Во время службы в горячих точках в кармане у наших лётчиков всегда лежал отдельный патрон - на крайний случай, для себя. Потому что в плен пилотов не брали: истязали до смерти. Был персональный патрон и у полковника Владимира Господа. И то, что он им не воспользовался, полковник считает настоящим чудом.
«Жаль вас, мальчики»
Стать пилотом Владимиру Господу было на роду написано: Отец летал на военном Ми-6.
И меня с детства готовил в лётчики, внушая, что им может стать только золотой медалист, эрудит, спортсмен. Побудка у меня была в 6 утра, пробежка, холодный душ. Серьёзно занимался греко-римской борьбой. Школу закончил на пятёрки В 1975 г. поступил в лётное училище в Сызрани, альма-матер всех вертолётчиков. За 20 лет до этого его закончил мой отец».
Экзамены Владимир сдал на «отлично», заминка вышла с медкомиссией: вес абитуриента зашкаливал за 90 кг - из-за роста 1 м 84 см и богатырского телосложения. А по нормативу нельзя было весить более 80 кг. «Тогда на мой вес закрыли глаза, написали 79,5 кг. Но после 1-го курса весы честно показали 98 кг. Врач схватился за голову: «Да у вас нарушен обмен веществ! В госпиталь!» В больнице кто с травмой, кто обожжён, а я здоровый, в мае в тулупе вокруг госпиталя круги нарезаю. Не списали меня из лётчиков благодаря случаю. В госпиталь пришёл эшелон с медоборудованием. Разгружать было некому. Тут я и отличился. За это надо мной сжалились».
Похудел Владимир на 11 кг уже после училища - в Афгане. Те годы, 1984-1985-й, по потерям были самые страшные за все 9 лет войны. «В Ташкенте, на пересыльном пункте, мы встретили медсестру лет тридцати, она покачала полностью седой головой: «Жаль вас, мальчики, не все вернётесь». Первый вертолёт с 12 бойцами на борту подбили на моих глазах через полтора месяца. Никто не выжил. Потом был ещё экипаж, и ещё, и ещё. Я летал на вертолёте Ми-8, его основная функция - высадка в горах десанта, эвакуация раненых и убитых. Однажды вёз почти 30 раненых. У одного ногу взрывом оторвало. Но я вижу, что он довольный: «Товарищ капитан, да бог с ней, с ногой! Протез сделают.
Главное, для меня всё это закончилось…» Не верьте тем, кто говорит, что на войне не страшно. И ещё - на войне не бывает атеистов. В детстве мама меня тайком крестила. Когда уходил в Афган, бабушка дала маленькую иконку Николая Угодника, которую я вшил в воротник лётного комбинезона. Крестик же я в кармане носил, потому что на груди запрещали. Однажды пришлось спуститься на вертолёте в ущелье шириной 100 м за ранеными бойцами. Это было своего рода самоубийство, потому что по законам аэродинамики подняться из такого ущелья вертолёт не может. Но ребят надо было спасать. Приземлился, затащили их в вертолёт, а взлететь, естественно, не могу. Солнце заходит. Мы в «духовском» районе, в ущелье, где нас легко забросать гранатами. И тут я вспомнил об иконке. Взялся рукой за воротник и шепчу, как бабушка учила: «Николай Угодник, Божий помощник, спаси и помоги!» И поднялся! Сколько ещё таких случаев было... Молодым лётчикам я всегда говорю: «Есть законы аэродинамики, но есть ещё высшие, Божьи законы. Только они объясняют ситуации, когда при абсолютной безнадёжности с точки зрения физики человек выбирается из безвыходного положения».
.jpg){kind=link}
Династия продолжается
В 34 (!) года Владимир Господ стал командиром полка. На Дальнем Востоке в его подчинении служило более 900 человек. Оттуда в 1995 г. его направили в командировку на Кавказ. Шла первая чеченская кампания. «В Афгане было ясно, где враг, а где свои. В Чечне - полная неразбериха. Доходило до того, что по тебе стреляют с земли, ты идёшь с полным боекомплектом, но не можешь отработать по противнику. Надо обязательно запросить ЦБУ (центр боевого управления). А там могли дать команду: «Уходи!» Это была большая политика, где за ниточки дёргали всякие Березовские. Но, несмотря ни на какие указания ЦБУ, чего мы железно не делали, так это никогда не бросали своих. И в Афгане, и в Чечне всегда летели на выручку пехоты, спецназа. В свою очередь и нас, лётчиков, никогда не оставляли в беде». Один из московских генералов, приехавший проверять полковника, сильно удивился манере его руководства - вместо того, чтобы сидеть на командном пункте и отдавать приказы по радиосвязи, командир полка не вылезал из вертолёта. «Каждый день с рассветом вылетал на своём Ми-8 под прикрытием одного Ми-24. Ходил по Аргунскому и Введенскому ущельям, делал разведку погоды. В нашем деле важно знать, в каких условиях придётся выполнять задачу. Если на боевое задание вылетала группа вертолётов, то я вёл её лично. Так мне было спокойнее. Я же помнил, какой стон и плач стоял на аэродроме, когда в Чечню нас провожали жёны и дети. Я тогда пообещал, что все вернутся живыми». Обещание своё Владимир Господ выполнил. В своём вертолётном полку не потерял ни одного человека. Для Чечни той поры - результат уникальный. За это полковник и был награждён орденом Мужества, а до этого - орденами Красной Звезды и «За службу Родине» Ш степени.
Ещё один орден Мужества у лётчика за Чернобыль. «Авария случилась 26 апреля. Мы прибыли в Чернобыль 29-го. Работали по 14 часов в сутки. Брали на подвеску груз (песок, гранитную крошку) и сбрасывали в жерло реактора, чтобы заглушить радиацию. Реактор был эпицентром излучения. Мы работали над ним на высоте 50-70 метров. Когда вернулись из Чернобыля в часть, в Одессу, нам приказали догола раздеться в самолёте, взять только документы. В таком виде мы построились на аэродроме. Солдаты в защитных комбинезонах и противогазах швабрами затолкали наши вещи в только что вырытую яму, облили бензином и тут же утрамбовали бульдозером. Нас же отвезли в госпиталь.
Когда было тяжелее всего? В середине 90-х гг., когда офицерам по полгода не платили зарплату. При этом они сами охраняли стоянки с вертолётами, ходили в караул, убирали территорию. Тогда в армии остались только те, кто был бесконечно предан лётному делу».
Праздник 23 февраля в семье Владимира Господа встретят трое военных - отец, которому в этом году исполняется 80 лет, сам Владимир и его младший брат Алексей, тоже вертолётчик. В Афганистане два брата служили одновременно, только в разных полках. Для их мамы это был самый страшный год. По закону было запрещено отправлять в горячую точку одновременно двух сыновей. Кто-то один мог остаться. Но они жили по другим законам - законам воинской чести. Эти законы не прописаны на бумаге, они внутри человека. Когда твоя эскадрилья идёт в пекло, ты не можешь сказать врачу, что заболел, и остаться на базе. Когда надо спуститься за ранеными в ущелье, из которого ты можешь уже не выбраться, ты всё равно спускаешься, потому что своих бросать нельзя. И когда солдаты 23 февраля говорят, что у них по Конституции день отдыха, ты сбрасываешь с себя куртку с погонами полковника и сам идёшь грузить уголь в вагонетки, чтобы котельная работала, чтобы в санчасти, в садике, в казармах было тепло. Именно так в 2001 г., будучи командиром отдельного гвардейского вертолётного полка под Выборгом, Владимир Господ и поступил. В тот момент солдаты поняли, что командир для них - свой. А своих не бросают. Вот и взялись за лопаты.
…До недавнего времени вопрос о продолжении лётной династии оставался открытым. Полковник ждал, когда дочь родит ему внука. Полгода назад на свет появился Максим: «Глаза у внука голубые, как небо».