Оказывается, главная музейная «операционная» - Всероссийский художественный научно-реставрационный центр им. Грабаря, сгоревший прошлым летом, - до сих пор живёт в походном режиме. Нового здания центру так и не дали, а выделять деньги на восстановление старого - на ул. Радио - Минкультуры не спешит.
О. Знаковская
Работа на коленке
«Пожар стал для нас сильнейшим ударом, - рассказывает Светлана Вигасина, замдиректора по научной работе центра им. Грабаря. - Перед пожаром мы полностью отремонтировали здание, завезли новейшее оборудование. Но потом возникли небольшие проблемы с крышей, устранением которых занялась какая-то непонятная ремонтная бригада. По её вине мы и стали погорельцами. Все произведения искусства (а в центре было на тот момент 1295 предметов) пришлось вывозить в авральном порядке, ведь страшная влажность и гарь не менее опасны для них, чем огонь. В самом пожаре погибло, к счастью, мало экспонатов. Не повезло, например, ковру второй половины XIX века, который пострадал при пожаре в музее-усадьбе «Мураново» и был отправлен к нам на восстановление, но второго испытания огнём уже не пережил.
Так как здание не успели застраховать, никаких денег мы не получили, а тех, кто ремонтировал крышу, суд приговорил к скромному штрафу - 370 тыс. руб. Чтобы восстановить центр, нужны миллионы. Министерство культуры сначала пообещало выделить средства, но год прошёл, а мы всё ждём. Пока снимаем отдельные помещения в соседнем здании, но работать в такой тесноте очень непросто, а соблюдать нужный температурный режим, столь необходимый при реставрации, тем более. Да вы сами посмотрите».
Мы и посмотрели. В центре функционируют все 12 отделов, и потому найти свободный пятачок невозможно - всё заставлено экспонатами, инструментами, оборудованием. «Чтобы не мешать друг другу и не стоять в очереди, например, к прессу, мы договариваемся работать в разное время, - объяснила Евгения Мымрина, реставратор отдела графики. - К сожалению, далеко не всё оборудование пережило пожар и тушение. Например, отличный вакуумный стол, который нам просто необходим, залило водой, и мотор сгорел. Из-за того, что в здании, где мы сейчас обитаем, есть и другие арендаторы, каждый раз при выходе из комнаты приходится ставить дверь на сигнализацию».
Мебель от Дункан
В отделе реставрации мебели настолько тесно, что собрать восстанавливаемый предмет обстановки целиком просто негде. «Вот боковина дивана, который принадлежал Айседоре Дункан, - показывает своих «подопечных» Роман Студенников, заведующий отделом. - В собранном виде он занимает 2,5 метра, а это длина нашей комнаты хранения. Поэтому мы как дети - постоянно в конструктор играем: пока нужную деталь достанешь, надо полкомнаты разобрать. Нам некуда даже стол поставить, чтобы взять нового реставратора - работы-то полно, музеи в очередь выстраиваются. У каждого ведь большие запасники, а выставляется в лучшем случае 5%».
Побывали мы и в пострадавшем здании. Там до сих пор очень влажно и пахнет гарью, весь третий этаж - пепелище. Нам показывали чёрные балки с закопчёнными стенами и с тоской рассказывали, какие прекрасные условия работы были раньше у реставраторов, сколько выставок проводилось в Центре им. Грабаря, какие радужные перспективы открывались после окончания ремонта. Вместо этого им выпала эвакуация музейных ценностей в касках и резиновых сапогах и работа в условиях интеллигентной коммуналки. Только за 2011 год Центр им. Грабаря отреставрировал порядка тысячи произведений искусств, подготовил и провёл несколько крупных выставок. Сейчас реставраторы готовят очередную выставку западноевропейской гравюры. Интересно, когда же чиновники вспомнит про Центр им. Грабаря? Когда отчаявшиеся ждать своей очереди на реставрацию музеи напишут открытое письмо президенту и премьер-министру?
Владимир Бортко: «Работа – лучший рецепт от депрессий и простуд!» 
«Любовь к трём цукербринам». Отрывок из нового романа Виктора Пелевина 
Нина Мишинцева: «Деревня — это возможность для творчества» 
Алексей Иванов: Россия выжила благодаря учителям, врачам и инженерам 
Владимир Стеклов: «Во мне погиб крестьянин» 
