Демон живописи. При жизни Врубеля травили, а работы называли мусором

17 марта 1856 года в Омске в семье штабс-капитана Тенгинского полка родился сын. А Через 1,5 месяца был впервые полностью опубликован «Демон» - поэма покойного поручика Тенгинского полка Михаила Лермонтова. Новорождённого сына омского офицера тоже назвали Михаилом. Фамилия - Врубель. Но его «Демону» только предстояло появиться.

Ассоциация «Врубель - Демон» настолько прочна, что некоторые не брезгуют даже попенять художнику его личной трагедией и душевной болезнью: «Логичным финалом, расплатой за демонизм стали для него смерть ребёнка и сумасшествие».

Хотя современники оставили нам иной портрет Врубеля. Его товарищ художник Константин Коровин вспоминал: «Чистейший из людей. Кротко сносил все удары, терпел от злобы и невежества всю жизнь. Был беден и голодал, случалось, мог месяц жить на 3 рубля, питаясь хлебом да водой. Однако видел лишь то, что значительно и высоко. Не копил и не жалел ни работ своих, ни денег». А вот и сам Врубель стеснительно признаётся: «Людей деревни не люблю - они постоянно ругают мать. «Мать твою», «мать туда» - это отвратительно, это невыносимо... За границей мне иногда нравится - там больше равенства. Но там презирают бедность. Это несправедливо, неверно и нехорошо. А в России есть доброта...» 

«Это гений!»

Неизвестно, впрочем, о какой именно доброте говорил художник. Максимум «доброты» продемонстрировал его современник критик Владимир Стасов: «Врубель очень хороший и милый человек, и даже отчасти небесталанен». Но эта жалкая похвала тут же перечёркивается следующей фразой: «Однако работы его до того нелепы и безобразны, что никакого терпения нет!» 

Именно под такой аккомпанемент Врубель вошёл в выс­шую лигу художников своего времени. Произошло это довольно поздно - в 1891 г., когда было задумано юбилейное издание произведений Лермонтова, приуроченное к 50-летию его гибели. Для иллюстрирования отобрали 18 мастеров - Репин, Шишкин, Айвазовский... и Врубель, «до сей поры совершенно не известный широкой публике». Возможно, именно поэтому Врубелю достался самый скромный гонорар - всего лишь 800 рублей за 5 больших и 13 малых иллюстраций. Однако по-настоящему в этом проекте запомнился только он - после Врубеля больше никто и никогда не пытался иллюстрировать лермонтовского «Демона». 

Зато заметили художника сразу. Пресса радостно взвыла: «Врубель - это грубость, карикатурность, уродливость, нелепость!» Даже учитель Врубеля, Илья Репин, отметил: «Михаил стал мне неприятен в этих иллюстрациях».

Надо сказать, что охлаждение было взаимным. Ещё будучи студентом, Врубель был неприятно поражён картиной Репина «Крестный ход в Курской губернии». Претензий было две. Первая - религиозная. Врубелю казался чудовищным сам сюжет: «Пьяная толпа, и нет ни одного верующего, даже среди священников! Неужели в России нет Бога?» Вторая профессиональная: «Репин срисовывает, а не рисует». Михаил Александрович не побоялся высказать это своему учителю в глаза. Одно из первых появлений Врубеля в доме мецената Саввы Мамонтова украсилось тихим скандалом. Никому не известный молодой человек, приведённый Коровиным, подошёл к Репину, который с блокнотом царствовал за столом, рисуя портрет хозяйки, и сказал: «Илья Ефимович, а ведь вы рисовать не умеете». Онемевший от такой выходки Мамонтов вытащил Коровина на террасу: «Костя, кого ты привёл?» На что получил простой ответ: «Савва Иванович, это гений».

«Рисуй и молчи»

Гений - да. Гений-труженик, не почивающий на лаврах. Неподражаемый. В прямом смысле этого слова - не замечено ни одной попытки писать «под Врубеля». Фанатичный работник. Он постоянно твердит одно и то же: «Всё время рисуй, каждый день, каждую минуту». «Ты рисуй и молчи; когда нарисуешь, тогда и говори об искусстве». 

Художник Михаил Нестеров любил вспоминать такую историю. Однажды Врубель написал полотно «Моление о чаше». Гефсиманский сад, Христос, всё залито прозрачным лунным светом... Васнецов был в восторге, нашёл покупателя, тот купил картину, и оба умоляли Врубеля ничего с ней не делать. А он пошёл в цирк. Вернулся под впечатлением от номера одной наездницы, очень хотел написать её по памяти. Холста не было, и тогда он взял свой уже проданный шедевр. Когда стемнело, от «Моления о чаше» оставался незаписанным только уголок...

Да, это похоже на одержимость. Но не демоном, а работой. Даже конечный результат для него был не так уж важен. Он мог изрезать рисунок, а то и вовсе его выбросить. Между прочим, именно с этого началось знаменитое врубелевское собрание Третьяковки. Художник нарисовал очередную «Голову Демона». Потом смял её и кинул на пол. Константин Коровин подобрал, сохранил и подарил Третьякову.

«Смять и выбросить» - эта судьба могла постигнуть и другие работы художника. Например, ставшие классикой панно «Микула Селянинович» и «Принцесса Грёза». Заказанные Саввой Мамонтовым в 1896 г. для павильона выставки в Нижнем Новгороде, они вызвали «ожесточённую ругань, ненависть и что-то звериное в жюри художников из академии». Их сняли и, если бы не заказчик, запросто могли бы уничтожить.

Спустя 14 лет после этого инцидента художник, поражённый душевной болезнью, полностью ослепший, умер в психиатрической лечебнице. По иронии судьбы гроб из церкви выносили те же люди, что убирали с выставки его панно.