О том, как было сделано это открытие, рассказывает директор Московского института кибернетической медицины, кандидат технических наук Александр Авшалумов.
— Уважаемый Александр Семенович, что заставило вас начать работу в этой области?
— Однажды известный академик-экономист буквально забросал меня вопросами. Зачем нужен «Золотой стандарт диагностики»? Насколько он эффективен при выявлении заболеваний? Можно ли с его помощью достоверно прогнозировать инфаркты и инсульты?
Я объяснил ему, что хотел создать универсальный, надежный и высокоинформативный комплекс исследований для эффективной диагностики при первичном обращении к врачу. Проанализировав опыт «мытарствующих» пациентов по всему миру, мы обратили внимание на то, что часто жалобы и причины болезни не просто не совпадают, но и приводят к постановке неправильного диагноза.
К примеру, причиной головной боли у 26-летнего молодого человека, обращавшегося к нескольким неврологам, явилась нейроинфекция. Причиной болей в сердце у пациента 53 лет оказалось скрытое воспаление в почках.
Тогда-то и возникла идея: правильный, научно обоснованный подход к диагностике заключается в том, что независимо от жалоб пациента мы проводим 16 базовых инструментальных и лабораторных исследований, которые позволяют определить первопричины болезни.
Задача же достоверного прогноза заболеваний, в том числе инфарктов и инсультов, качественно иная. Поэтому следующим нашим шагом стало создание на базе «Золотого стандарта» диагностических программ «Сердце и Сосуды» и «Жизнь без гипертонии».
— В чем их отличие?
— В эти программы дополнительно включены эхокардиография, исследование магистральных и периферических сосудов; определение параметров вязкости крови; лабораторные тесты, определяющие степень риска осложнений сердечно?сосудистых заболеваний.
— Да, о такой подробной диагностике можно только мечтать! Но вы пошли дальше. Что же вас все-таки не удовлетворяло?
— Вы правы, обе программы эффективны при установлении диагноза и выявлении причины болезни. Но, даже имея все эти данные, судить о степени риска сложно. Ведь один человек, имея серьезное заболевание, может прожить еще лет 20. Другой же с практически идеальными сосудами и здоровым сердцем — неожиданно умереть от инфаркта в считанные дни. Значит, существует еще какой-то пусковой механизм, способный привести к трагедии. Это неконтролируемый, лавинообразный выброс адреналина.
Степень риска
— Почему был сделан такой вывод?
— Еще в 60-х годах прошлого века при вскрытии людей, умерших от инфаркта, в сердечной мышце был обнаружен норадреналин — гормон стресса, выделяемый надпочечниками. Так наступила эра адреноблокаторов — препаратов, блокирующих действие адреналина. И все было бы замечательно, если бы не одно НО...
— Что вы имеете в виду?
— Получается, что у больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями надпочечники «адреналинят», и все, что пытается сделать современная медицина, — это нейтрализовать избыточный адреналин. Фактически мы боремся со следствием, а не с самой причиной. О стабилизации работы самих надпочечников, вырабатывающих гормоны стресса, речи не идет.
— Что же предлагает современная медицина для оценки работы надпочечников?
— А выбор не так уж и велик. Можно посмотреть на размеры и структуру надпочечников, используя рутинные методы, например, УЗИ. Но все они не отвечают на главные вопросы: как работают надпочечники, каковы их резервы? Однократное же определение уровня нейрогормонов в крови малоинформативно, т. к. их значения в норме имеют большой разброс.
Решение нашли в России
— А вам удалось найти решение?!
— Для оценки работы надпочечников мною был предложен стресс?-тест. Суть метода: определяется исходный уровень нейрогормонов, а затем пациенту предлагается пройти приятную процедуру в криосауне, где он в течение минуты ощущает воздействие низкой температуры. Процедура переносится комфортно, а для организма представляет собой физиологический стресс, на который у здорового человека должна последовать адекватная реакция надпочечников. В ответ на стресс уровень нейрогормонов должен повыситься, что говорит о хороших резервных возможностях.
Если уровень нейрогормонов не меняется или даже падает — это сигнал того, что резервы надпочечников истощены, и в любой момент может произойти неконтролируемый выброс адреналина.
С марта 2007 года по 1 ноября 2008 года стресс-тест прошли 814 пациентов с различными заболеваниями. При выявлении проблемной ситуации мы можем немедленно помочь пациенту.
— А что же с ответом на третий вопрос — о прогнозировании инфарктов и инсультов?
— Вопрос моего мудрого ученого друга сподвиг нас на создание принципиально новой диагностической программы «Максимум». Впервые в медицинской практике вопрос о состоянии здоровья человека рассматривается с позиции не только сегодняшнего дня, но и ближайшего будущего: какие заболевания и с какой вероятностью грозят ему в ближайшие 2 года.
— Я убежден, ваша увлеченность позволит продолжить исследования и вовремя помочь людям обрести здоровье. Чем занимается ваш институт и какова его роль во взаимодействии с клиникой?
— Первое — разработка и внедрение в медицинскую практику различных приборов, оборудования, новых технологий. Ярким примером может служить создание уникального диагностического комплекса, известного как «Диагностика клеточного метаболизма». Сейчас мы занимаемся разработкой аппаратуры, позволяющей диагностировать злокачественные образования и метастазы на ранних стадиях.
— Что бы вы хотели сказать нашим читателям?
— Помните, что полностью вылечить хронические заболевания практически невозможно. Но мы можем значительно улучшить ваше самочувствие и повысить качество жизни. Если вы здоровы сегодня, очень советую позаботиться и о завтрашнем дне. Тем более что теперь появилась возможность прогнозировать само «зарождение» недугов.
Прием осуществляется строго по предварительной записи!
Телефон: (495)921-40-50 (многоканальный). БЕЗ ВЫХОДНЫХ!
Телефон для юридических лиц и VIP-обслуживания: 8(985) 410-15-70
www.cybermed.ru
Невролог Михаил Пирадов: «Боритесь с гипертонией – избежите инсульта!» 
Обязательный осмотр: какие анализы помогут вовремя обнаружить рак 
Онколог: Заболеваемость раком растёт, а выживаемость — падает 
