130 назад, 21 марта 1889 г. в Киеве родился человек, ставший первой русской эстрадной звездой международного калибра. По идее, каждый из тех, кто, так или иначе, присутствует на современной отечественной сцене, должен и обязан держать равнение на него. Другое, дело, что это задача не по силам абсолютному большинству нынешних «звёзд». Тягаться с самим Александром Вертинским — эта задача не для тех, кто крутится в современном шоу-бизнесе.
Наверное, именно поэтому впечатляющее наследие Александра Николаевича Вертинского сейчас мало кем востребовано. Связываться с ним опасно — планку Вертинский установил довольно-таки высоко. Не чрезмерно, конечно. Но она может считаться своего рода водоразделом. На уровне и выше — значит, стоит слушать. Ниже — лучше не насиловать себя и не потреблять музыкальные аналоги пальмового масла.
Фокус в том, что к наследию Вертинского обращаются те, кто уверен в себе и своём материале, кто реально имеет на это право, и чувствует свои силы. Именно поэтому так хорош был Глеб Жеглов в исполнении Высоцкого — помните, насколько шикарно в фильме «Место встречи изменить нельзя» он исполнял посвящение звезде немого кино Вере Холодной? Тот самый романс «Лиловый негр»?
Именно поэтому были как минимум хороши такие формально далёкие друг от друга деятели, как Валерий Ободзинский и Борис Гребенщиков, записавшие альбомы с песнями Александра Вертинского. А также Александр Ф. Скляр и один из отцов-основателей группы «Агата Кристи» Глеб Самойлов, создавшие концертную программу-спектакль по песням Вертинского.
В принципе, это неудивительно. Вертинский, как ни странно, довольно точно укладывается в классическое понимание рок-н-ролла. Что в роке главное? Текст? Музыка? Нет. Драйв. Особенная энергия, которая возникает при живом исполнении. Ну и, разумеется, «неудобные» темы, которые в цивильном мещанском социуме проходят по категории «ужас-ужас-ужас».
«Песенные тексты играли у него роль чисто служебную. Слова нужны были лишь как повод, дающий этому актеру возможность показать свою главную силу, умение легко переходить от одного настроения к другому... Он пел тогда о городе — о том его образе, который интересовал богему: об изломанных отношениях между мужчиной и женщиной, о пороке, о преданности наркотикам... Он отдавал дань моде, отражая те настроения, которые влияли в ту эпоху даже на серьёзных деятелей искусства».
О ком это? О звезде рок-н-ролла? Нет, о нём — о русском шансонье. Первая часть цитаты принадлежит критику и публицисту Наталье Ильиной, которая лично знала Вертинского по эмигрантским делам в Шанхае. Вторая часть — от классика советской литературы, певца революции в стране Трёх Толстяков, Юрия Олеши.
«Из города в город, из дома в дом, по квартирам чужих друзей. Наверное, когда я вернусь домой, это будет музей». Слова из песни Бориса Гребенщикова «Сегодня ночью» как нельзя более подходят к описанию жизни Вертинского. Сюда входит всё — и медленный, но верный подъём к вершинам славы в дореволюционной России. И, разумеется, выматывающая жилы лямка артиста в эмиграции — Румыния, Польша, Германия, Франция, Америка, Китай. Лямка невыносимо тяжёлая. Вот слова самого Вертинского: «Все наши актёрские капризы и фокусы на родине терпелись с ласковой улыбкой. Актёр считался высшим существом, которому многое прощалось и многое позволялось. От этого пришлось отвыкать на чужбине. А кабаки были страшны тем, что независимо от того, слушают тебя или нет, артист обязан исполнять свою роль, публика может вести себя как ей угодно, петь, пить, есть, разговаривать или даже кричать».
С тем же самым столкнулась когда-то молодая команда The Beatles, игравшая в Гамбурге по кабакам. Но одно дело, когда тебе 16-17 лет, и совсем другое, когда ты уже глава семьи, а годы подкатывают к полтиннику. Последний период эмиграции, как раз шанхайский, был для Вертинского тяжёлым и жестоким. По два концерта в день, и это только для того, чтобы худо-бедно свести концы с концами. Одно из «средств производства», концертный фрак, на последние гроши выкупался из ломбарда, чтобы сразу после выступления быть сданным туда снова.
Но всё-таки в 1943 г. состоялось возвращение Вертинского. Домой, в Россию. И — да. Музей — не музей, но его фигура была окружена здесь почти религиозным поклонением. За 14 лет, с 1943 по 1957 год он дал более трёх тысяч концертов, что в среднем приводит к более чем впечатляющей цифре — примерно 215 выступлений за год. Это уровень не просто звезды, а звезды высшей категории, особенно если учесть следующее: «Где-то там, наверху, все еще делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране. Обо мне не пишут и не говорят ни слова, как будто меня нет в стране. Газетчики и журналисты говорят „нет сигнала“. Вероятно, его и не будет. А между тем я есть! И очень „есть“! Меня любит народ! 13 лет на меня нельзя достать билета!»
«Наверху», конечно, отлично понимали, что такое Вертинский. В конце концов, товарищ Сталин не мог не знать, что песня Вертинского «Он» посвящена именно ему — лучшему другу физкультурников. Кстати, песня как минимум неплоха:
Тот же взгляд, те же речи простые,
Так же скупы и мудры слова.
Над военною картой России
Поседела его голова.
Ни об одном другом вожде СССР, да и постсоветского времени такой песни сложено не было. Возможно, для них просто не нашлось своего Вертинского.
Человек-мотор. Сергей Прокофьев всегда шёл поперёк разнообразных «нельзя» 
К родному пепелищу. Почему знаменитые эмигранты возвратились в СССР 
«Я своё уже спел». Почему Валерий Ободзинский умер нищим? 
Борис Гребенщиков: «Цензура никогда не решает проблем. Она их создаёт» 
Совсем не холодная Вера. Драма великой актрисы и ее семьи 
