Рэп-музыкант Владимир Афанасьев, выступающий под сценическим псевдонимом Нигатив, рассказал в интервью АиФ.ru о том, как отучил себя писать песни с упоминанием наркотиков, почему алчность и агрессию он считает главными бедами России, за что считает Моргенштерна хорошим «рэп-купцом», а также что, по его мнению, ждёт Белоруссию в ближайшие 5 лет.
Владимир Полупанов: Володя, на днях рэперу Моргенштерну было предъявлено обвинение в пропаганде наркотиков детской аудитории. Продюсер и композитор Игорь Матвиенко некоторое время назад, выступая в Госдуме, тоже выражал озабоченность по поводу того, что в рэп-культуре много про наркотики. Ты со своей стороны видишь эту проблему?
Нигатив: Вижу. В моих первых песнях (а я занимаюсь этим с 1997 года) не впрямую, но намёки на употребление наркотиков были. В 2002-м я зачитал песню про то, как я весело курил с пацанами на районе, а после подумал, что вдруг встречусь с женщиной, которая мне скажет: «Мой сын Андрюша слушал ваши песни, они ему так нравились. Но он не ограничился травой. Неделю назад он скончался от передоза героином, мы его похоронили». Как буду смотреть в глаза матери, похоронившей сына? Что смогу ей ответить? С возрастом у меня появился моральный фильтр.
У каждого из нас должен быть внутренний цензор. Но как и в каких случаях себя нужно ограничивать — очень непростые вопросы. Мои представления о морали говорят мне, что это недопустимо. Но мораль, как и совесть, — понятия растяжимые, эластичные. Граница того, что можно, а что нельзя, в течение жизни может сдвигаться как в одну, так и в другую сторону.
У маньяка Чикатило, возможно, в 6 лет была совесть, и он стыдился того, что съел без разрешения мамы малиновое варенье. А накануне казни совесть у него была совершенно другой.
— Не так давно по Испании прокатилась волна протестов, переросших в беспорядки. Люди выступали против приговора рэперу-леворадикалу Пабло Аселю, приговорённому к 9 месяцам тюрьмы и штрафу в 24 тысячи евро за твиты и песни, в которых он оскорблял бывшего короля, называл представителей королевского дома «паразитами», «ворами», «преступной бандой», обвинял полицейских в убийстве мигрантов и требовал положить конец фашистской монархии, позволяющей полиции бить журналистов. Как ты относишься к такому виду творчества? Должен ли, по-твоему, рэп-исполнитель обличать пороки общества?
— Любой творец никому ничего не должен, и рэп-исполнитель в том числе. Никаких обязательств рэперы никому не давали. Я сталкиваюсь с упреками в свой адрес: «Ты же музыкант, как ты можешь быть аполитичным?» Но ведь было бы странным, если бы Лану дель Рэй срашивали: «Ланочка, скажи, ты за Байдена или Трампа?»
— Она охотно высказывается на эти темы. В начале года в интервью BBC Radio 1 она сказала: «Безумие Трампа должно было произойти, каким бы страшным оно ни было». 45-й президент США, по ее мнению, стал «отражением всех величайших проблем нашего мира, среди которых — социопатия, изменение климата и нарциссизм».
— Если ты небезразличен к какому-то событию или явлению и тебе хочется высказаться, то садись и пиши. Не хочется — не насилуй себя. Был период, когда американский рэп был остросоциальным. Но начинался он с развлекательных тем типа «все собрались здесь на вечеринку, давайте веселиться». Что кого вдохновляет, тот про то и пишет.
— Но ты согласен, что чем острее тексты песен, тем больше резонанс и тем больше у тебя поклонников?
— У всех разные пути. Часто это действительно так. В связи с пандемией выросло внимание народа к социальным и политическим темам. Наверное, меньше хочется слушать про отдых в Куршевеле, а больше — о наболевшем.
— У тебя есть трек «Письмо», адресованный, судя по клипу, Дмитрию Медведеву, который был президентом, когда была написана песня. Там ты перечисляешь основные беды России: Чубайса, пьянство, наркоманию, бомжей и т. д. Что тебя вынудило её написать?
— Череда событий. Какие-то идиотские законопроекты, протесты. Что-то было увидено, подслушано, вычитано. Ночь не мог уснуть и решил, что надо высказаться на эту тему. Периодически меня спрашивают: «Тебе за неё ничего не предъявили?» А что можно предъявить? В песне нет хамства, наглых взбалмошных претензий, завуалированных месседжей.
Я написал её 9 лет назад, когда такие темы были немодными, это не было мейнстримом, как сейчас. Повысить популярность на этом было невозможно. Не хочу называть имена коллег, но есть музыканты, которые целенаправленно выпускают материал на либеральную аудиторию. Поднимают социальные темы в песнях ради хайпа. В этом нет нисколечко творчества, а много расчёта и цинизма.
Говорю не к тому, что я талантлив, а остальные — бездари. У Высоцкого есть замечательная песня «Утренняя гимнастика» со строчками «Красота, среди бегущих первых нет и отстающих». Всем понятно про что песня, она совсем не про утреннюю зарядку, но попробуй предъяви автору претензию. Мне кажется, что писать вот так — это круто! А некоторые мои коллеги скатываются до примитива, протестуя против «мента, переехавшего кота».
— Ты имеешь в виду песню группы IC3PEAK «Смерти больше нет»? «Выхожу на улицу погладить кота, а его переезжает тачка мента».
— Да. Хочется спросить: а в чём ваша претензия, ребята? Участники группы подаются как срез поколения, лидеры мнений с серьезными протестными либеральными претензиями. Признаюсь честно, я ликовал, когда у IC3PEAK были проблемы с концертами (3 года назад отменили 7 концертов в разных городах — Ред.). Но, пробежав новости, я понял, что это организаторы на местах (в Казани, Нижнем Новогороде и т. д. — Ред.) выслуживаются, перегибают палку. Никакой директивы запретить группу не было. За строчки про кота?! Смешно.
— А почему ликовал?
— Потому что меньше людей послушают бездарную музыку.
— А тебя сегодня какие темы больше волнуют, про что пишутся новые песни?
— Пытаюсь говорить о том, в чём хотя бы мало-мальски смыслю. Благодаря интернету информации много, но найти правдивую очень сложно. И чем дальше, тем больше проблем с этим. Я не политолог и не историк. У меня нет специального образования, навыков, позволяющих конструктивно анализировать события, искать причины, прогнозировать их развитие. Я часто просто не понимаю, что происходит.
Но вижу как минимум столкновение двух пропагандистских машин: государственной и так называемой либеральной. Обе искажают действительность. Простой пример. Предположим, президент должен срочно лететь из Новосибирска в Красноярск, но у президентского борта неисправность. И глава государства решает лететь обычным гражданским рейсом. Как либеральные СМИ подадут информацию? Самолет задержали на целых 3 часа, хотя реально он был задержан минут на 20. Четыре человека не улетели, один из них не попал на похороны любимой бабушки. Я бы не удивился, если бы прочитал: «И вообще, говорят, президент по пути ел младенцев».
Государственные СМИ напишут: «Президент мало того что с людьми пообщался, бабушкам помог, ещё и самолет сам посадил». Я очень утрированно высказываюсь. Но стало много перекошенной информации, далекой от истинного положения вещей и событий. Хотел бы понять, что происходит, но из того, как подаются события, понять это невозможно.
— Насколько я могу судить, ты счастлив в браке. С супругой вы вместе 15 лет, у вас прекрасная дочь Алиса. Почему так много пишешь про одиночество?
— Одиночество не связано с количеством людей, находящихся рядом с тобой. Это состояние души. Люблю уединение. Поэтому почти не страдал, когда ввели самоизоляцию. Правда, без выступлений стало развиваться косноязычие. В голове был гул тишины, без единой мысли совсем. Наверное, это и полезно.
— Конечно, полезно. Состояния «буддийской пустотности» не так-то просто достичь.
— Но у меня это вызвало тревогу. Уединение полезно, но 90% людей в современном обществе не могут себе этого позволить. Становится страшно: вдруг обнаруживаешь в шкафах скелеты, приходится наводить порядок. Это тоже полезно. Главное, чтобы одиночество не ввергало тебя в уныние и отчаяние.
— «Стала жадность великим чудовищем, стала ненависть нашей матерью, воду льём на голову тонущих», — фраза из твоей песни. Жадности и ненависти стало так много?
— «Золотая лихорадка капитализма», провоцирующая жадность, поразила наше общество в 1980-е, начиная с горбачевской перестройки. И продолжает калечить души людей в нашей многострадальной стране. Это хорошо, когда ты зарабатываешь много денег и можешь себе многое позволить. Но та же коррупция процветает потому, что человек, идущий служить, например, в органы правопорядка, мечтает не приносить пользу людям, а заработать бабла. Если постоянно вертится мысль срубить бабла, ничего хорошего ни обществу, ни самому человеку, у кого это сидит в голове, это не сулит.
У чиновников и силовиков находят миллиарды наличности. Люди как Кащей над златом чахнут, в прямом смысле слова зарывают деньги в землю, понимая, что никогда не смогут их потратить. Это болезнь, которая глубоко поразила общество.
— Ненависть и агрессия в нас по этой же причине?
— Количество ненависти и агрессии стало нарастать с 2008-го. Ты вступал в дискуссию на политическую тему, и уже со второй реплики люди стали выплескивать злобу и ненависть. Для меня те, кто предлагает сделать что-то, исправить, улучшить, — правильные, светлые люди. Оппозиция предлагает убрать, разрушить, отнять, посадить, расстрелять. Как показывает опыт, ничего хорошего за этим не стоит. Как можно было поверить в то, что «главный оппозиционер всея Руси» был отравлен «Новичком» и «воскрес через 7 дней»? Много нестыковок в этой истории. «Ага, ты ватник», — говорят мне оппоненты. Я не ватник, но понимаю, что у нас миллиард проблем, они тоже терзают мою душу, я переживаю. Но и знаю, что, если люди, настроенные либерально, придут к власти, будет ещё хуже: они погрузят страну в десятилетия нищеты и позора.
У меня масса вопросов к публичным людям, которые призывают: «Приходите на митинг». Если известных актёров или музыкантов заметут на митинге, то отпускают обычно сразу, кого-то, может, спустя час-два. Они понимают, что ничем не рискуют. А есть люди, которые пришли на митинг, откликнувшись на эти призывы, и потом присели на 8 лет. Кто из тех, кто звал на митинги, возит им передачки? Очень много вопросов. Поэтому я стараюсь быть максимально далеким от политики.
Я понимаю, что в большинстве своем на киевский Майдан выходили люди, которые были недовольны режимом Януковича. Но я знаю и людей из Санкт-Петербурга, которые ездили туда, чтобы постоять и покидать камни в «Беркут» за деньги. Когда ситуация вышла из-под контроля, стало очевидно, что самый удобный из портов для выхода наших военных кораблей в Черное и Средиземное моря мы можем просто про…рать. И было принято вот такое решение, в чем-то правильное, в чем-то неправильное.
А история с Белоруссией… Через соцсети я наблюдал массу людей, которые сидели на даче в Подмосковье, жарили шашлыки и размещали белорусские флаги на аватарке. Мне несложно разместить флаг и написать: «Уходи». И собрать таким образом условные лайки. Но я понимаю, что это другое государство. И я не имею никакого права вмешиваться во внутренние процессы другой страны.
— И всё-таки про жадность... У того же Моргенштерна масса песен, воспевающих деньги...
— Не только у него.
— Как ты к этому относишься? Это от небольшого ума?
— Ум бывает разный. Моргенштерн — хороший коммерсант. С точки зрения практичности и чувства конъюнктуры рынка, мне кажется, он один из самых толковых. Он чётко понимает аудиторию, которая его слушает, улавливает, что ей нужно, и продает это лучше всех. Как рэп-купец он делает всё очень хорошо. Выбор того, о чем петь, морально-нравственный. Мне такая музыка и темы песен не близки.
Моя дочь, которой сейчас 14 лет, лет 5 назад попала под модное веяние: отторжение материального мира. Деньги, материальные блага для нее и ее ровесников были неважны. Но проходит время, и ты слышишь в колонке у малолеток: «Делать деньги вот так» (песня Моргенштерна — Ред.). А чего мы хотим, если взрослая часть общества демонстрирует подросткам: срубить побольше бабла — это круто.
— У твоей песни «Медленно» 13 млн просмотров. Она о домашнем насилии, как я понял. Где ты подмострел эту историю?
— Точно не у себя в семье. В тот момент, когда я родился, мой папа бросил пить и курить. Я описываю не свою семейную трагедию. Мы все живем среди таких людей и наблюдаем, как с хрустом ломаются человеческие судьбы, рушатся отношения, заживо гниют души. Пьянство и связанное с ним насилие — такие же большие проблемы, как и жадность. В клипе мы не видим лица героини. Я обычно отвечаю, что мы не показали ее лицо, потому что это многострадальный образ русской женщины. У нее нет лица. Она может жить и в Саратове, и на окраине Барнаула, и даже в старой квартире на Арбате, где угодно. Эти женщины могут абсолютно по-разному выглядеть, но судьбы у всех сильно похожи.
— Ты окончил школу с серебряной медалью…
— Да, у меня одна четверка по русскому языку, абсолютно заслуженная.
— По сути, ты отличник и ботан. Мне всегда казалось, что в рэп приходят ребята хулиганистые, двоечники. Ты разрушил этот стереотип.
— Я из учительской семьи: мама — учитель физики, папа — учитель рисования и черчения. Понимал, что платное образование родители не потянут и я могу рассчитывать только на бюджет. Поэтому много занимался самостоятельно. В 15 лет поступил в вуз и стал жить отдельно от родителей в другом городе. Примерно в этом возрасте стал писать песни и добавлял в них щепотку хулиганства, чтобы не варить «обычные скучные щи».
Хулиганом я никогда не был. Скорее играл в него. Несколько лет стригся под ноль либо оставлял 3 мм, что позволяло одной внешностью пугать людей (смеется). Потом я и в это наигрался, мне стало скучно. Понял, что я не такой, это совсем не моя история.
— Ты окончил факультет квантовой электроники в Кубанском университете. Как тебя, инженера-радиофизика, занесло в музыку?
— Я 4 года проработал на сборке солнечных батарей для спутников в «Росавиакосмосе», потом — инженером сотовой компании. Но потом мне стало скучно этим заниматься. В 5 лет папа подарил мне баян. Я занимался бальными танцами, пел в казачьем хоре. Так что с музыкой, по сути, мы всю жизнь шли рука об руку. Поступал на факультет квантовой электроники потому, что большой склонности к рисованию у меня не было, а физика мне легко давалась.
— У тебя есть еще и писательский опыт. Недавно у тебя вышла вторая книга. О чём она?
— Первым серьезным писателем, которого я освоил за рамками возрастного чтива, был Эдгар По. Он меня поразил и удивил. Мне захотелось написать что-нибудь подобное. А что и как надо писать, не знал. Поэтому на ощупь, как слепой котенок в поисках мамы, учился писать. Так родился роман «Астрологический суд». Вторую книгу «Фан-Fun» я писал совсем иначе. У меня сначала появилась идея, образ героя, потом — синопсис, который я разбил на главы. По своей структуре это классический роман с главным героем, у которого происходит событие, перевернувшее всю его жизнь. Ничего нового я не выдумал. Это как в «Отверженных» Гюго. Жил-был каторжанин Жан Вальжан, вся жизнь которого перевернулась после встречи с епископом. В моей книге тоже есть немного религиозной мистики. Мой духовный отец Игнатий благословил назвать мою вторую книгу «православным романом». Для меня как для человека верующего было приятно это услышать. Мой роман про мораль, душу, поиск Бога.
— Ты какой-то неправильный рэпер. А толстая цепь хотя бы у тебя есть?
— Есть маленькая цепочка. Но для скромного рэпера она более чем толстая.
