Татьяна Конюхова: я скомандовала ему - «на колени!»

«Будешь, как я, рабыня!»

- Я родилась в Ташкенте - моего папу направили на работу в ЦК компартии Узбекистана. А в 1934-м его арестовали. Один его коллега, гадёныш, написал донос - якобы отец скрыл от партии происхождение деда. Будто бы тот был чуть ли не управляющим имением, буржуем… А никакого обмана не было: дед был агроном, профессионал высшей пробы. Но папу заграбастали. Пока разобрались, 3 года отсидел. Там на нервной почве у него открылась мокрая экзема - от макушки до пят. Мама его выхаживала до 1942 года. А в 1942-м он ушёл на фронт. Подозреваю, что ушёл сам - добровольцем. Ему было слишком тяжело носить в себе то, что он узнал в застенках. Ведь когда его выпустили из тюрьмы, папа стал ужасным антисталинистом. Он старался этого не показывать, но мы это чувствовали. 

А мы с мамой были сталинистки. А чего ж нам было на советскую власть обижаться?! Я училась в школе, мы ездили в пионерские лагеря… Всё было хорошо! Никто нас не насиловал, не растлевал.

Я получила при советской власти всё, что только может получить молодой человек. Состоялась как актриса. Да и папу реабилитировали. Так что плевать в колодец, из которого я пила воду, не хочу.

Когда Сталин умер, вся страна рыдала. Вся! Я видела, как Москва хлынула к Колонному залу. Все улицы были перекрыты грузовиками, потому что люди толпами шли туда попрощаться. А сколько поездов ехало в Москву битком набитых!

А сколько народу на Трубной погибло в этот день! Как раз ударил мороз, и организаторы не рассчитали, что будет скользко, а идти-то под горку. Наша колонна пошла сразу из ВГИКа по проспекту Мира и повернула на Трубную - мы видели, как люди стали скользить, падать и давить друг друга. Ужас какой-то! Мы с подружкой оказались в этой толпе. Хорошо, какой-то дядька нас буквально схватил за загривок и вытащил. Иначе раздавили бы, как лягушек…   

С детства мечтала быть артисткой. Бабушку усаживала как зрителя и пела, танцевала на столе. С 5 лет в кино ходила - на «Цирк», «Весёлых ребят», «Трактористов». И всё, что видела на экране, я повторяла как мартышка. Все музыкальные номера из «Цирка» знала наизусть. Помню, ложась в постель, всё время прокручивала в голове увиденные сцены.

«Танька-артистка» - так меня ребята дразнили во дворе. А мама не верила в меня. Кинозвёзды того времени - её любимые Целиковская, О­рлова, Тамара Макарова и Марина Ладынина - все как на подбор красавицы. А меня мама таковой не считала. Наоборот, намотав на кулак мои роскошные косы, как-то подтащила меня к зеркалу: «Посмотри на себя! И куда же ты в калашный ряд?» Говорила: «Ты лучше учись! А то будешь, как и я, рабыня!» Но, между прочим, во ВГИК я поступила с первого раза, несмотря на то что в тот год был конкурс аж 800 человек на место! Это был 1949 год.

Предательство режиссёра

На втором курсе я сыграла главную роль у нашего знаменитого сказочника Александра Роу в фильме «Майская ночь, или Утопленница». В мгновение ока стала знаменитой - мой огромный портрет висел в самом центре Москвы. Успех картины был грандиозный! Но лично я была этой своей работой крайне недовольна. В конце концов пошла к ректору и потребовала... оставить меня на второй год. А ещё я умудрилась отказаться от некоторых ролей и посоветовала актрис, которым они принесли славу. Например, от съёмок в фильмах «Карнавальная ночь» и «Летят журавли». Когда Калатозов услышал мой отказ, так вообще чуть не упал.  

Но отказывалась я не потому, что мне что-то не нравилось. Просто режиссёр Григорий Рошаль пригласил меня на роль, о которой я мечтала, - сыграть Дашу в экранизации романа Алексея Толстого «Хождение по мукам». Кинопроба прошла блистательно. Я была буквально «беременна» этой ролью, поэтому отказывала другим режиссёрам. В результате в «Летят журавли» пригласили Татьяну Самойлову, а в «Карнавальную ночь» я сама посоветовала Эльдару Рязанову попробовать Люсю Гурченко. Но вскоре Рошаль заболел, съёмки отложили на полгода. А выздоровев, по настоянию жены (как оказалось, ревновавшей его ко мне), он отдал роль Нине Веселовской. Я узнала об этом последней, когда уже начались съёмки. Накатила такая депрессия, что не могла ни есть, ни пить! Остались кожа да кости. Меня потрясло даже не то, что он не взял меня сниматься, а то, что предал. Слава богу, из этого состояния меня вытащил Леонид Давидович Луков. Специально для меня он написал роль главной героини в советско-югославской картине «Олеко Дундич».

«Хочешь стать народной?» 

Получала я и недвусмысленные предложения от режиссёров и сильных мира сего, как и многие актрисы. Однажды я захотела сыграть роль второго плана, довольно забавную. Режиссёр позвонил: «Если будешь со мной жить, то сыграешь!» Я выпалила: «Да если мне миллион дадут, я с вами не лягу в постель!» И швырнула трубку. А ведь он был талантливый, сволочь...  

Забавная встреча у меня была с Алексеем Аджубеем, зятем Хрущёва. В тот день в Кремле закончился XIII съезд комсомола. Я пришла туда поздно вечером, после съёмки. Вижу: с лестницы спускаются двое - и с улыбками ко мне. Один - эстонский первый секретарь, другой - такой рыжий-конопатый. Спрашиваю рыжего: «Вы кто?» - «Я Аджубей. Можно просто Алёша». Тут промелькнуло что-то в нём - вот, мол, дурочка, зятя Хрущёва в лицо не знает!.. Выходим из Кремля, он подхватил меня под ручку, смеётся: «Завтра вся Москва будет гудеть: «Аджубей шёл с самой Конюховой!» Он был чуть подшофе - весь красный, рассказывал, как удачно съезд прошёл. «Ну что, - говорит, - поехали к нам в гостиницу?» «Нет, - отвечаю, - я на съёмках устала. Домой, домой…» «Ну тогда подвезём. Куда прикажете, королева?» - спрашивает. Приезжаем. Выскочил, открыл дверцу: «Хочешь стать народной артисткой СССР?» Вот так, с ходу! А у меня тогда не было званий никаких - просто популярная-распопулярная. Говорю: «Знаете, Алёша, всем, чего я достигла в этой жизни и в искусстве, я обязана только самой себе. Большое спасибо!» Он как закипел: «Ну и дура!» Прыгнул в машину - и по газам. (Смеётся.)

Да, бывало, что я влюблялась. И очень бурно. Но как влюблялась... Напридумываю себе человека, а потом наступает полное разочарование, и, как рыбка золотая, вильну хвостом и уйду. Например, я нежно дружила со старшим сыном знаменитого композитора Исаака Дунаев­ского Женей. Исаак Осипович прилюдно называл меня своей невесткой. Затем из-за какой-то ерунды мы поссорились. Перед этим Женя попал в громкую криминальную историю. Однажды еду в Питер на верхней полке и слышу, как внизу попутчицы обсуждают: мол, на даче у Дунаевского убили девушку, чуть ли не дочь бывшего министра иностранных дел СССР Литвинова. Якобы труп закопали, потом его сын Женя застрелился, а Дунаевский-старший, не выдержав позора, наложил на себя руки. Я чуть с полки не упала. Какая чушь! Я ведь сама была в ту ночь на даче и знаю, что там стряслось. 

Отмечая праздники, там отдыхала большая компания Жениных друзей. Женя уже спал, а мы сидели в холле, слушали музыку, танцевали. Кто-то из его друзей решил с девушкой покататься. Взяли ключи от его машины и уехали. Что там было на самом деле, так и осталось загадкой, но я сама видела, как этот парень прибежал весь не в себе, смывал кровь с рук… По его словам, девушка попросила порулить, машина на приличной скорости врезалась в дерево, она погибла. Потом всех нас таскали на допросы, песочили в ЦК комсомола. Никакого криминала не нашли - несчастный случай. Но вскоре в прессе появилась статья об этой дачной истории, о «безнаказанности золотой молодёжи», где все факты были искажены. А когда в июле 1955-го от сердечной недостаточности умер Исаак Осипович, в народе пошли гулять слухи о его самоубийстве.

10 дней замужем

Первый раз я была замужем ровно 10 дней… 1954 год. Валерий Карен работал на киностудии главным редактором одного из самых крупных объединений. Умница, красивый… Он меня уговорил, мы расписались. Я сразу его строго-настрого предупредила: «Когда снимаюсь, прошу: даже не появляйся - я ухожу с головой в работу!» У­ехала на съёмки. Вдруг в 6 утра в гостинице стук в дверь. Открываю - стоит муж, улыбается. А из-за его спины выглядывают несколько консьержек, которых он, видимо, прихватил в свидетели, и хихикают - мол, сейчас начнётся самое интересное. Мне как ударило в голову! Ах, итить твою мать! Проверять меня вздумал?! Распахнула настежь дверь: «Проходи, смотри!» Открываю шкаф: «Видишь? Здесь смотри, здесь». Муж растерялся: «Таня, не надо». «Нет, раз уж приехал - проверяй! А теперь, - скомандовала я, - на колени!» Он, бедный, подумал, что прощения просить, встал… «Ищи под кроватью! Нашёл? А теперь вон отсюда! И из моей жизни!» 

Правда, Володя Кузнецов, третий мой муж, тоже один раз приехал неожиданно. Я снималась в картине в одной из южных республик. И там за мной принялся ухаживать один ино­странец. Дал членам съёмочной группы бутылку коньяка за то, что они его со мной познакомят. Я, когда узнала, сказала: «Только попробуйте!» Как-то на рассвете вдруг слышу, как в окне - фр-р-р! Какой-то странный звук. С трудом открываю глаза - на полу огромный букет шикарных цветов. Первая мысль: ухажёр. Вторая: слишком бросок точный. Так может бросить только один человек на свете. Смотрю в окно - и правда, муж приехал. Выяснилось, он отдыхал где-то на юге и так соскучился, что вышел из моря, оделся и, не заходя в гостиницу, поехал в аэропорт и прилетел ко мне. 

У нас с Володей была сумасшедшая любовь. Мы познакомились в Сочи, где я в то время снималась в фильме «Косолапый друг». Володя был извест­ным копьеметателем, входил в десятку сильнейших спортсменов мира. Ещё не познакомившись со мной, он однажды признался своему другу, что представляет себе будущую жену такой, как артистка Конюхова. А потом мы с ним встретились, и 27 лет, прожитых вместе, промелькнули как один день. 

К несчастью, умер Володя совсем молодым - в 55 лет, от рака. Мы боролись изо всех сил, но… К тому времени он был уже выдающимся учёным - профессором, одним из первых, кто всерьёз занялся наукой о резервных возможностях человека. Когда мужа не стало, я всерьёз подумывала о самоубийстве. Помню, сижу, курю (а я тогда начала курить - и курила как сумасшедшая) и думаю: как лучше это сделать?.. Потом представила, что буду лежать в гробу вся бледная, некрасивая. А воображение-то буйное! Как увидела… Фу! 

Как я живу сегодня? Главное моё правило - держать спину ровно и стремительно идти вперёд! И ещё иметь любопытство, интерес к жизни, к людям.