Tарковский сам назвал записи «Мартиролог», что означает - перечень страданий. Готовил издание Международный институт им. Андрея Тарковского, который возглавляет его сын, тоже Андрей. Он живёт во Флоренции.
- Во Флоренции находится полный архив отца - один из важнейших документов XX века, где собраны все материалы из России, Франции, Рима, Лондона.
- Почему же архив великого русского режиссёра, большую часть жизни жившего и творившего в России, - в Италии?
- В конце 80-х - начале 90-х велись переговоры с РГАЛИ, но нам не могли предоставить гарантий хранения. А во Флоренции есть офис в городском историческом архиве, открыта доска на доме, где он жил.
Хотя сейчас и на доме у «Мосфильма» открыта мемориальная доска к 70-летию отца. Идея дома-музея, где вырос папа, где он жил с матерью и сестрой, была, как известно, «убита» - на месте дома, где прошло его детство, теперь яма. А мыслилось всё как культурный центр - Музей Арсения и Андрея Тарковских. Есть ещё дом родителей в деревне Мясное в 300 км от Москвы, под Рязанью. Там абсолютно всё подлинное, сохранилась мебель, которую отец с мамой выбирали.
Отец сам воссоздал когда-то кирпичный крестьянский дом XIX в., а потом воспроизвёл его в фильме «Ностальгия». Только пейзаж там сильно изменился. Да и дом нуждается в реставрации.
- Ваша мама рассказывала мне о памятнике на могиле вашего отца на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа.
- Памятник и крест сделаны по рисункам отца последних месяцев его жизни, октября - ноября 1986-го. А надпись «Человеку, который увидел ангела» принадлежит моей маме. Мы с отцом очень любили друг друга, быть вместе было огромным счастьем. Он до сих пор мне снится. Нас с бабушкой, мамой моей мамы, долго не выпускали к родителям из СССР. Я четыре года ждал этого выезда и знал, что где-то есть отец.
- Как вы думаете, отец мог бы вписаться в сегодняшнее российское время?
- Мог ли отец снимать сейчас? Мог ли работать с идеей служения, когда каждый, кому не лень, может сказать, что он - «художник»? Очень упали критерии! Причём в России, как всегда, всё ещё уродливее, абсурднее. На Западе сохранилась определённая прослойка людей культуры, которые не участвуют в бессовестной общественной пляске. А у нас наоборот. Раньше были правила игры: либо враг - либо свой. Сейчас не знаешь, как вести себя, как сохраниться. Отцу, думаю, было бы тяжело видеть этот развал. Когда люди не знают, что свобода - это встреча с самим собой, а не анархия.
Михаил Зощенко: остроумный свидетель печальной эпохи 
А кто нормальный? Ван Гог ел краски, а Ницше пил из сапога 
Николай Наумов: «К жизни в столице отношусь как к боевой командировке» 
Из «АиФ» уходил на войну. Владимир Сварцевич служил читателям, как отчизне 
