просто время моего прихода туда было отсрочено. А кроме того, я привыкла на любом месте делать свою работу хорошо, даже когда мою полы. Кстати, когда мы открывали филиал вуза, то у меня не было уборщицы, я сама убиралась. Дети удивлялись: надо же, директор, а сама полы моет. Я всегда отвечала, что тряпкой тоже надо уметь работать. Ни больше ни меньше. Я всегда была на своем месте, что в санитарках, что в директорах.
Что самое сложное? Быть одновременно добрым и проявлять твердость. Не раскисать. Но все равно бывают моменты, когда прорывает. Ты не можешь сдержаться. Может, сказывается накопленная усталость. Иногда задаешься вопросом: почему можно прожить до 96 лет и потом умереть от онкологии, когда у человека болит все и постоянно, почему нельзя уйти тихо и без боли? Несправедливо же. А потом видишь молодую женщину лет 50, возраст которой можно узнать только по паспорту, — так изменила её болезнь. А близкие говорят, что еще три месяца назад она гуляла, была цветущей, жизнерадостной. И за 3 месяца она угасает. Думаешь: «Господи, вот за что? Ей ведь еще жить и жить». Но со временем отчасти привыкаешь. Иначе там долго не сможешь находиться. Такое привыкание — это как защита. Если через себя всегда полностью пропускать всю боль, то долго не выдержишь. Конечно, бывают такие пациенты, которых невозможно забыть. Например, молодые люди.
Пациенты
Пациенты все разные, с разными характерами, как и мы все. Пациент может сегодня тебе улыбаться, а завтра — капризничать или даже нагрубить, наговорить неприятностей, проявить агрессию. Это все нужно принять и пойти дальше. Человек болен настолько, что никому не пожелаешь. Ко всем нужен свой подход.
Да, страдания обостряют характер, но многое зависит от того, каким человек был до болезни. Вот буквально с одной из последних смен случай. Докладываю на утренней конференции об одном пациенте: в сознании, контактен и т. д. Через день узнаю, что он ушел. А за сутки до этого он еще шутил. До последнего часа он жизнь воспринимал весело. Мог шутить даже в такой ситуации. Многие ищут ответ на вопрос о том, почему и за что им дана такая мучительная болезнь. У меня нет ответа. Нет, я не считаю, что болезнь — это наказание. Всем нужно когда-то уходить, у каждого свой срок.
Пациенты, которые живут в хосписе, до последнего не хотят уходить. Очень редко встречаются люди, которые говорят: «Я все сделал, я могу уходить». Лично я таких не встретила. Все хотят жить. Конечно, есть люди, у которых в связи с мучительной болезнью при поступлении есть самые негативные мысли. Но уже в хосписе, когда подбирается адекватное обезболивание, это забывается, человек снова начинает хотеть жить. И все без исключения начинают ценить простые радости: солнце, первую зелень весной, пение птиц... То, на что раньше в суете жизни не обращали внимания. К слову, у нас все, чего хочет пациент, предоставляется. У нас нет режима, пациент сам решает, когда ему спать, когда гулять, когда позволить себе бокал вина.
Что делать людям, у которых тяжело болен близкий человек?
Я бы посоветовала обязательно обращаться к специалистам. Неправильно сидеть дома одному и смотреть, как уходит близкий человек. Не нужно думать, что ваш долг — отдать последнее. Это можно сделать в медучреждении, где есть специалисты, которые могут профессионально и грамотно помочь.
Ещё надо постараться не изводить себя чувством вины, что чего-то недодал своему родному человеку, не всё сделал ради его спасения. Помню такой случай. В коридоре хосписа возле палаты стоял мужчина и всё спрашивал у врача, что он ещё может сделать для мамы, которая здесь лежала. Люди мучаются мыслями о том, что можно было спасти, найти другого врача, который вылечит, и т. д. И родственникам от этого ещё тяжелее, когда они видят, как переживает их болезнь родной человек. Некоторые пациенты не хотят видеть, как их жалеют и из-за них страдают, показывать даже самым близким, что им плохо и они уходят. Кто-то вообще отказывается от общения с родственниками. Другие не сообщают о своём местонахождении, чтобы не расстроить, сообщают, что они, скажем, в профилактории. Это тоже нужно понимать и не настаивать в таком случае на общении.
