Русские ополченцы. Почему воевавшие на Донбассе собираются туда вернуться

«Воюет много женщин»

Валерий Лозован, глава Мурманской региональной организации инвалидов войны в Афганистане, рассказал нашим журналистам, как он повёз на Украину гуманитарную помощь, но вынужден был взяться за оружие:

— Мы отправились в августе. На первых десятках километров после границы увидели разбитую ополченцами львовскую колонну, выжженные поля, разрушенные дома, вся дорога была в воронках, трупах украинских солдат. В Афгане такого не было, чтобы своих погибших не забирали!

Дальше встречали много разбитой военной и гражданской техники: видно было, что люди убегали, а снайперы всех расстреливали. Всё увиденное заставило нас вооружиться — очень уж не хотелось попасть в плен.

Голландский журналист: правда в войне на Украине играет маленькую роль

Подробнее

Весть о том, что приехали россияне, разнеслась среди местных жителей. Многие не верили, что мы из Мурманска, приходилось паспорт показывать. Да мы и не скрывались особо: приехали на машине с российскими номерами, кроме того, вся она была обклеена символикой нашей организации... Мы дали четыре концерта, чтобы поднять патриотический и боевой дух, три из них прошли на передовой. Здесь поют, а через дорогу бой идёт! К нам ребята приходили, обнимали, благодарили. Ещё вручили медали «За верность ВДВ». А украинцы нас вычислили, объявили охоту. Однажды прогремел взрыв прямо за нашим забором — если бы не он, вся группа погибла бы. Нам просто повезло...

Говорят, что Россия поставляет оружие ополченцам. Поверьте, там и своего оружия хватает, с украинской маркировкой, потому что украинцы, как только жареным запахнет, убегают, бросая всё.

Ещё ополченцев обвиняют в мародёрстве. Я так скажу: мы ночевали в юридическом институте в Донецке, в коридорах, на полу. Там такие богатые кабинеты — сувениры, телефоны, картины. И не дай бог кто-нибудь тронет это! Меня поразил также строгий сухой закон. Тех, кто не работает и пьёт, отлавливают и заставляют рыть траншеи.

На Донбассе есть ребята из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Молдавии и, конечно, России — там много ополченцев из всех бывших советских республик. Много женщин воюет. В основном взять в руки оружие их заставляют трагедии: у одной убили отца, у другой — мужа, дом разбомбили... Ребята, которые уже долго воюют, говорят, что готовы пойти до Львова.

А мы опять собираемся ехать туда. Ополченцам нужны тёплая военная форма, обувь, носки, шапки, медикаменты... После того, что там увидел, я по-другому не могу. Люди не понимают: если мы не будем сейчас помогать, завтра, через 10 лет эта фашистская зараза появится тут. Я воевал вместе с украинцами в Афганистане — это прекрасные ребята. Что с ними произошло? 23 года им рассказывали о Бандере как о национальном герое, что там после этого могло быть?

У меня два внука, я хочу, чтобы они жили в сильной и свободной стране. Когда уже Америка поймёт, что Россия никогда не нападала первой, а вот защитить себя и своих друзей она умеет?

«За такое отдают под трибунал»

Павел Хартюн, ставропольский компьютерщик, служил в ВДВ, преподавал в вузе. Сейчас воюет в разведывательно-диверсионной группе «Рязань». Приехал домой подлечиться после ранения.

— Я Майдан на первых порах поддержал: народ пошёл против воровской власти. Собирался даже ехать, помочь братьям-славянам. Но тут выскочил Сашко Билый, о котором я давно знал — он лютовал против русских в чеченской войне. Понял: нечистое дело, раз сотрудничают с такой сволочью. Революцию делают пылающим сердцем, а не такими грязными руками. 

Потом загорелся Донбасс. Первый порыв был — в майке с надписью «Мир» попытаться прекратить эту славянскую бойню. Мне тогда объяснили: от силы часа два проживёшь, ведь непонимание достигло предела. А потом на Донбасс уехала жена сражаться. Я — следом. Кстати, так пока и не встретились — война...

Мне всё окончательно стало ясно, когда увидел, как молотят по мирному населению и что остаётся после — обугленные останки детей, стариков, женщин. Наше телевидение показывает только часть того, что происходит, а надо показывать все зверства. Чтобы люди знали и понимали, что за такое отдают под трибунал.

«Шахтёр не может быть трусом». Ряды ополчения пополняются добровольцами

Подробнее

Концентрация ненависти невероятная. Мы пленных гуманно лечим, кормим, сигаретки для них находим, хотя самим, бывает, и поесть, и покурить нечего. Наших ребят возвращают в лучшем случае сильно избитыми — это если к армейским попадут, а если к наёмникам, те отрываются жестоко. Наёмники служат и европейские, и африканцев много. Вроде бы на какой-то «химии» боевой сидят... 

Платят ли добровольцам за службу? Лично я за свою работу ни копейки не получаю. Мы стоим за славян, а народ, который воюет за свою землю, победить нельзя. А перемирие? Думаю, оно выгодно противникам, ведь надо успеть ещё денег выклянчить. Там, где представители ОБСЕ появляются, враги изображают тишину... Думаю, беженцы зря возвращаются, впереди — затяжная зимняя кампания, вялотекущая. Хотя сейчас полегче вроде — оружие отбили, технику...