К прекрасному фильму Эльдара Рязанова «Жестокий романс», равно как и к его литературному первоисточнику, пьесе Александра Островского «Бесприданница», у нас отношение особое. В частности, замечено, что и после премьеры пьесы в Малом Театре в 1878 году, и после выхода на экраны картины Рязанова в 1984 году, возросла популярность имени Лариса — девочек стали называть в честь главной героини, бесприданницы Ларисы Дмитриевны Огудаловой.
В случае с фильмом получился и вовсе дуплет, поскольку роль Ларисы играла Лариса — для молодой актрисы Гузеевой это был дебют, и дебют более чем успешный. А вот другому редкому женскому имени не помогли стать популярным ни пьеса, ни картина.
Прелестница из хора
Хотя оно точно такое же, как Лариса, между ними даже есть определённое созвучие. В самом деле, попробуем поменять в имени Лариса всего две буквы — «л» на «х» и «с» на «т». Что имеем на выходе? Правильно — имя Харита. Харита Игнатьевна Огудалова — мать Ларисы, персонаж заметный и знаковый. Казалось бы, есть все предпосылки для взлёта, к тому же в России есть и мужской вариант этого имени — Харитон. Однако же, не взлетело. Почему?
Ответ, причём парадоксальный, дал русский и советский театровед и историк театра Владимир Филиппов: «Харитами (харита в переводе на русский язык значит „прелестница“ — прим. ред.) величали цыганок из хора, а Игнатами называли обычно в Москве каждого цыгана, как каждого извозчика Ванькой». Да уж, если имя Харита было нарицательным и служило синонимом «ветреной прелестницы», то ожидать его взлёта как-то нелепо.
Но Филиппов на этом не остановился, и запустил в обиход версию, согласно которой и сама Харита Игнатьевна по национальности цыганка. В принципе, всё вроде как сходится. Даже в самом начале пьесы, где Кнуров и Вожеватов обсуждают мать бесприданницы, есть на это намёк:
Кнуров. Бойкая женщина.
Вожеватов. Она, должно быть, не русская.
Кнуров. Отчего?
Вожеватов. Уж очень проворна.
Да и потом, когда Лариса беседует с Карандышевым, Юлий Капитонович называет дом Огудаловых цыганским табором, а его невеста пытается оправдаться: «Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве мне самой такая жизнь нравилась? Колоть беспрестанно мне глаза цыганской жизнью или глупо, или безжалостно...»
Эта версия у многих вызывает протест. Дескать, известно, что муж Хариты Огудаловой был потомственным дворянином, и никак не мог жениться на цыганке. Но в том-то весь и фокус, что те, кто так говорит, слабо знакомы с нравами и обычаями русского дворянства тех лет. Уж чем-чем, а язвой бытового национализма русские дворяне не были заражены точно. Хрестоматийный пример — Абрам Ганнибал, тот самый «арап Петра Великого», чернокожий прадед Александра Пушкина.
Цыганские традиции
Что уж говорить о цыганах? Москвич Александр Островский не мог не знать, что его старший современник, знаменитый дуэлянт, граф Фёдор Толстой, описанный ещё Грибоедовым, женился на цыганке из хора Авдотье Тугаевой — об этом судачила вся Первопрестольная. И никто эту Авдотью происхождением не попрекал — даже престарелые родители графа приняли её, а она в свою очередь «сумела снискать их нежность и любовь». А дочь Фёдора и Авдотьи, Прасковья, считалась весьма завидной партией — она вышла замуж за Василия Перфильева, губернатора Москвы.
И это не единичный пример. Скажем, в семье Голицыных браки с цыганками стали своего рода традицией. Князь Сергей Голицын женился на цыганской певице Александре Гладковой, а их младший сын, Сергей Сергеевич — на цыганке Марии Поляковой, певице Стрельненского хора. Самое интересное, что та, выйдя замуж вторично, и опять за дворянина, Сергея Киселёва, родила дочь Надежду. Впоследствии Надя возьмёт псевдоним Ляля Чёрная и прославится как звезда цыганского театра «Ромэн».
Так что потомственный дворянин Дмитрий Огудалов очень даже мог жениться на цыганке. Однако есть все основания утверждать, что Харита Игнатьевна цыганкой как раз не была. Во-первых, даже в известной своими широкими взглядами Москве дворянам, которые женились на цыганках, перемывали косточки. И занимались этим в основном сословия, для которых бытовой национализм был в порядке вещей — купечество и мещанство. Что уж говорить о маленьком волжском городке Бряхимове, где происходит действие пьесы Островского? Там такой брак стал бы и вовсе притчей во языцех. А происхождение Хариты Игнатьевны не было бы загадкой ни для Васи Вожеватова, ни для Мокия Пармёныча Кнурова. Они не задавались бы вопросом, русская Харита Игнатьевна, или не русская, поскольку твёрдо знали бы правду.
Однако этот вопрос перед ними стоял. А ответ на него проще, чем кажется. Скорее всего, Харита Игнатьевна была родом из Польши. Это у русских дворян имена Игнат и Харита были не в чести и считались простонародными. А вот в среде мелкопоместных шляхтичей, многие их которых были православными — наоборот.
