О весне
Сейчас мне тридцать, и с каждым годом я все больше понимаю своих родителей, и все чаще по субботам меня тянет туда – 20 минут на электричке, потом полдня «погружения» в грядки.
Если же вам 55, то дача – это «ваше все». Небольшой домик с дровяной печкой, банька с березовыми вениками на чердаке и 5 соток ровненьких грядок.
Первого мая, в День весны и труда, вы с телевизором на заднем сиденье старенькой «Волги» отправляетесь туда «на лето». Топите промерзший за зиму дом, белите печку и вынимаете из дачного сейфа дрель, спрятанную на случай визита пронырливых зимних «гостей». За забором копошатся с граблями соседи, а в скворечнике на торце вашей крыши слышно оглушительное щебетание воробьев (все скворцы почему-то селятся исключительно на соседских крышах).
Это «Первое мая» – один из самых счастливых дней в году: вечером – натопленная баня и разговоры с соседями о планах, угле и навозе, семенах и рассаде, детях и внуках.
Одновременно это еще и НАЧАЛО: силами зятя и мотокультиватора вспахиваются грядки и «чуточек» земли за участком – «под картошку». Под пленку, ибо заморозки, сеется первая редиска, а потом росточки каждый день проверяются под запотевшей пленкой. Редиска – это весна, витамины для внуков, новая жизнь, к возникновению которой вы приложили свою руку.
А потом КАРТОШКА. О! Песня моего детства! Помните раньше? Автобус в семь утра от предприятия, старые штаны, резиновые сапоги и вареная курица в пакете? Огромное вспаханное поле и колышки с фамилиями, криво написанными карандашом. Кто ж не любил сажать картошку? Из всего картофелевзращивания – это самое неутомительное дело.
Уже давно нет тех автобусов, и поля принадлежат фермерским хозяйствам, но тяга посадить пять-десять соток, «чтобы хватило на зиму», – осталась.
Посему также варится курица и десяток яиц, на свет извлекаются старые штаны и резиновые сапоги, а потом бодрым субботним утром в начале мая ты плетешься на «чуточек» земли за участком. Кому что, а мне всегда жалко бедную картошку. Я дрожу в фуфайке и шапке, пытаясь сквозь утренний туман обозреть фронт работ, а она должна еще и как-то расти в этих условиях.
Про лето
В моих детских воспоминаниях еще нет этого ужаса – колорадского жука. Напасть настигла нас вот лет как десять назад. И, пытаясь избавиться от прожорливой гадости, вы сначала собираете их вручную, а потом, махнув на это непроизводительное занятие рукой, щедро брызгаете из ведра с раствором, выданного мамой. Парадоксально, но все равно картошка считается экологически чистой, так как СВОЯ. А затем ее надо протяпать и окучить два раза и снова обработать от жука и протяпать, и так до самого интересного момента – все собрать, хитро опередив заезжих любителей чужого урожая.
А ведь есть еще морковка и свекла, огурцы в теплице и помидоры, капуста и ягода. Посадить, проредить, прополоть, полить, обрезать усы у виктории. Весь выходной день у вас загорает задняя верхняя часть туловища. И потом по загару можно определить фасон вашей любимой рабочей майки. Уставши за день, вы идете на речку, накинув на плечи полотенце. Ныряете с разбегу в прохладную воду, обдавая рядом плещущуюся ребятню миллионом брызг, и чувствуете, что жить хорошо. А потом баня, в которой вы сами клали печь, и собранный собственноручно березовый веник. Треск печки, шум дождя по крыше, тяжелое старое ватное одеяло и далекий шум проезжающей электрички.
Осень
Если вам пятьдесят пять, то вы, потирая скрипящую от усталости спину и глядя на кучу насыпанной для просушки картошки, думаете, что голодная зима семье теперь не страшна.
Если вам тридцать, то, отмывая от земли вилы и нарезая бечевку для завязывания мешков, отмечаете для себя, что наконец-то дачный сезон закончен, а теперь придется вместо десятиминутного похода в магазин ездить через весь город в мороз в погреб и тащить назад целое ведро.
Если вам шесть, то вы с неиссякаемой энергией прыгаете между собранных мешков и размазываете ладошками по вспотевшим вискам и шее землю.
А если вам два года, то вы от всей души пытаетесь накормить соседскую собаку новым урожаем и очень обижаетесь на ее нежелание есть три стащенные вами из мешка картофелины, посыпанные травкой.
Как правильно сказал поэт, «лето – это маленькая жизнь». Даже у самых молодых скептиков дачного хозяйства осенью мелькает сожаление о том, что все закончено и выкопано. Разве зимой вы живете так же насыщенно, встаете по выходным так рано, спите и едите так тесно?
Но ничего не поделаешь, и вы грустно волокете в свою небольшую квартиру три огромные оранжевые тыквы (зачем, лично для меня пока остается секретом), раскладываете на шкафах кабачки и усыпаете подоконники доспевающими помидорами в ущерб домашним цветам и котам.
Если же вам два года, то вы еще долго по привычке встаете в субботу на семичасовую электричку и будите всех боевым кличем «на тачу етим!».
Если вам шесть, то грустно смотрите субботний утренний мультик под шум осеннего непрекращающегося дождя. Если вам тридцать, то вы под бормотание телевизора соображаете, как бы сегодня отвезти в погреб насоленную капусту. А если вам пятьдесят пять, то запасаетесь «лунным календарем» на будущий год, собираете семена из проквашенной на подоконнике помидорки, чувствуя себя пусть не юным, но мичуринцем, и заставляете лоджию ведрами земли «под будущую рассаду». Увозите с дачи старенький телевизор и закрываете дрель и алюминиевые кастрюли в дачный сейф. Переезжаете обратно в суматошный город, где нет бани и березовых веников. Где тепло от обогревателя, а не от потрескивающей печки. Где современные облегченные одеяла, где раскрасневшиеся после бани соседи по вечерам не сидят вместе у костра и не ведут долгих разговоров «обо всем».
Но душу греют мечты и планы о новом дачном сезоне, кабачки на шкафах и полный погреб банок. А по утрам на вас смотрит толстая оранжевая тыква, напоминая о солнечных дачных днях.
Ведь все равно вы точно знаете, что 23 февраля – это не день армии и флота, а день посева помидор на рассаду.
