А именно пациенты и врачи ведут борьбу за адекватное лекарственное обеспечение, которое нынешнее законодательство у них отнимает.
Удержать баланс
Трансплантация – это не только операция по пересадке органа. Как считает Михаил Каабак, профессор, руководитель отделения трансплантации почки РНЦХ им. академика Петровского, хирург, который первым в России выполнил трансплантацию почки детям первого года жизни, сама операция – это лишь 10% успеха, остальные 90% – это правильный подбор препарата.
После трансплантации человек вынужден всю жизнь принимать препарат, снижающий иммунитет. Подбор лекарства – это основа трансплантологии. Уж слишком узкий диапазон у него между пользой и вредом. Если назначить слишком большую дозу, у пациента развиваются неконтролируемые инфекции и онкологические заболевания. Если слишком маленькую – развивается отторжение пересаженного органа. И то и другое, как правило, ведет к смерти.
Именно подбору баланса между терапевтическим и токсикологическим эффектом посвящены первые недели и месяцы после трансплантации. Этот баланс пациент должен поддерживать и все последующие годы, периодически проходя сложные клинические исследования на концентрацию лекарства в крови.
Нарушить его может все что угодно – пищевая инфекция, смена привычного режима питания. Но если на эти факторы сам пациент еще может как-то повлиять, то выбор препарата от него не зависит. Эксперты уверены: одно и то же действующее вещество в составе разных препаратов по-разному воздействует на организмы и нарушает этот тщательно выверенный баланс.
Неравноценная замена
Возможно, не все знают, что сегодня врач не имеет права выписывать препарат по его торговому названию. Лекарство назначается по международному непатентованному наименованию (МНН), то есть действующее вещество – одно, но покупаете вы то, что имеется в аптеке, и исходя из возможностей вашего кошелька.
Примерно так же, если говорить упрощенно, происходят и госзакупки для льготного лекарственного обеспечения. В целях экономии чаще предпочтение отдается дженерикам – аналогам оригинальных препаратов.
К сожалению, сегодня реальность такова, что в рамках льготного обеспечения пациенту часто заменяют один препарат на другой – в зависимости от того, какой имеется в конкретном регионе. И, как правило, идет замена оригинального на дженерик.
«Даже оригинальные препараты на каждого пациента действуют по-разному, и механически заменять один на другой нельзя, – говорит Михаил Каабак. – С дженериками все еще сложнее. Зато они дешевле, и это решающий момент при закупке».
Цена жизни
Откройте сайт, на котором размещена петиция. Ее подписывают родители детей, кому сделана пересадка, сами пациенты после трансплантации или только ожидающие ее. Единый мотив всех подписей: я хочу жить. Хочу, чтобы жил мой ребенок!
Если эмоциональной составляющей недостаточно, можно перейти на сухие экономические расчеты, которые приводит Павел Воробьев, президент Общества фармакоэкономических исследований. Только гемодиализ, на котором находится больной в ожидании пересадки почки, обходится в 1 млн 400 тыс. рублей в год. Операция по пересадке органа (любого, не только почки) – около 2–3 млн рублей. Затраты на лечение после трансплантации – 500 тыс. рублей в год. Больной на гемодиализе в среднем живет 5 лет, после трансплантации – 15.
«Цена ошибки, которая допущена сегодня в нашей стране, в конечном счете выливается в полмиллиарда рублей, – уверен Павел Воробьев. – Именно такую сумму государство в течение ближайших пяти лет потратит на больных, у которых будет отторжение почки. А оно будет неизбежно, если продолжится бесконтрольная замена препаратов».
Никакой экономии не будет, если в результате закупки дешевых лекарств придется повторно делать операции, проводить дорогостоящие исследования и назначать другие препараты. Некачественная терапия в итоге сводит на нет и усилия врачей, и затраты государства.
Право на свое лекарство
С проблемой замены лекарств чуть раньше столкнулись в странах Европы. Они тоже прошли весь этот путь: когда пациентам после трансплантации выписывали рецепты по МНН. Но очень быстро поняли, что такая бесконтрольная замена чревата проблемами. В 2011 г. Европейское трансплантологическое общество (ESOT) однозначно высказалось за то, что перевод пациентов с оригинального препарата на дженерик или с одного дженерика на другой может проводиться только трансплантологом или врачом, осуществляющим проведение иммуносупрессивной терапии у пациента с пересаженным органом. При замене препарата необходимо менять все дозировки, а при назначении и выписке дженериков употреблять торговое название. Сегодня большинство европейских стран придерживаются этих рекомендаций, а пациенты с пересаженными органами имеют возможность получать один и тот же назначенный препарат пожизненно.
В России закон обязывает выписывать рецепт только по МНН, и органы здравоохранения на все запросы пациентских организаций об индивидуальном рецепте отвечают: не можем нарушить закон. Но это лукавство. На самом деле выход есть.
Еще в июне нынешнего года Президент РФ поручил Правительству РФ разработать перечень лекарственных препаратов для закупок по их торговым наименованиям. И спустя месяц Правительство даже отчиталось о разработке проекта. Правда, дальнейшая судьба документа неизвестна, и вопросы рецептов по торговым наименованиям зависли.
По-хорошему, как считают эксперты, следует менять систему госзакупок на порядок, который действует во всем мире, – программу возмещения затрат. Пациент получает лекарство – за него платит страховой фонд или государство. Тогда не возникнет и вопроса, какое лекарство закупить: подешевле или подороже. На каждый препарат устанавливается цена, по которой идет возмещение затрат.
Пока же необходимо как можно быстрее решить вопрос с перечнем, который позволит закрепить за пациентом право на конкретный препарат, тщательно подобранный врачом. Можно, конечно, порассуждать, как много для страны смогут сделать эти десять тысяч перенесших трансплантацию больных. Но на самом деле – это не самое главное. Главное высказал одной фразой хирург Михаил Каабак: в современном цивилизованном обществе принято помогать выживать людям со смертельной болезнью.
Главное – и в подписях под петицией:
«Я – мама ребенка, перенесшего трансплантацию, и донор. Нам пришлось очень много пережить и преодолеть в борьбе за жизнь. Прошу Вас не лишать деток, и так уже много переживших за свою маленькую жизнь, возможности радоваться, бегать, смеяться и просто ЖИТЬ!»
«Я перенесла пересадку почки. Мне 23 года, работаю медсестрой, я хочу жить долго и быть здоровой, чтобы приносить пользу людям и своей стране, быть опорой своим родителям в старости».
«Я донор печени для своего сына, хочу быть уверенным, что он будет жить и все было не напрасно!»
