Аплодируем до обеда. Репортаж изнутри телевизионной «массовки»

Среда, час дня. Рассеянное столичное время полупустых вагонов метро, туристов и социального безумия. 

У метро «Аэропорт» выстроилась очередь, поделившая площадь Тельмана пополам. Здесь место сбора телевизионной массовки. Неподалёку съёмочный павильон, где сегодня записывают программу «Специальный корреспондент» («Россия 1»). 

Кроме ожидаемых базарных «малаховских» персонажей в очереди заметны тихие профили интеллигентных московских пенсионерок. Не люди — мраморные изваяния. 

— Я недавно на пенсии, — откровенничает одна из них, Елена Викентьевна, бывший работник музыкальной школы. — У меня кошка, цветы, дочка приболела, оставить дом на целый день и продолжить работать пока не могу. А на съёмки хожу для поддержания жизненного ритма. Правда, вот смотреть по телеку нечего... мало передач хороших. 

Она заводит робкий, но долгий разговор про обделённость культуры телевизионным вниманием. 

Начинает моросить рассеянный дождь. К общей радости, толпа, наконец, двигается с места навстречу двум стихиям: Ленинградке и апрельскому ветру. 

Съёмочный павильон (бывшее заводское помещение) мало похож на студийное пространство: мрачное нутро опустевшей промзоны. Там холодно, но прибывшие уверенно скидывают верхнюю одежду, демонстрируя профессиональную закалку. Становится понятно, что почти все здесь не впервые. 

— Вчера снимали «Вокруг смеха» на Алексеевской. Нас посадили, после пяти номеров привели молодых, а нас отправили... — с досадой говорит пожилой мужчина. 

— А я не пошла, сказали, шесть часов ни встать, ни размяться. Там не стулья, а ступеньки, сидеть на них неудобно, — перебивает его громогласная тётка. 

— В «Строгино» на прошлой неделе... — вклинивается в разговор интеллигентный «беретик». 

— Девочки-девочки, проходим в студию, — прерывает галдёж редактор по гостям, внезапно выруливший из-за ширмы. 

Человек, работающий с массовкой, встроен в съёмочный механизм, как оператор, ведущий или любой другой участник процесса. Он режиссёр маленького действа по раздаче аплодисментов и запланированных реакций. 

Постоянные гости знают всех редакторов по именам: кто на какой программе, с кем комфортно, а кто «чужой». С хорошим и «своим» можно выдержать и жёсткие скамейки, и пять часов аплодисментов. В студии массовку рассаживают по выгодным для камеры позициям. Пока есть время, народ достаёт термосы и шуршит пакетами, хотя съёмки сегодня непродолжительные, всего два с половиной часа, и перекус можно отложить. 

— Хотите яблоко? — тянется по сторонам вежливая мужская рука.

— Спасибо, у нас свои, — шелестят в ответ. 

После команды «Внимание, готовность!» все затихают. 

Активность зала на политическом ток-шоу минимальная, главное, — это хлопать и «держать» осмысленное лицо. Демонстрируется очередной сюжет про Украину, после которого начинаются дебаты. Утомительного ора, в который превратился этот формат, из-за особенностей звукозаписи здесь не услышишь. С трудом разбираешь, о чём идет речь. Получается метафоричная картина: вынужденная глухота народа, от которой не спасает даже непосредственная близость. 

Выпускают из зала по окончании записи тоже по команде. За углом можно получить гонорар: 250 рублей. Редкий пенсионер соблазнится таким вознаграждением, поэтому вряд ли это заработок, скорее особый вид московского досуга. 

— Вам туда, — направляет потерявшихся Елена Викентьевна, показывая поворот, за которым платят. 

Сама она стоит под низким серым небом, чем-то впечатлённая, и никуда не спешит. Да и куда спешить? Почти центр столицы, рядом студия центрального канала... Позади — продолжительный стаж работы в районной музыкальной школе. Кажется, её скромная частная жизнь именно здесь должна стать частью чего-то большого и найти продолжение. Но чуда не происходит, только снова накрапывает мелкий пакостный дождь. 

В выходной день аудитория массовки, пришедшая на съёмки программы «О самом главном» («Россия 1»), напоминает пассажиров вагона метро: настолько она разнообразна. Здесь есть школьники, хиппового вида парни, интеллигентные и не очень пенсионеры, горожане самого разного сорта. Переход станции «Белорусская» заполнен людьми, и опоздавшим не достаётся пропуска, хотя они и записывались заранее. 

По пути к съёмочному павильону толпу догоняет одна из опоздавших женщин в надежде пройти так, «раз уж приехала».

Но у входа её разочаровывает профессиональная массовщица, одетая с нелепой экстравагантностью и густо накрашенная. 

— Вас всё равно не пустят без этой штуки, — она с кокетством поднимает вверх пропуск, словно речь идёт о шансе заполучить главную роль в кино. 

Такие персонажи есть почти в каждой массовке. Они необратимо очарованы камерами, известными персонами и обладают осознанием собственного актёрского потенциала, который — чем чёрт не шутит — удастся проявить даже в таком формате.

Студия программы «О самом главном» и всё, что в ней происходит, действительно не лишено привлекательности. Во многом благодаря гостевому редактору, который оказывается из породы профессиональных телевизионщиков, бесполых, энергичных, точных в движениях и с нужным запасом острот. 

— Так, Андрюша, я тебя сейчас выставлю за дверь, — с притворной строгостью обращается редактор Аня к толстому парню, который специально сел не на то место и теперь хихикает, как нашкодивший школьник.

Ещё один тип постоянного участника массовки — что-то вроде шута на программе. Его знает вся съёмочная группа, он преданно ходит на каждую передачу и создаёт мнимые помехи процессу веселья ради. Чем ещё занимается в жизни этот юноша, непонятно. 

— Возьмёте вопрос про геморрой? — Аня переключается с Андрюши на женщину с высокой причёской в первом ряду. Почти все вопросы к доктору из зала спланированы заранее.

Причёска кивает, народ смеётся.

Когда начинается запись программы, все реакции публики уже настроены, как музыкальный инструмент. Но через три часа — примерно столько длится съёмка одного выпуска — бодрости в зале становится меньше.

— Народ, у вас десять минут, — объявляя долгожданную паузу, предупреждает Аня, немного растерявшая безупречность от подступившей усталости. 

Обычно записывают по два-три выпуска сразу, в среднем по 10-12 убойных часов. Гонорар за бесконечный рабочий день участника массовки — 650 рублей. Но большинство здесь не из-за денег. 

Поэтому в перерыве в гардероб выстраивается очередь из дезертиров, не дождавшихся окончания съемки. Возможно, они устали, или дальше в программе дня — поход в театр. Мало ли чем ещё можно заняться в выходной. 

— Ты была в «Останкино»? — спросит вас двоюродная тётя, приехавшая на недельку погостить из Саратова. И тут же добавит: «Своди и меня». 

На ближайшее число есть только запись на полезную программу «Жить здорово!». Туда нельзя забывать паспорт и билет: в телецентр пускают только с регистрацией или подтверждением статуса туриста.

И вот вы едете до ВДНХ, потом — на «дивном» монорельсе с ориентиром на Останкинскую башню. 

— Смотри-ка, — тётушка начинает волноваться, видя вблизи башни, коробку телецентра и безлесый пруд.

В останкинских коридорах родственницу подхватят телевизионщики, уведут гримироваться, она немного застесняется, но согласится рассказать на «первой кнопке» про свой холестерин.

Со строгой лаской фея Малышева спросит тётю про здоровье, та слегка порозовеет, но ответит без заминки, как на приёме в поликлинике у равнодушной врачихи. Участие волшебницы от медицины и камеры, и свет, и аплодисменты — ей всё покажется заслугой повышенного холестерина, который раньше так мешал, а теперь встал на её сторону. 

— А когда будет выпуск? — крикнет тётушка вслед промелькнувшему продюсеру, чтобы уже дома за чашкой утреннего кофе включить телевизор и увидеть себя...

Кроме преданной дисциплинированной массовки в телецентре Останкино всегда много туристов, стремящихся в главный телевизионный храм, стены которого хранят историю экрана и, кажется, отпускают все грехи, здесь же и совершённые.

Если даже вы не смотрите телевизор, это совсем не повод, чтобы в нём не появиться.