Андрей Смирнов, один из кинофильмов которого - «Белорусский вокзал» - навсегда вошёл в золотой фонд российского кино, недавно выпустил художественно-публицистическую книгу «Лопухи и лебеда». Проза, киноповести чередуются в ней с весьма нетривиальными размышлениями о том, что происходило и происходит в нашей стране и мире.
Выгребать закрома
Сергей Грачёв, «АиФ»: Андрей Сергеевич, в книге у вас довольно большая глава о том, как вы готовились снимать фильм «Жила-была одна баба». Рассказываете, как в течение почти десяти лет рождался сценарий, как по крупицам вы собирали материал, копаясь в архивах и разъезжая по деревням. А финальная фраза грустная: «Эти годы многому меня научили. Я много узнал о стране под названием Россия». Что вы узнали такого, что вас столь удивило?
Андрей Смирнов: (Задумывается.) Если в двух словах - бесчеловечность нашей истории, замалчивание её страшных страниц. Вникание в этот период истории стало для меня полным открытием - причём открытием ужасным.
- Вы про подавление Тамбовского восстания?
- В том числе. Притом что архивы КГБ остаются закрытыми, очень много документов про те события сегодня опубликовано. Тот, кто хочет, доберётся до истины. Но эта истина чудовищна. (Замолкает, закуривает.)
- Вы говорите так, как будто подобных эпизодов в нашей истории никогда не было. Да их сотни!
- Да, подавление Тамбовского восстания - это лишь капля в море. Смотрите: октябрьский переворот происходит 25 октября 1917 года по старому календарю. Ровно через две недели - 9 ноября по тому же календарю - из Санкт-Петербурга уходят первые продовольственные отряды, состоящие из солдат и вооружённых рабочих, для того чтобы отобрать продовольствие у крестьян. Зачем это делалось - понятно. Проблемы со снабжением армии всё-таки были серьёзные. И царское правительство, и Временное пытались решить проблемы с возможными спекуляциями введением твёрдых цен. Мол, не покупаем хлеб у крестьян выше определённой цены - и всё тут! Но из этого ничего не вышло - стали прятать хлеб мужики! Не захотели плоды своего труда за бесценок отдавать начальству.
- Так в чём ужас той страницы истории, которую, как вы говорите, предпочитают замалчивать?
- Ужас в том, что до большевиков ни царскому, ни Временному правительству в голову не приходило, что можно просто расстреливать заложников и силой выгребать закрома у деревни. Им не приходило в голову, что нет эффективнее инструмента, чем тотальный террор. Террор как единственное политическое средство для того, чтобы добиться нужных целей. 
- Если правильно понимаю, речь идёт о работе ВЧК - Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем?
- Да, ВЧК создаётся в конце 1917 года. И через два месяца - а сейчас уже есть опубликованные на этот счёт документы - как минимум в шести губерниях в самом центре России советская власть подавляет более 400 вооружённых крестьянских восстаний. Революция 1917 года оказалась абсолютно антикрестьянской и антипоповской. Все разглагольствования господина Ульянова на тему того, что революция была направлена против помещиков и капиталистов, - чушь полная! Пострадали-то как раз больше всего крестьянство и духовенство. В тот период восстала практически вся российская деревня - от Бреста до Камчатки! Не было области, где бы деревня не сопротивлялась и где бы её не подавляли вооружённые силы. Но эта часть нашей печальной истории почему-то упорно замалчивается. Про это просто не говорят!
О каком общественном покаянии может идти речь, если даже Церковь, которая почти 75 лет тесно сотрудничала с тайной полицией, до сих пор не покаялась... К каждому храму, который функционировал во время советской власти, был приставлен гэбист, который следил за этим приходом и фактически руководил им. Мне за 30 лет уже было, когда старшенькие дети появились. Чтобы их крестить, нужно было отдать в храм паспорта. А на следующий день вся информация о твоей религиозной деятельности ложилась на стол начальству... Но я тогда нашёл выход, к приличному священнику пошёл.
- В смысле?
- Приличные священники делали обряд либо тайно в храме, либо вовсе у себя дома или в часовенке какой… Так были крещены две мои старшие дочки - отцом Александром Менем, блаженной памяти, которого зарубили топором.
Карьера не удалась?
- Я опять к вашей книге обращусь. Вы пишете: «Свою профессиональную карьеру я считаю неудавшейся». Что за кокетство?! Вам 75 лет, у вас фильмография, которой многие могут позавидовать...
- Ну, пусть завидуют, кому так хочется. Я совершенно не кокетничаю, когда так говорю. Почти 30 лет я не снимал кино. Надоело толкаться с цензурой! А ведь мог бы снять 15-20 картин... Я упустил свои золотые годы. У мужчин ведь как: с 30 до 60 лет - самый продуктивный возраст, в том числе для творчества. А я в этот период своей жизни сидел и вынужденно переучивался с режиссёра на писателя (грустно усмехается). Так что карьера у меня не удалась - честно вам говорю.
- Сильно сожалеете?
- (Строго, пристально глядя в глаза.) А чего сожалеть-то?! Я же не девушка, которая будет стенать о неудавшейся личной или творческой жизни до конца своих дней. Ну, так жизнь сложилась, так Господь Бог распорядился… Что тут поделаешь? Надо принимать всё так, как есть…
- Андрей Сергеевич, расскажите напоследок что-то хорошее...
- (Улыбается.) Вот буквально на днях мы с женой отметили 41 год совместной жизни. Это же очень большой срок! Пошли по этому случаю вдвоём в хороший ресторан. Выпили немного хорошего вина. Дети, внуки нас поздравили… У меня же три девки и один сын - самый младшенький. Он уставший в этот день был, но принёс маме роскошный букет цветов. Это вроде так просто, но безумно трогательно было…
