Стана ее не коснулся рукою,
Губок ее поцелуем не сжег...
Всё в ней сияло такой чистотою,
Взор же был темен и дивно глубок.
Эти стихи русский поэт Александр Блок посвятил своей будущей супруге Любови Менделеевой, старшей дочери знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева, создателя Периодической системы элементов.
Саша и Люба были знакомы друг с другом буквально с детских лет, но сблизились летом 1895 года, отдыхая в подмосковных имениях, которые были у обоих уважаемых семейств. В ту пору у интеллигенции был в моде любительский театр. Постановка «Гамлета», где Блок играл принца, а Любовь Менделеева — Офелию, стала для них судьбоносной. К тому моменту юный поэт уже пережил страсть к 37-летней замужней многодетной даме Ксении Садовской, но, видимо, чувство любви к ней изжил не окончательно, поэтому в тот период у него появляются стихи с пометками, где значатся инициалы и его зрелой пассии, и юной девы. Блоку — 17, Менделеевой — 16. Идеальная пора для любви. Но после того дачного сезона молодые люди расстались. Обычная, казалось бы, история. Ну кто в этой жизни не переживал дачных романов? Но тут всё пошло по другому сценарию.
Позже в мемуарах «И были, и небылицы о Блоке и о себе» Любовь Дмитриевна напишет: «О Блоке я вспоминала с досадой. Я помню, что в моем дневнике, погибшем в Шахматове, были очень резкие фразы на его счет вроде того, что „мне стыдно вспоминать свою влюбленность в этого фата с рыбьим темпераментом и глазами...“ Я считала себя свободной». Но, когда в 1901 году они ненароком увидятся в Санкт-Петербурге, Любовь Дмитриевна напишет «Эта встреча меня перебудоражила». «Перебудоражила» она и Блока, так как с той встречи он начал посвящать Любочке прекрасные стихотворения и называть её Прекрасной Дамой, Вечной Женой, Таинственной Девой. Когда Блок сделает официальное предложение, и Люба, и всё семейство Менделеевых встретит его очень благожелательно.
Весной 1903 года пара обручилась, а 30 августа (по новому стилю) прошло венчание в церкви села Тараканово. Затем молодые отправились в квартиру Блока в Санкт-Петербурге. К сожалению, идеальным этот союз поэта и музы мог показаться только на момент ухаживаний. В первую брачную ночь Блок сообщил молодой супруге, что считает физическую любовь недостойной их высоких чувств и близости между ними не будет: не может же он на самом деле совокупляться с ней так, как совокупляются с какой-нибудь падшей женщиной. Юная супруга была в ужасе, она решила, что Сашура, как она его звала, её разлюбил. Но Блок заверил девушку, что, наоборот, слишком любит ее, но она для него почти святая, воплощение Вечной Женственности. И предаваться плотским радостям с ней кощунственно.
Блок поцеловал жену в лоб и ушел спать в другую комнату. Девушка самыми разными средствами пыталась разбудить страсть мужа. В ход шли все женские хитрости, чья действенность проверена веками: красивые наряды, белье, свечи... Но Блок был непреклонен. И даже страдания молодой женщины его не смягчили . «Не могу сказать, чтобы я была наделена бурным темпераментом южанки. Я северянка, а темперамент северянки — шампанское замороженное. Только не верьте спокойному холоду прозрачного бокала, весь искрящийся огонь его укрыт лишь до времени», — писала Менделеева в воспоминаниях.
Если бы тогда молодая знала, что эта «брачная ночь» — не помутнение рассудка разволновавшегося молодого супруга, а пытка, на которую она обречена на всю оставшуюся жизнь, может, сбежала бы назад в отцовский дом на следующий же день. Но она продолжала надеяться, что когда-нибудь соблазнит мужа. И в течение года после свадьбы оставалась девственницей. А вот молодой муж в плотских радостях с другими женщинами себе всё это время не отказывал. Они же не богини, что тут ограничивать себя? Через год ей всё же удалось завлечь мужа в постель. Особого удовольствия процесс не доставил ни ей, ни ему.
Позже в союзе Блока и Менделеевой появилось третье «слагаемое»: поэт Борис Бугаев, он же Андрей Белый. Вот он Любовь Дмитриевну любил именно как женщину. Этот «тройственный союз» продлился до 1907 г., после чего Блок-Менделеева разорвала отношения с Белым. Но чувств Блока к ней это практически не изменило.
К слову сказать, «Прекрасными Дамами» Блок называл и актрис Наталью Волохову, Любовь Дельмас, и своих почитательниц, и даже обычных проституток. Да и вообще он был феноменальным ходоком, в своих воплощенных в жизнь сексуальных фантазиях ни в чем себя не ограничивавшим.
В конце концов интимные отношения с женой перестали быть для Блока такой уж редкостью. Вот только ей самой, по свидетельству Менделеевой, они уже были не в радость: «Редкие, краткие, по-мужски эгоистичные встречи». Продолжалась такая жизнь полтора года.
Биограф Блока Владимир Новиков утверждал: «Между супругами нет того, что составляет земную сторону брака. Блок убеждает Любовь Дмитриевну в том, что им не нужно „астартической“ любви. Он делает это вполне искренне, но в то же время не по свободному выбору, а вынужденно. Налицо некая психофизиологическая аномалия, которая препятствует обыкновенной телесной близости. По сути дела, предпринята попытка брака, состоящего исключительно в душевном и духовном единении супругов».
Естественно, воздержание для молодой женщины было в тягость, и она начала заводить любовников. Первым был поэт Георгий Чулков, за ним последовали другие, часто это были актеры. О каждом новом любовнике Любовь Дмитриевна честно писала мужу и докладывала: «Люблю только тебя».
Когда же женщина забеременела от артиста под псевдонимом Дагоберт, Блок это известие принял вполне благожелательно: «Будем растить». Своих детей поэт иметь не мог из-за перенесенного сифилиса. Но ребенок умер вскоре после рождения.
С годами Блок понимает, что любовь всех проституток, танцовщиц и актрис не заменит ему чувств Любаши. Но к тому моменту женщина уже отдалилась от него, пробудившаяся женственность бросает её из одного бурного романа в другой. В конце жизни Блок окончательно осознает, что для него существует одна женщина, — Люба — называет её такой же красивой, как в юности... Хотя Анна Ахматова о жене Блока напишет следующее: «Она была похожа на бегемота, поднявшегося на задние лапы. Глаза — щелки, нос — башмак, щеки — подушки». Да и внутренне она, по признанию поэтессы, «была неприятная, недоброжелательная, точно сломанная чем-то». Но Блок, как утверждала Ахматова, и в конце жизни видел в Любови Дмитриевне ту девушку, в которую когда-то влюбился... И любил ее.
Любовь Дмитриевна переживёт мужа на 18 лет. После его смерти она замуж больше не выйдет. Последним ее словом будет «Сашенька».
