Народный артист СССР, знаменитый альтист, дирижёр, педагог, лауреат Государственной премии СССР, четырёх Государственных премий Российской Федерации и премии «Грэмми» Юрий Башмет ответил на вопросы «АиФ».
Научить музыканта жизни
Ольга Шаблинская: – Маэстро, считается, что искусство, и в частности классическая музыка, помогает человеку легче переносить трудности. Вам с нынешними трудностями удаётся справляться?
Юрий Башмет: – Да, ситуация сегодня очень непростая. Но концертные залы всё равно наполняются, пусть и частично – и это главное! Конечно же, музыкантам необходимо думать о том, чтобы осторожно себя вести на сцене, находясь рядом друг с другом. Тем не менее жизнь продолжается. Однако есть другая проблема – с детьми-музыкантами.
– В чём она, Юрий Абрамович?
– Я имею в виду девчонок и мальчишек, которые начали заниматься музыкой, потому что мамы или папы захотели. Кто-то из них уже начинает делать успехи. Сценическая активность у детей-музыкантов и так недостаточна. А в данный момент у них ещё меньше концертов – значит, цели нет, мотивации нет. Пустота! Нет перспективы попасть, к примеру, в юношеский оркестр, выступить на гастролях с этим оркестром, что у нас бывает нередко. В юности всё воспринимается очень ярко, мощно и значимо. И вдруг пропадает ежедневное напоминание о классической музыке. Человек в 12–13 лет рискует пропустить миг, когда заинтересованность музыкой станет настолько большой, что он захочет посвятить этому жизнь.
Поэтому у меня возникла идея, с которой я буду обращаться к телеканалам, другим средствам массовой информации, к интернету: ежедневно давать в эфире что-то занимательное, связанное с классической музыкой. Это может быть, например, рассказ про какой-то инструмент симфонического оркестра. 10–15 минут – но ежедневно! В такое сложное время надо хотя бы этим поддержать детей-музыкантов, чтобы немножко компенсировать детям отсутствие живой музыки, концертов.
– Для ушей руководителя Всероссийского юношеского оркестра мои слова, наверное, прозвучат как крамола. Но я вот думаю: если пропадёт у подростка за срок пандемии интерес к музыке, может, это просто не его? Разве это аргумент – «мама привела в музыкальную школу»?
– Не скажите. Был такой великий музыкальный педагог Пётр Соломонович Столярский. Такого количества талантов, как Столярский, не открыл, наверное, никто. Давид Ойстрах, Оскар Фельцман, Елизавета Гилельс, Борис Гольдштейн и др. В Одессе до сих пор существует основанная им в 1933 г. первая в СССР специализированная музыкальная школа для одарённых детей. Так вот, Столярский говорил: «Мне не нужны талантливые дети, мне нужны талантливые мамы». У меня мама была именно такой.
Помню, я стоял со скрипкой, через окно видел играющих в футбол детей, и у меня буквально слёзы были на глазах. Но я для мамы должен был выучить наизусть какой-то этюд на завтра. Она подходила: «Так, бери свой велосипед, поезжай. Проголодаешься – вернёшься, поешь и доиграешь сколько-то». То есть очень мудро себя вела. Я действительно катался 2–2,5 часа, потом возвращался и опять занимался.
– После прогулки – уже без слезы?
– Слеза у меня была всё равно. Но только до того момента, пока не появилась цель – конкурс. Значит, надо готовиться – тут уже никаких слёз, наоборот, вовлечённость, убеждённость, что время надо тратить только с пользой. И уже сам занимался 3–4 часа, даже до 5 однажды дошёл.
Поэтому я и говорю про мотивацию. У нас огромный конкурс в юношеский оркестр, последнее прослушивание – 800 с лишним человек. Отобрано 120 из разных городов нашей огромной страны – это и Магадан, и Ярославль, и Челябинск. Попасть в юношеский оркестр – это цель и для юных музыкантов, и для их родителей. У нас ротация – в 18 лет молодой человек отправляется в самостоятельное плавание, имея за спиной немалый сценический и гастрольный опыт. На его место берётся другой юный оркестрант. Наша цель – научить музыканта, по сути, жизни, где никто не будет просто так ему платить зарплату. Нужно всё время развиваться и в мастерстве, и в социуме – надо уметь где-то постоять за себя, а где-то пойти на компромисс ради коллектива, общего дела.
«Ждать, пока проснётся интерес, не нужно»
– Есть такое устойчивое выражение – «еврейская мама». Я не про национальность, а про гиперопеку: она чуть ли не нависает над своим ребёнком. Насколько «еврейская мама» важна для будущего музыканта?
– Что касается скрипичного ремесла, весь мир знает, что как раз среди представителей еврейской нации скрипачей больше, чем в других национальностях. Леонид Коган, Давид Ойстрах, Яша Хейфец, Генрик Венявский. В общем, все самые знаменитые скрипачи отсюда. А, допустим, сталь лучшую варят до сих пор и костюмы шьют в Англии. В Италии даже таксисты неплохо поют арии из опер. Недаром именно у них родились театр Ла Скала, великие оперные композиторы. Веками всё это создаётся и развивается.
Но сегодня нельзя сказать, что еврейские скрипачи играют лучше нееврейских. Сегодня имеет значение не столько национальность, сколько желание родителей направить своего ребёнка. И тут не нужно ждать, пока проявится этот музыкальный интерес.
Потому что в 10 лет поздно начинать играть на струнном инструменте, да и вообще музыкой заниматься уже поздновато. Допустим, я научился владеть палочками и смогу ими поесть в ресторане в Китае, в Японии. Но всё равно любой трёхлетний ребёнок, родившийся там, будет обходиться ими более ловко. Вот в чём дело!
– Юрий Абрамович, а как вы себя чувствуете? Когда поняли, что всё-таки подхватили коронавирус, испугались? Или расстроились из-за того, что не смогли лично открыть свой фестиваль?
– Скорее последнее. Хотя, конечно, я волновался. Через это заболевание некоторые очень тяжело проходят, а некоторые вообще не проходят. В момент открытия фестиваля в Ярославле я уже лежал в больнице, мной занимались. Когда понял, что не умираю, стал думать: «Концерты-то в Ярославле уже идут, соскучился по фестивалю. А программу-то мы какую хорошую составили. Когда же я встану и приеду туда?» Как только получил отрицательный анализ и появилась первая капелька сил, сел и поехал. Рад, что всё-таки зацепил хотя бы один вечер – вечер закрытия.
С того момента я уже не раз выступал. К сожалению, из-за неблагоприятной эпидемиологической обстановки у нас не было возможности вживую встретиться со зрителями Хабаровска и городов Хабаровского края, куда мы собирались приехать на юбилейный X Международный музыкальный фестиваль сперва весной, а теперь осенью. Зато мы провели специальный гала-концерт фестиваля в Москве в Концертном зале им. Чайковского, который шёл по прямой трансляции. Так что у зрителей появилась возможность дома насладиться концертом со всеми звёздными артистами, которых так ждала публика: Дэвид Бисмут (фортепиано), Мария Тилюк (скрипка), Михаил Безносов (кларнет), а также знаменитый актёр Михаил Пореченков. И конечно, камерный ансамбль «Солисты Москвы».
Мы вообще очень активно осваиваем интернет-пространство – нас сама жизнь заставляет делать это. Недавно в мультимедийном сервисе Okko вышла моя коллекция концертов. Можно нажать кнопку, а там – и концерт в Берлине, и выступление в филармонии на инструментах Страдивари, и мой день рождения, и самые разные программы. Благодаря этому «интернет-прорыву» к классической музыке будет привлекаться новая аудитория, что меня не может не радовать.
Что же касается вашего вопроса про самочувствие после COVID-19, последствия есть ещё – слабость бывает иногда. Хотя я уже давно в строю. И уже курю со вкусом. А то у меня было ощущение, что я полая трубочка и просто вдыхаю воздух.
– Вы не задумывались никогда о том, чтобы бросить курить?
– Конечно, задумывался. Но у меня получается как в анекдоте: бросить курить очень легко – я много раз бросал.
