В 1964 г. Элем Климов заканчивал ВГИК, собирался защищать диплом. Ему, гордости курса, оказали высокое доверие — предложили снимать диплом на главной студии страны, «Мосфильме», по сценарию известных мастеров Семёна Лунгина и Ильи Нусинова. То были последние деньки короткой эпохи «оттепели» в обществе и в искусстве — в октябре сняли первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва.
Евстигнеев? Нет!
На главную роль товарища Дынина, начальника пионерского лагеря, дебютанту Климову «категорически рекомендовали» Михаила Пуговкина, блестящего комедийного актёра. Киноначальники и с «Мосфильма», и из Госкино, и из ВГИКа увидели в сценарии Лунгина безобидную, наивную комедию про детишек — юных пионеров, обдуривших глуповатого и смешного Дынина. Ну чем не герой для Пуговкина? Но Климов видел в роли Дынина только Евгения Евстигнеева. В кино Евстигнеев тоже был тогда только начинающим, но зато — со скандальной театральной славой: в молодом «Современнике» он сыграл Короля в нашумевшем спектакле «Голый король». Климов прекрасно понимал: Евстигнеев — актёр не просто уникальный, он «опасный», «с подтекстом», с уклоном в сатиру. Могут и «завернуть». И — упёрся: «Без Евстигнеева снимайте сами!» Грянул скандал, на Климова строчили доносы. Но фильм всё-таки запустили, в главной роли — Евстигнеев (он, кстати, на съёмках быстренько научил детей «в картишки дуться»).
Элем Германович вспоминал: «Образ пионерского лагеря — это был образ страны. Фильм восставал против системного идиотизма, перечёркивавшего индивидуальность, демагогической ахинеи. К тому времени во ВГИКе я дважды снимал в курсовых работах детей и понял, что с ними главное — не сюсюкать, как с недоумками, общаться на равных и суметь в каждом разглядеть талант». И действительно, Виктор Косых, сыгравший главного героя Костю Иночкина, стал артистом, в юности ещё снялся в культовых «Неуловимых мстителях» и в «Новых приключениях неуловимых» — в роли Даньки. А у Климова 27 дублей ему пришлось... есть рассольник — в сцене под дощатой трибуной, где «узнику» Иночкину сердобольные вожатые приносят еду: «Ты, главное, — на суп налегай, в жидкости вся сила!» С тех пор он рассольник возненавидел. А в фильм попал, как это часто и бывает в кино, случайно: в соседнюю с «Мосфильмом» школу пришли искать детей для съёмок «Добро пожаловать...». Спросили: кто умеет плавать? Витя Косых умел и поднял руку, сообразив, что несколько месяцев загорать, купаться и в школу не ходить — это здорово.
Случайно нашли и Славу Царёва, знаменитого «Мальчика с сачком» и легендарной фразой: «А чой-то вы тут делаете, а?». Персонажа, ставшего символом фильма, в сценарии не было. Но однажды Климов увидел в летнем троллейбусе близ «Мосфильма» паренька: уши торчком, а в ушах — песок (тот ехал с реки). И «под эти уши» придумал персонажа, называя потом его на съёмках «Мальчик с профилем Гоголя». Царёв, живший в деревне Троице-Голенищево, недалеко от «Мосфильма», уже покуривал. «А Гоголь курит в туалете!» — доносил, бывало, Климову на коллегу Косых. Тот вызывал героя к себе, и Царёв являлся, весь в белых пузырях — спешно «заедал» табачный запах зубной пастой. К сожалению, Царёв снялся после Климова лишь у Тарковского в «Страстях по Андрею». Отслужил три года на флоте. Не учился нигде. Был грузчиком в винном магазине, уборщиком в психбольнице, сторожем, дворником. Выпивал крепко, жил в Бутове и со славой своей, как со знаменем, не носился. Хотя его всю жизнь узнавали на улице. После двух инсультов умер в 2006 г. На памятнике — его фото с сачком и та самая фраза: «А чой-то вы тут делаете, а?»
Бабушка-Хрущёв
Картину сдавали начальству на «Мосфильме» как раз к летнему «сезону лагерей». Климов вспоминал: «Ледяное молчание, и лишь иногда — то ли хрюканье, то ли рыдание. Я в полуобмороке. Все так же молча выходят из зала и удаляются друг за другом, тоже в полном молчании. И только один из редакторов шёпотом мне говорит: "Старик, потрясающе смешной фильм, я оборжался!" И быстро убегает. Абсурд! Вот тогда я в первый раз столкнулся с цензурой, с формулировкой "антисоветский", "антихрущёвский" фильм».
Во «вредном» фильме усмотрели издевательство над хрущёвской «кукурузной эпопеей», а в портрете бабушки Кости, который несут на её воображаемых похоронах, — сходство с самим Никитой Сергеевичем! Значит, это его «хоронят» авторы!
Близилось лето 1964-го. Бездипломный и безработный Климов пребывал в недоумении: что будет с ним и с его дебютом? И вдруг — звонок из Болшева, из Дома творчества кинематографистов. Звонил мэтр советского кино режиссёр Марк Донской: «Я стою на коленях! Ты снял гениальный фильм!» Дальше трубку взял другой мэтр — Сергей Юткевич: «Приезжай в Болшево!» Оказывается, там показывали для своих «Добро пожаловать...», и «свои» пришли в восторг. Иван Пырьев, этот «Иван Грозный» советского кино, сполз на пол от хохота и потребовал показать фильм ещё раз. Позже выяснилось: накануне ленту показали на даче Хрущёву, он был очень доволен и срочно «продвинул» её в прокат. Так что спас «антихрущёвский» фильм в итоге сам Хрущёв.
Количество зрителей, посмотревших картину за эти 50 лет, не поддаётся исчислению. Напомним: она идёт всего чуть больше часа, «70 минут смеха». Вот уж поистине «краткость — сестра таланта».
