13 февраля считается днем основания Метрополитен-музея — одного из знаковых мест Нью-Йорка, четвёртого по посещаемости музея в мире. Правда, посетители смогли прийти и насладиться хранящимися там полотнами только два года спустя, в 1872 г. А 13 апреля 1870 г. группа американских бизнесменов и меценатов лишь подписала «договор о намерениях». Сегодня, в период мирового карантина, прогуляться по его залам можно лишь виртуально. Но шедевры, что висят в залах музея, от этого хуже не станут. Мы выбрали самые знаковые.
Где искать «Щегла»?
Метрополитен никогда не жаловался на отсутствие публики в его залах, но в 2013 г., после выхода романа Донны Тартт «Щегол», туда началось настоящее паломничество — народ шёл посмотреть на легендарное полотно Карела Фабрициуса «Щегол». В книге главный герой — Тео Декер, который смог выжить после теракта в Метрополитен — выносит эту картину из музея. Каково же было разочарование, когда туристы узнавали: все это — лишь литературная мистификация. А в реальности «Щегол» всегда хранился в Королевской галерее Маурицхёйс в Гааге.
Ян Вермеер и его «Женщина»
Полотен Фабрициуса в Метрополитен нет. Зато там есть работы его ученика — Яна Вермеера. Вермееру судьбой уготовано было стать художником — его отец занимался торговлей шелками и картинами. Вермеер и сам стал отменным художником и ткани на всех своих картинах выписывал с особой любовью. Взгляните на его «Молодую женщину с кувшином воды». Сюжет невероятно прост. Но как выписаны детали! Можно разглядывать и шляпки гвоздей в спинке стула, и сложную фактуру покрывала на столе (покрывало вместо обычной полотняной скатерти — признак зажиточности семьи), и горящую медь кухонной утвари. И даже стена не белая — в ней художник соединил множество оттенков, до миллиметра выверив каждый штрих и нюансы падения света.
Ян Вермеер. Картины и биография →
Питер Брейгель-ст. и его «Жатва»
В музее можно найти работы и другого нидерландского художника — Питера Брейгеля-старшего, имевшего прозвище «Мужицкий». По одной версии, потому что предпочитал изображать преимущественно крестьян; по другой — потому что сам был крестьянского происхождения. Его «Жатва. Лето» — сейчас признанный шедевр, но писал он ее в качестве иллюстрации к календарю. Тогда было принято украшать календари изображениями сезонных работ. «Жатва», по всей видимости, соответствовала августу.
Эль Греко и его «Толедо»
Эль Греко — прозвище, ставшее узнаваемее имени. «Грек» — потому что родился на греческом острове Крит. Но всю жизнь прожил в испанском Толедо. И прославил его тоже на всю жизнь. Потому что «Вид на Толедо», во-первых, один из двух сохранившихся пейзажей Эль Греко. А во-вторых — чуть ли не первый в истории живописи пейзаж как самостоятельное произведение (до этого считалось, что пейзаж может быть лишь фоном для основного сюжета). Правда, точностью расположения объектов Эль Греко особо себя не утруждал — так, дворец Алькасар и Толедский собор видны одинаково хорошо, тогда как в реальности колокольня собора скрывается за замком. Но такую вольность зрители ему простили, зачарованные невероятным сочетанием свинцовых, зеленоватых и синих тонов.
Рубенс и его «Венера»
Питер Пауль Рубенс творил, как бы теперь сказали, в стиле «бодипозитива». На сюжет из «Метаморфоз» Овидия он написал несколько полотен. Одно из них хранится у нас в Эрмитаже. Версия, представленная в Метрополитен, достаточно сильно отличается. Венера такая же пышнотелая и так же жаждет отдать себя простому смертному, в которого влюбилась без памяти. Но Адонис — нет, его явно больше манит охота. И собаки уже устремлены вперед, вытянулись, будто чуют добычу. Кажется: залают — и оттолкнет Адонис богиню, к бедру которой протянул было руку.
Где прятали Рубенса? Российские музеи находят у себя редкие шедевры →
Жан Луи Давид и его Сократ
Жан Луи Давид — тот самый случай, когда политика и искусство оказываются вещами совместимыми. Сперва он стал соратником Робеспьера и Марата, без колебаний отдал свой голос за казнь Людовика XIV. Что не помешало ему через некоторое время так же пылко поддерживать ставшим императором Наполеона и заслужить звание «первого художника Франции». Его полотна играли ту же роль, что агитплакаты Маяковского после революции. Вроде, искусство, однако очень идеологизированное. И сюжет для полотна «Смерть Сократа» он выбрал неслучайно. Несправедливо осужденный Сократ предпочел выпить чашу с ядом, а не оправдываться перед врагами. Он обращается к ученикам с прощальным словом, а рука уже тянется к чаше. Но — застыла в нескольких миллиметрах. Увлеченный общением с учениками, он будто забыл о смерти. По замыслу Давида, французы, глядя на это полотно, должны были укреплять свой дух и идти до конца в борьбе, не страшась смерти.
Пикассо и его Гертруда
Ну как же без Пикассо — одного из самых плодовитых художников ХХ века. И выбор полотна очевиден: Гертруда Стайн была одной из самых известных американских писательниц. Портрет Пикассо переписывал бессчетное количество раз, пытаясь добиться не портретного сходства, которого он и не добился. И Гертруда, увидев окончательный вариант, заявила разочарованно: «Я себя не узнаю». «Не переживайте, лет через 15 вы станете именно такой», — утешил ее художник. Обычно для создания портрета ему хватало пары сеансов, а тут бился три месяца, измучил Гертруду требованиями позировать снова и снова — и бросил, не доделав. Потому что суть ускользала. И вдруг через несколько месяцев вернулся к этой работе — поняв, что ему было важно передать на холсте. Сильный характер Стайн, ум и вместе с этим пронзительное одиночество — все это становится гораздо важнее портретной точности. А Стайн, к слову, позже собрала одну из самых представительных коллекций Пикассо.
Женщины Пикассо. Эволюция портретов художника →
Ван Гог и его кипарисы
Кипарисами художник был буквально одержим — особенно в периоды психического расстройства, которые накатывали на него волна за волной. Вот и это «Пшеничное поле с кипарисом» он написал, находясь в лечебнице для душевнобольных Сен-Поль-де-Мозоль. Он смотрел из окна клиники и писал то, что видит: пшеничное поле — густое, волнами; небо, тоже густое, осязаемое (он выписал его цинком, не белилами); матовые оливковые деревья и взмывающий свечой к этому густому небу кипарис. Позже, когда художнику стало лучше и ему разрешили выходить, он закончил картину уже на пленере. Всего он сделал несколько копий. Одну из них он послал в подарок матери и сестре. В 1993 г., сменив энное количество владельцев, кипарис оказался в Метрополитен-музее — последний владелец запросил за полотно 57 млн. долл. Такие деньги самому Ван Гогу не могли привидеться даже в горячечных снах.
Жёлтый мир. Почему в полотнах Ван Гога преобладают определённые цвета →
