– Вы приехали в большой тур по России, а морозы вас не пугают? Когда в России был Том Круз, он очень серьезно утеплялся.
– Для актера температурные перепады не так страшны, как для певца: когда холодно, сразу начинаются проблемы с голосом.
– Впервые вы были в Москве в 1989 году: сильно тот город отличается от того, что вы увидели сейчас?
– Сравнить Москву в 1989-м и Москву сегодня, это как провести сравнение между адом и раем.
– Сейчас мы ближе к раю все-таки?
– Я думаю, вы уже в раю. (Смеется).
– А московские пробки не выводят вас из себя?
– Конечно, выводят. Я думал, что в Риме самые ужасные пробки, но после того, как познакомился с московскими, понял, что у нас – только цветочки.
– Чем отличаются россиянки от итальянок?
– Естественно, русские женщины – очень красивые, одни из самых красивых в мире, потому что русские женщины сохранили нежность и стремление к романтизму. В Италии женщины, к сожалению, перестали мечтать, они все стали женщинами-менеджерами, и нет никакой романтики, нет уважения к мужчине.
АиФ
– Вы достаточно рано стали популярным. Сейчас существует такая тенденция, когда родители сознательно стараются сделать из своих детей звезд в возрасте 7-8 лет. Как вы считаете, не рано ли это?
– В 6 лет я начал петь в кафе, ресторанах, а в 12 лет уже был пик карьеры, если можно так сказать. У меня были великие учителя, которых я встретил в детстве, они научили меня многому. Лично для меня это был хороший опыт. Я понял, что своим пением я могу помочь своей семье, я работал на свадьбах и разных других праздниках, я помогал своей семье. Все деньги я отдавал маме, а себе покупал маленькое мороженое. К сожалению, сейчас дети, которых делают звездами, редко хотят этого сами, они хотят играть. Поэтому нельзя заставлять детей делать карьеру насильно, прежде всего это риск для их здоровья.
– Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
– У меня от первой жены двое детей. К сожалению, у нее было что-то не в порядке с головой и нервами, и 10-15 лет назад я должен был положить ее в больницу, когда она начала пить и делать всякие неприятные вещи. Сейчас я живу со второй женой, у нас есть сын, ему 19 лет, то есть всего трое детей.
– Кто-то из детей пошел по вашим стопам?
– Музыкальный слух есть у всех, но больше всех похож на меня младший сын Лоренцо. Он в детстве пел мои песни, у него такой же голос, как у меня, и он очень походил на меня, когда был маленьким. Потом в какой-то момент он понял, что следовать по моим стопам сложно. Он мне сказал: «Папа, я попробовал быть таким как ты, но я думал, что это легко, а оказалось, что артистическая карьера не такая легкая, и сравнить меня с тобой нельзя». Поэтому он решил, что одного певца в семье достаточно и на этом мы остановились.
– Не обидно, что сын решил оставить пение?
– Мой сын не хочет делать пение делом своей жизни, но сказал мне, что когда я буду совершать свое последнее турне, он может быть выйдет со мной на сцену и мы вместе споем. Он знает весь мой репертуар, поэтому проблем не будет.
– А вы задумываетесь об уходе со сцены?
– Да, конечно. Подумываю. Может быть, год-два я еще побуду на сцене, а после я бы хотел заняться преподаванием, мне уже предлагали делать мастер-классы, учить молодых талантов, это то, что мне нравится делать.
– Вы же выступали перед президентами, Папа восхищался Вашим пением. А есть какая-то разница, когда вы выступаете перед обычной публикой и известными людьми?
– Я не делаю никаких различий между публикой простой и публикой высокопоставленной, у меня публика везде одинаковая. Я пел в прекрасных великих театрах и совсем простых местах в Гренландии и Исландии. Для меня публика – это всегда радость, я не делаю различий.
– Вы кому-нибудь помогали добиться успеха?
– Несколько лет назад я познакомился с девушкой из Москвы, я не буду называть ее имени. Девушка сказала, что поет оперу. Она попросила посоветовать ей кого-нибудь в Италии, кто занимается оперным пением, чтобы хотя бы один раз спеть ему. В то время я давал автографы, был занят и сказал, что мне было бы приятно услышать ее голос. Когда она запела, я за 30 секунд понял, что это человек очень талантливый. Я восхитился ее голосом и дал ей номер телефона моего двоюродного брата Карналле, которого считали лучшим за последние 30 лет в «Ла Скала». Она поговорила с моим братом по-английски или по-французски, он организовал ей прослушивание в «Ла Скала» и ее взяли за две секунды в штат. Через 20 дней мне позвонили из оперного театра и сказали, что девушка пользуется большим спросом в «Ла Скала», в театре «Арена ди Верона», в оперном театре Рима. Я сказал, что благодарю эту девушку за ее талант. Я для нее ничего не сделал, она сама своим звонком пробила себе дорогу.
