Честно говоря, у нас, работавших в «АиФ», тогда еще малоизвестном бюллетене общества «Знание», проснулось чувство гордости. Наш соотечественник, пусть даже живущий и печатающийся за границей, получил самую престижную в мире литературную премию! Нужно, чтобы наши читатели узнают об этом не только от «вражьих голосов», но и от нас. Понятно, что расхваливать Бродского и подробно писать о нем в те времена было просто немыслимо, но дать хотя бы его краткую биографию, немного рассказать о его стихах..., мы думали, что уж нам, распространявшимся тогда только по подписке и только среди «проверенных» лекторов и агитаторов- пропагандистов Общества «Знание»
это можно.
...Получив задание от главного редактора подготовить «информашку» о Бродском, я, помню, потратил дня два на поиск, сбор, а, главное, отбор информации. Сдал. Похвалили. Вечером привезли гранки нового номера с моей статьей. Прочитал. Что надо поправил. Ушел домой «с чувством исполненного долга».
На следующий день свежий номер привезли в редакцию, и мы его по горячим следам обсуждали на летучке. Итак, хватаю я номер, начинаю судоржно листать, искать свой материал. Листать, правда, особо было нечего — «АиФ», кто помнит, состоял тогда всего из восьми полос, то есть четырех больших листов. Ищу я свое детише ищу, никак найти не могу.
Поднимаю голову, и наивно так спрашиваю: «А где же Бродский?» Тут наш первый заместитель, а ныне главный редактор Николай Иванович Зятьков, начинает тоже суетиться, во всю листать «АиФ» и громко вопрошать: «Ну, куда же подевался этот материал?» А все вокруг хохочут. Потом и Зятьков не выдержал. Захохотал.
Отсмеявшись, мне объяснили, что вчера поздно ночью Главлит, то бишь партийная цензура, снял этот «гениальный опус», Зятьков долго ругался с ними и спорил, но, в конце концов, был вынужден снять его и искать что-то, чтобы поставить взамен.
Но на этом история не кончилась. Потому что началась перестройка, и где-то спустя месяца два к нам в редакцию пожаловали наши кураторы из Главлита. Ради такого случая, чтобы послушать их, собрался весь журналистский коллектив «АиФ». И мы узнали, что оказывается, нас очень любят, с нами хотят дружить. Често говоря, уши воспринимали их слова, но мозг отказывался верить. Такие чувства, видимо испытывал не только я. Потому что все тот же Николай Иванович Зятьков спросил старшего из них: «А что же вы материал о Бродском-то сняли?! И получил ответ: «Теперь пишите и ставьте что хотите».
Так что Бродский, а с ним и я, кажется, были последними, на ком сплясала свой последний танец советская цензура.
Кому мешал Максим Горький? 
«Детство» Толстого: как 25-летний писатель изменил мировую литературу 
«Крик» в вечность. Страхи и тревоги Эдварда Мунка 
Художник Илья Глазунов: «Я много раз был на краю жизни и смерти» 
Герой - не глянцевый супермен. С кого подросткам брать пример 
