Не вор и не богач
На озвучивании уже смонтированной картины он мучительно работал на пределе своих сил и лет, преодолевая болезнь, немощь и боли в сердце, жертвуя жизнью в прямом смысле слова... Великое редко делается быстро. На съёмки «Арканарской резни» ушло 13 лет. Кроме неё, Герман снял ещё 4 фильма - «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин» и «Хрусталёв, машину!». Но и этого хватило, чтобы признали как гения кино. Хотя ведь каждую его ленту власть и критики воспринимали в штыки, а затем надолго клали на полку.
Иная судьба оказалась только у последнего фильма - философской притчи о безнадёжном выживании во времена инквизиции. Деталями своего замысла режиссёр однажды поделился с «АиФ»: «Другая планета. Средневековье. «Засланный» землянин дон Румата в исполнении Леонида Ярмольника, очнувшись утром в состоянии жестокого похмелья, играет джазовый хит на саксофоне. А в финале картины - ещё раз, на трубе. Это нынешняя Россия в декорациях эпохи сожжения еретиков. Мракобесие и джаз - судьба поколения…»
О том, что легендарный кинорежиссёр, сценарист и народный артист РФ скончался в Санкт-Петербурге на 75-м году жизни, 21 февраля сообщил в своём блоге его сын. «Для меня отец всегда был образцом достоинства, нестяжательства и честности, - подчеркнул Алексей Герман-младший. - Он никогда не хотел дорогих машин или роскошных костюмов. Он считал, что в нашей стране интеллигент не должен превращаться в вора и богача...»
В итоге судьба главной, как он сам считал, картины Германа-старшего сложилась как нельзя трагично. Съёмки начались ещё в 2000-м, но в процессе озвучивания дело застопорилось. А в ноябре 2012-го случилась беда - умер Борис Стругацкий, так и не дожив до выхода долгожданной экранизации его с братом книги. Хотя именно он должен был стать первым зрителем уже готового фильма...
По словам супруги и соратницы режиссёра Светланы Кармалиты, в тот день, когда Герман узнал о смерти писателя-фантаста - своего близкого друга, он был так расстроен, что в какой-то момент потерял сознание и упал. Последствия - гематома головы и операция по её удалению, резкое ухудшение здоровья, пневмония, реанимация... «Пике» одного автора началось со смерти другого.
Игры с совестью
Игры с совестью он не допускал категорически. Любые. Объясняя корреспонденту «АиФ: «Я снимаю фильм о язвах общества. Мы живы, но изъедены социальной проказой. С головы до пят… Однако просвет есть. Помните знаменитую песенку про Бармалея из фильма Ролана Быкова: «Это очень хорошо, что пока нам плохо!»? Кажется, кое-что и расчудесно: страна заимела громадный кошелёк, можно творить, не озираясь в испуге. Наш президент - интеллигентный и вроде бы порядочный человек. В правительстве - тоже не неучи. Откуда же чувство тоски, тревоги и ощущение «края пропасти»?..
А всё не так, как кажется. Всюду воры. Просто толпы воров… Древний Рим рухнул не из-за варваров, а в эпоху, когда воровать стало престижно. Крали все - от плебеев до сенаторов. И докрались… И наши игры с совестью тоже привели к всеобщему взаимному раздражению. Все против всех. Не только бедные недовольны, богатые тоже бурчат: «А чё это русские плохо работают? Вон гастарбайтеры пашут. Почему наши так не могут?!»… А отбили охоту на века. Однажды был я на Волге. Возил меня на газике прораб. Я спросил: «А что ты русских не берёшь в бригаду?» Он ответил: «А невыгодно. Приезжий белорус хочет скорее сделать дело, получить деньги и уехать к семье. Он заинтересован вкалывать. А наш, с которым я в одной деревне вырос, станет волынить - то у тётки именины, то дай рупь на опохмелку, а то и вообще исчезнет…»
Цитировал фразу Герцена о художественной интеллигенции: «Мы вовсе не врачи. Мы - боль». «Боль всех. Лучше не скажешь…. У меня даже не боль, а опасение на грани страха: как бы к нам за демократией тихо, в тапочках не пришёл фашизм… Мой фильм ПОКА не совпал с такой эпохой. Я пытаюсь сказать: да, мы живём в грязи и дерьме. Но вот придёт «чёрное братство» - фашисты. И тогда-то мы и поймём, что значит настоящий ужас. Капут наступит, считай, всем... И вам, журналистам, тоже. В лучшем случае маршировать с ранцем пойдете… А я лично не нарываюсь, я — художник».
«Коричневую чуму» ненавидел и боялся. Любую. Со времён войны - до наших дней. От Германии - до России. Был уверен, что фашизм (у Стругацких - «серые» и «чёрный орден») рождается не только от нищеты, но и от излишней роскоши: «Дон Румата на той планете спас всех от фашистов. А кто в случае чего спасёт нас? Путин?.. Пока что музыку заказывают олигархи. Включишь телевизор - сплетня из их жизни. Как плещутся в шампанском, жрут из золотой посуды… Кроме, конечно, канала «Культура». А власть всё время кого-то побаивается. Опасается скинхедов, потому что они - выразители идей многомиллионного мещанства. На цыпочках подходит к армии, поставленной в невыносимое положение. Но робость государства ещё никогда никого не спасала. Власть не должна разрешать грозить себе пальчиком... И не только власть - всех в стране (кроме отъявленных отморозков) оцепенил страх. Люди запуганы до предела. Рассчитывать можно только на себя. Но нельзя сдаваться...»
Даже будучи в опале и обиде на власть, ощущал себя патриотом. Пророчества Запада, будто Россия скоро развалится и исчезнет, комментировал кратко: «Лай шавки». И добавлял: «Я слышал ещё одну нелепость по нашему ТВ: дескать, только благодаря Путину и Сталину мы до сих пор живы. Что за бред! Культура - вот наше ядерное, химическое и бактериологическое оружие…» Советовал: «Нам у руля нужна жёсткая женщина - как Елизавета и Екатерина. Как раз с бабой-то будет и лучше. А с мужиками нам не везёт. При том же Петре каждый третий россиянин погиб или умер…
Но и мы тоже хороши. Ахматова спросила: «Что будет, если половина населения, что сажала, встретится с другой половиной, которая сидела?» Она гений, но ни хрена не смыслила в народе. Ничего не случилось! Поклонились друг дружке, и те, кто сидел, стали так же бояться тех, кто сажал. Правда, однажды в фойе БДТ я видел страшную драку - бывший зэк встретил следователя, который на допросе вырвал ему ногти… Не спорю, что русские сейчас - может, народ и так себе. Но всё-таки я лучше народа не видел...» И сам он был с народом до конца.
