Чтобы понять природу смеха «ниже пояса», нужно заглянуть в глубины нашего подсознания — и многим там не понравится. Причём гораздо сильнее, чем на выступлении «Комеди Клаба». Для этого понадобится вспомнить сказку о царевне Несмеяне. При чём здесь сказки? Объясню. В сказках и мифах, не адаптированных для детей, спрятано наше подсознание. Читая их, мы можем много узнать о своём психологическом прошлом, настоящем и будущем — такого, в чём не каждый сознается даже себе.
По определению, рассмешить Несмеяну мог только очень мощный стимулятор смеха — обычные шутки на неё не действовали. Владимир Пропп, авторитетный учёный-сказочник всех времён и народов, выделяет три типа таких шуток, встречающихся в разных вариантах сказки. Часто царевну смешат добрый молодец, бухнувшийся в лужу, и зверюшки, умильно его очищающие. Другой соискатель сердца царевны — молодец с золотым гусем, к которому всё липнет. И наконец, есть ещё обладатель волшебной дудочки, под звук которой уморительно пляшут три свинки. Вам смешно всё это? Вряд ли.
Шок — это «по-ихнему»!
Кстати, подобные «цирковые» шутки не рассмешили и одну из самых древних Несмеян, о которой Пропп, похоже, не знал. Речь о совсем не детской итальянской сказке, записанной в начале XVI века одним из первых сказочников Джамбаттиста Базиле на неаполитанском диалекте. На русский она не переводилась никогда, на английском встречается, но обычно в весьма урезанном виде. И сейчас вы поймёте почему. На потеху итальянской Несмеяне (а звали её Зозой) отец-король на площади перед дворцом построил фонтан, бьющий маслом. Он думал, что дочку развеселят его подданные, которые будут прикольно скользить на залитой маслом площади и уворачиваться от струй, чтобы не запачкать свою одежду. Однажды, когда Зоза, как всегда, печально наблюдала за этим цирком из окна, её внимание привлекла бедная бабушка, опускавшая губку в фонтан, а потом выжимавшая её в кувшин. Когда она наполнила его маслом, паж Зозы метким броском разбил кувшин прямо в руках старушки. В ответ она разразилась отборным набором ругательств (так пишут в «кастрированных» вариантах перевода), паж, не ожидавший такого от древней бабульки, ответил тем же. На что старушенция нашла асимметричный ответ — она задрала юбку, показав юноше всё, что под ней прячется «ниже пояса». Увидев это, Зоза начала смеяться — впервые в жизни и сразу до упаду. Получается, что причина смеха прячется как раз ниже пояса в самом буквальном смысле.
Разрез её штанов
На основании только одной сказки делать такие далекоидущие выводы нельзя. Но подобных сказок много, и они есть везде. Вспомним древнегреческую богиню плодородия Деметру. Она тоже была долго неутешна, и на то у неё были причины: она потеряла любимую дочь Персефону. Бог мира мёртвых Аид, влюбившись в девушку, украл её и спрятал в подземном мире. Мать долго и безуспешно искала дочь. В это время её даже звали Деметрой Агеластос, что можно перевести как Деметра-Несмеяна («геластос» — по-гречески — «смех», а частица «а» означает отрицание).
Так вот в местечке Элевсин ей встретилась старушка Баубо (по-гречески это значит «брюхо»), которая стала смешить печальную мать песнями, танцами и непристойными шутками. Но всё это сработало лишь тогда, когда она сделала анасирму — так специалисты называют тот самый жест, которым бабушка рассмешила итальянскую прин-
цессу Зозу.
Похожий эпизод есть и в сказках эскимосов, хотя никаких юбок женщины у них не носят. Впервые он был описан известнейшим исследователем Арктики Фритьофом Нансеном в книге «Жизнь эскимосов» в 1914 г. Тамошнюю бабушку зовут Эрдлаверсиссок, что можно перевести как «Вырывательница внутренностей». Она стоит у ворот царства мёртвых, чтобы не пускать туда живых. Главное отличие их от мертвецов — способность смеяться, и она пытается рассмешить каждого проходящего. Если кто засмеётся, бабушка длинным ножом его вспарывает, вырывает внутренности, бросает их в корыто и начинает жадно поглощать. Удержаться от смеха удавалось немногим: бабушка, напевая одну фразу — «Разрез моих штанов», — разнузданно танцевала, кривлялась и делала анасирму по-эскимосски: показывала, что скрывается в разрезе, и при этом делала всякие непристойные манипуляции.
В знаменитом японском эпосе «Кодзики» есть эпизод почти из мифа про Деметру. Японскую Несмеяну Аматерасу выманивает из грота другая богиня — Амэ-но удзумэ, которая делает анасирму по-японски — весело и непристойно пляшет, распустив завязки своей одежды и демонстрируя всё что нужно. От её шуток смеются даже боги.
Низкие истины
— Похожие сюжеты можно продолжать, они есть у индейцев, скандинавов, в Океании — то есть на всех континентах и чуть ли не во всех культурах мира, — рассказывает психоаналитик Александр Геншель. — И это позволяет думать о них как о человеческих универсалиях. Так антропологи называют то, что делают все люди на земле. Их можно сравнить с врождёнными рефлексами у животных. Сейчас появляются новые данные о том, что универсалии имеют биологическую, наследственную природу. У всех народов есть специфические жесты, речь, табу, эдипов комплекс, все народы играют, поют, пытаются музицировать, украшают своё тело, рассказывают сказки и мифы, смеются от щекотки и просто смеются. Смех — это тоже универсалия. Но, похоже, к универсалиям относится и более специфический смех — «ниже пояса». И, скорее всего, это самый древний смех. С таких шуток человечество начало смеяться вообще. Потом, с эволюцией, юмор и смех стали усложняться и окультуриваться, а те первые шутки даже перешли в разряд непристойных. Но они всегда будут оставаться в нашем подсознании, и, значит, мы всегда будем реагировать на них.
