Свободу Юрию Деточкину!
В Древней Руси для конокрадов существовало жестокое наказание - пойманного вора привязывали за ноги к согнутым до земли деревьям, а потом отпускали их верхушки, после чего осуждённого разрывало на две половинки. Тогда это считалось справедливым - конь был основным кормильцем крестьянской семьи. Сейчас за угон железного коня максимальное наказание - до 12 лет лишения свободы. Но это если поймают… А если нет? Поэтому автовладельцы сами придумывали, как обезопасить собственную машину. Чем это может аукнуться ворам, знает каждый, кто смотрел фильм «Берегись автомобиля»: угонщик попал в капкан. Неудивительно, что первый в мире музей автоугона, открывшийся в Москве ещё в 2002 г., назвали именем главного героя этого кино - Юрия Деточкина.
Капканы из фильма - классика жанра. А вот другой хозяин, пекущийся о неприкосновенности своего автомобиля, задумал супостату асимметричный ответ в стиле советского противоборства с американской военной космической программой СОИ. Дескать, вы на орбиту выпускаете дорогие спутники с лазерными пушками, которые способны сбить любую нашу ракету? А мы вам в ответ закинем в космос десять тонн простых гвоздей. Они ничего не стоят, но прошьют все ваши корабли так, что даже вспышки не увидите. Точно так же думал и пенсионер Василий Дедюля. Вместо капканов или хитроумных систем сигнализации бравый дед, покидая машину, попросту бросал на сиденье водителя горсть рыболовных крючков-тройников. Кстати, теоретически это средство могло бы и сработать, если бы кто-то покусился на старенькое авто. Но вышло наоборот - когда Дедюля в четвёртый раз сам попал на свои же крючки, он решил отказаться от этого способа и отнёс оригинальный «противоугон» в музей. Рассказывать об остальном - только лишать посетителей удовольствия. Впрочем, посещение музея должно способствовать ещё и укреплению патриотизма: первый автоугон случился в 1908 г. в Риге, там увели автомобиль российского производства - «Руссо-Балт».
Адрес: ул. Коптевская, д. 71, вход свободный.
Круче и раньше «Битлов»
Есть современная пословица: «Тот, кто говорит, что любит марочное вино, авторское кино и изящных брюнеток, на самом деле предпочитает пиво, футбол по телевизору и пышных блондинок». Так вот. Если кто-то из ваших знакомых уверяет, что он не собирал в детстве фантики или вкладыши от «жувачек», срочно берите его за шиворот и волоките в Политехнический музей, к подъезду №12. Там ваш оппонент откроет свою душу и признается в любви… Ну если не к фантикам и коробочкам, то к лейблам и пивным этикеткам - точно, вне зависимости от пола и возраста. Потому что здесь находится Музей упаковки. Думаете, слишком прозаично? Может быть. Однако лично я, грешным делом, выбирая из огромного количества тот или иной товар, неоднократно вёлся на красивую упаковку.
А в этом музее меня привлёк один экспонат. Увидев русскую пивную этикетку начала XX в. с текстом «Вечер трудного дня», я автоматически перевёл её на английский. Оказалось: «Hard Day’s Night», то есть точь-в-точь как название альбома группы «Битлз», только на полвека раньше. Правда, пиво мне и сейчас кажется более достойным завершением трудного дня, чем пластинка…
Остальным же любителям пенного напитка небезынтересно будет узнать, что первая жестяная банка появилась в СССР в 1980 г., но была признана неперспективной. А те, кто покупает тушёнку, тоже могут отметить юбилей - консервирование мяса было запатентовано ровно 200 лет назад французом Николасом Аппертом.
Адрес: Новая площадь, д. 3/4, подъезд 12.
Э-э! Кому урюк?
Что нынче делают подпольно? Порнографию? Самогон? Возможно. А ещё сто лет назад наши коллеги, говорящие народу правду, были вынуждены прятаться по подвалам и рисковать своей жизнью и здоровьем. Так поступали и московские большевики.
Впрочем, московские ли? В д. 55 по Лесной ул. в период с 1905 по 1906 г. проживала почтенная семья грузинских торговцев Каландадзе, которые предлагали москвичам традиционные кавказские продукты - грецкие орехи, мандарины, лимоны, апельсины и урюк. Им прислуживали две барышни из города Иваново-Вознесенска. Вроде бы всё прилично. Но, как говорится, есть одно «но». Все четверо являлись членами РСДРП, большевиками. А в подвале вроде как фруктового магазина держали натуральную подпольную типографию, которая печатала и размножала газету «Рабочий». Между прочим, если кто не помнит, тогда, в период первой русской революции, в Москве велись нешуточные бои и полиция свирепствовала. А эта типография, единственная из 60 (!) подпольных заведений подобного рода, осталась нераскрытой. Может, сейчас этот эпизод москвичам не очень-то интересен… И зря. Вместе со мной на экскурсию пришла студентка из Швейцарии по имени Саломея Аст, которая на прощание сказала: «Ви, рюсски, страннии льюди… Нэлегально типографи - отшень попульярно в Европ, но у нас такой музэй типографий ньет... Надо дьелать так, щтоб попульярно…»
Отар Кушанашвили: Деду Петру — от зайца 
Александр Градский. Мы опять — в империи! 
Александр Ширвиндт: «Без свободомыслия царит словоблудие» 
Чехов: «Даю себе слово больше на Сахалин не ездить» 
Отар Кушанашвили: Вербальных дел дельный министр 
