- Вы как-то признались, что, учась в третьем классе, плакали на спектакле про Павлика Морозова. Что сейчас у вас может вызвать слёзы?
- Знаете, смотря сегодняшнюю телевизионную продукцию, заплакать довольно сложно. Ведь за современного телевизионного героя не нужно беспокоиться - он всё равно выйдет победителем, сколько бы пуль в него ни всаживали. Он пробежится по стене, пройдёт через огонь, переплывёт море и останется жив.
За работу, товарищи!
- Но такой продукции много. Значит, подобный примитивизм пользуется успехом…
- Как-то мне два телевизионных деятеля объясняли: «Для нас очень важен рейтинг». На мой вопрос: «Неужели выстрелы, драки, убийства - самые рейтинговые?» - они ответили: «Нет. Самый большой интерес у зрителей вызывают искалеченные малютки, которых мучают родители». Это меня шокировало. Оказывается, у нас всё как в Средние века, когда толпы собирались посмотреть на бородатую женщину или карликов.
- Но когда для миллионов людей именно это зрелище представляет основной интерес, становится страшновато.
- Ещё великий пророк земли Русской Достоевский предупреждал: свобода - тяжкая ноша. Мы строим демократию, хотя это слово стало в народе уже ругательным. Строим, но при этом забываем, что демократия - это жёсткие ограничения. Когда я сравнил, как паркуются автомобили в Германии и у нас, то понял, что в нашей стране, как говорил Хрущёв, работа впереди предстоит. Нам надо уяснить, что существует разница между свободой и вольницей. Но пока остатки лихого существования разбойничьего характера, идущего от скифов, сидят в нашей крови. Вот такую свободу надо ограничивать.
И на телевидении есть темы, для которых цензура обязана существовать. Если педофил начнёт описывать, как прекрасно иметь половой акт с двумя восьмилетними девочками, наши литераторы не имеют права описывать их переживания.
- Искусство и политика всегда были тесно связаны. Наши художники сегодня, как правило, либо тихо сидят в тени, либо громко водят дружбу с властью себе во благо.
- Наш театр обязан московскому правительству и лично Юрию Лужкову. Но, когда говорят, что художник должен быть в оппозиции, не должен показывать свою лояльность власти, могу ответить на это - совершенно необязательно хамить, чтобы показать свою смелость. Можно вместе конструктивно работать. Да, Александр Пушкин писал эпиграммы, но ведь и оды возвышенные писал. Контакты художников с властью нужны, коли мы хотим создавать гражданское общество. Согласен с тем, что власть, даже на уровне поста художественного руководителя театра, меняет человека. Но, убей меня, я не перехожу на «ты» ни с кем из своих артистов. Иначе не могу.
- Вы стали более осторожным с властью?
- Стал. Да и власть со мной стала осторожно обращаться. Потому что когда-то я слишком близко подошёл к ней. Даже был, как это ни странно, в Президентском совете. А это уже перебор. Я как-то сказал в присутствии свидетелей Михаилу Горбачёву, что добрый доктор, милый дирижёр, талантливый режиссёр, популярный артист или прыгун в высоту - это не политики, это объекты для использования во время рекламных кампаний.
- Кстати, не жалеете, что когда-то публично сожгли свой партийный билет?
- Абсолютно нет! Но свой отказ я облёк в слишком грубую форму. В этом жесте было какое-то безвкусие. Когда Назарбаев сказал, что ГКЧП поддержало партийное руководство всех областей и краёв, это меня доконало окончательно. Наверное, надо было поступить, как Ельцин: сказать, положить и спокойно уйти.
Герой времени - Дима Билан
- Проблема пьянства в нашей стране, особенно на периферии, - до сих пор одна из самых актуальных. А вам удалось победить зелёного змия в рамках своего театра…
- Действительно, у нас в России вопрос о том, как отрегулировать свои взаимоотношения с алкоголем, - один из самых трудных. В Пермском театре, где я когда-то работал, перед премьерой на постановочную часть выделялся ящик водки. Перед спектаклем этот ящик запирали в кабинете.
А рядом ставили пожарного - охранять, иначе премьера была бы провалена. И сейчас молодых ребят, поступивших в ГИТИС, я всегда предупреждаю: «Помните, что большой процент из вас не сумеет стать артистом, потому что не сможет справиться с самим собой и со своей тягой к алкоголю». Увы, многие талантливые молодые ребята в нашей стране просто и глупо пропивают свою жизнь.
Чтобы превратить запах алкоголя в уголовное преступление, мне пришлось приложить много сил. Я спрашивал: «Вот как же дипломаты должны уметь держать одновременно вилку, салфетку, бокал со спиртным напитком! Причём пить этот напиток и при этом оставаться респектабельным человеком?» Необходимо прививать людям культуру пития, такую, какая есть в Европе.
- Сегодня и социологи, и люди искусства говорят о том, что уровень культуры в обществе падает. Как вы думаете, можно ли было сохранить наше культурное наследие в этих потрясениях?
- Думаю, что культурное сознание и всей нашей нации, и, в частности, нашей интеллигенции никуда не делось - просто отсеялось лишнее. Когда-то в СССР существовала толстая книга-справочник «Союз советских писателей». И была такая игра - на рубль. Открываешь наугад две страницы. Если находишь хотя бы одного писателя, которого ты читал, - выигрываешь рубль, если нет - отдаёшь. Чаще всего мы проигрывали. Это было искусственное образование целой армии «творцов». И вот после распада Союза произошёл момент, когда все эти многочисленные драматурги перестали быть драматургами - они просто не сумели выдерживать конкуренцию. Поэтому количество «творцов» сильно сократилось, но культурное сознание всё же осталось.
- Вас как-то народным голосованием избрали героем нашего времени…
- Для многих герой времени - Дима Билан. Я не могу сказать, что он не герой, но всё же меня покоробило, когда он сказал, что посвятил свою победу на «Евровидении» Путину, Медведеву и всему российскому народу. Что-то уж очень много он перечислил объектов для посвящения. Думаю, что сейчас главное для него: чтобы нашёлся человек, который бы его погладил по голове и сказал: «Спокойнее!»
