Гиппократ считал жир источником всех болезней, а Фрейд боялся числа 62

Гиппократ

Отец медицины считал жир источником любой болезни. Поэтому в первую очередь рекомендовал всем пациентам без исключения голодную диету.

Пациентов с заболеваниями легких великий целитель отправлял к подножью Везувия, где они дышали «особым» воздухом. А любимым растением Гиппократа было алоэ. Он всерьез полагал, что необходимо завоевать индийский остров Сокотра, чтобы завладеть плантациями алоэ, которое разводили местные жители.

Теофраст Парацельс

Средневековый врач Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм отличался большим тщеславием. Он считал себя великим целителем и знатоком медицины, а потому взял себе псевдоним Парацельс, что означает «равный Цельсу». Античного философа и врача Авла Цельса Теофраст Гогенгейм считал чуть ли не единственным человеком, сведущим в медицине. Авторитет остальных своих коллег Парацельс не признавал. Он демонстративно топтал ногами труды Авиценны и Гиппократа, приговаривая при этом: «Мои башмаки смыслят в медицине больше, чем эти врачи».

Он восстал против повсеместно применявшегося в Средние века варварского способа прижигания ран – заливания их кипящим бальзамом, настаивая на наложении чистой повязки, для того чтобы раны были «предохранены от внешних врагов». Парацельс первым додумался поставить химию на службу медицины и начал лечить больных при помощи препаратов железа, свинца и ртути (последнюю он небезуспешно использовал для лечения сифилиса).

Зигмунд Фрейд

За основателем психоанализа числится немало странностей.

Фрейд панически боялся числа 62. Он отказывался резервировать номер в отеле с более чем 62 комнатами из-за боязни нечаянно получить комнату с этим номером. «Фирменный» способ общения с пациентами, когда больной лежит на кушетке, а врач сидит позади него, доктор Фрейд придумал, потому что боялся смотреть людям в глаза.

Луи Пастер

Исследования Пастера спонсировал один пивной завод. Они же оплатили ему и билет на международный конгресс. Когда на конгрессе Пастеру дали слово, он принялся развешивать на сцене рекламные плакаты с пивом, а начал выступление словами, что это пиво – самое лучшее. И лишь потом перешел к делу. Ученые мужи были крайне удивлены.

Как-то раз Луи Пастер чуть было не стал участником дуэли. Знаменитый врач исследовал в лаборатории культуру бактерии оспы. Неожиданно к нему явился незнакомец и представился секундантом вельможи, которому показалось, будто ученый оскорбил его. Вельможа требовал удовлетворения. Пастер выслушал посланца и сказал: «Раз меня вызывают, я имею право выбрать оружие. Вот две колбы; в одной бактерии оспы, в другой – чистая вода. Если человек, приславший вас, согласится выпить одну из них на выбор, я выпью другую». Дуэль не состоялась.

Николай Пирогов

Знаменитый хирург задолго до своей свадьбы решил позаботиться о том, как он проведет медовый месяц в имении будущей жены. Он просил невесту заранее поискать в округе больных и увечных, нуждающихся в операции. «Работа усладит первую пору любви», – писал он.

Авиценна

Когда Авиценне исполнилось семнадцать, слава о нем, как о враче, уже была настолько велика, что юношу пригласили лечить заболевшего бухарского эмира. Благодаря действиям молодого врача эмир быстро пошел на поправку. Когда же правитель спросил, какую награду Авиценна просит за свои услуги, юноша ответил, что ему не нужно ничего, кроме разрешения пользоваться уникальной библиотекой эмира.

Спустя несколько лет во время уличных беспорядков огромная библиотека эмира сгорела – в ту пору в Бухаре было неспокойно, народ был недоволен властью, в городе день ото дня случались волнения. Но, как ни странно, в поджоге библиотеки обвинили молодого врача – говорили, что Авиценна хотел, чтобы никто не прочел древние книги и не стал столь же мудрым.

Чарльз Дарвин

Поступив на медицинский факультет Эдинбургского университета, будущий ученый нашел лекции скучными, практические занятия жестокими и забросил учебу. Отец был крайне разочарован, а сам Чарльз решил, что отныне и навсегда его призвание – таксидермия, то есть изготовление чучел. Но с этим дело тоже не заладилось. Теперь Дарвина больше привлекали охота и верховая езда. Было и еще одно довольно странное увлечение – энтомология. Дарвин всерьез увлекся поиском редких насекомых. «Однажды, сдирая с дерева кусок старой коры, я увидел двух редких жуков и схватил каждой рукой по одному из них, но тут я увидел третьего, какого-то нового рода, которого я никак не в состоянии был упустить, и я сунул того жука, которого держал в правой руке, в рот. Увы! Он выпустил какую-то чрезвычайно едкую жидкость, которая так обожгла мне язык, что я вынужден был выплюнуть жука, и я потерял его, так же как и третьего», – писал ученый в своих воспоминаниях.