Я беру сим-карту в торговом центре столицы Руанды Кигали. Молодая девушка, оформляющая договор, прекрасно говорит на английском. Вывески всюду — тоже на английском, и лишь на центральном рынке у пожилых торговцев встречаются таблички: poisson и viande (рыба и мясо). Ещё 30 лет назад Руанда полностью находилась в зоне влияния Франции — рестораны с французской кухней, интеллигенция, говорящая с парижским акцентом, общая популярность кофе и багетов. Однако по причине страшных событий в прошлом в стране произошёл резкий перекос. Власти Руанды посчитали — раз Франция не помогла людям во время геноцида и встала на сторону убийц, значит, народ откажется от французского языка и культуры.
«За 3 месяца 1994 года боевики племени хуту убили миллион мирных жителей племени тутси, 15% населения, — говорит мне работник музея геноцида Пьер Музенеро. — Запад ничего не сделал для нашего спасения. Люди бежали в лагеря французских миротворцев, забирались в грузовики, умоляли их увезти. Французы выбрасывали женщин из машин, стреляли поверх голов. Они стояли и лениво смотрели, как нас убивают. Сказать, что я теперь ненавижу Запад, будет слишком мягко». Ещё в начале девяностых в этой восточноафриканской стране все обожали Европу и стремились ей подражать. «Ощущать себя французом было модно, — объясняет местный житель Робер Мугиша. — Все с детства мечтали стать французами. Сейчас больше нет».
«Чего вы привязались?»
В Музее геноцида в Кигали среди стен, увешанных фотографиями жертв, рыдает белый человек. Жена старается его успокоить. Он смотрит на меня и что-то с надрывом произносит на французском. «Нон парле франсе», — отвечаю я: объясняя, что не владею этим языком. «Как ужасно такое видеть! — восклицает человек на английском. — Почему люди уничтожают друг друга, включая женщин и детей? Миротворцы из Франции пытались остановить бойню, но их тут было слишком мало!» — «Вообще-то нет». — «Что?» — «Французские солдаты лишь наблюдали, как погибает миллион человек, а потом вывозили из страны организаторов геноцида, — скучно отвечаю я. — Правительство, приказавшее вырезать своих граждан, считалось другом Франции, снабжавшей убийц оружием и деньгами. Французы гордо заявляют, что спасли 15 000 руандийцев. Ну да, а миллион погубили». Мужчина и его жена впадают в шок. Затем женщина переходит в атаку: «А что сделала ваша страна? Она ведь тоже стояла и смотрела!» «Моя страна в 1994 году тут войск не держала, — информирую я. — А всему Западу было по фигу происходящее. Подумаешь, африканцы режут друг друга. Ни Америка, ни Франция даже пальцем о палец не ударили, чтобы остановить побоище». Француз перестал плакать. «Слушайте, что вы ко мне привязались? — раздражённо произнёс он. — Я проявляю чувства, а вы мне мешаете!» Да, слёзы лить проще, нежели думать, кто в этом виноват.
«Миллион людей растерзали»
«Французские инструкторы во время геноцида тренировали и обучали правительственные войска, — объясняет бизнесмен Жюль Хабимана. — 2 500 солдат армии Франции были размещены в Руанде, и они не мешали убивать людей, хотя масштабы резни превысили собой Холокост. Люди пытались бежать из страны, но французские десантники в своей зоне ответственности не давали беженцам пересечь границу. Роль западных стран в этой бойне Руанда помнит и никогда не забудет. Это же относится и к США, которые заблокировали в Совбезе ООН предложения, направленные на предотвращение резни. У этих государств были огромные информационные возможности в Руанде, и не знать о готовящемся геноциде они просто не могли. Тем не менее никто не пошевелился, предоставив миллион человек на растерзание. Зато в Музее геноцида размещён стенд, где подробно показано, как “добрые” американцы и европейцы своими бомбардировками “спасли от гибели” народы Югославии. Очень мы этому рады».
Сыр и вино не исчезли
В 2008 году Руанда отказалась от изучения в школах французского языка, а знание английского для госслужащих стало обязательным. До 1962 года государство являлось бельгийской колонией: влияние культуры и политики Франции было крайне широко, так как французский — один из официальных языков Бельгии. Тогда английским владело лишь 5% населения Руанды. Сейчас иначе, английский используется везде и всюду — и в кафе (меню на французском уже нет), и в магазине, и в торге с местным такси — на мотоциклах «бода-бода». «Мы не ведём себя, как полные идиоты, — считает хозяин гостиницы Люсьен Ингабире. — В магазинах по-прежнему продаются сыры и вино из Франции, они превосходны, и отказываться от них глупо. Правда, имя у меня французское, а детей я уже назвал английскими именами. Люди довольно быстро забыли о книгах, традициях и кино из Франции. Меня лично отныне не веселят французские комедии — к чёрту Пьера Ришара и Бельмондо! Вы скажете, это плохо? А я вот считаю, что как раз хорошо!» Теряя влияние в стране, Франция не придумала ничего лучшего, как в лице одного из своих судей потребовать от Международного суда ООН... выдать ордер на арест руандийского президента Поля Кагаме. Тот в ответ тоже подал жалобу в ООН, требуя привлечь к ответственности 20 военных и 13 политиков из Франции. Но сыр из магазинов не исчез.
«Плевать на них хотел»
В 2021 году президент Франции Эммануэль Макрон (через 28 лет после кровавых событий) признал ответственность своей страны за геноцид в Руанде. Предварительно был арестован один из вдохновителей массовых убийств — журналист Фелисьен Кабуга, десятилетиями скрывавшийся... на территории Франции. «Да, наше правительство поддерживало власти, занимавшиеся уничтожением сотен тысяч мирных жителей, — заявил Макрон. — Мы просим тех, кто пережил тёмные времена, даровать нам прощение». «Подумать только! — возмущается учитель из Кигали Ноэль Кабера. — Помогали убийцам и предлагают их простить. Да плевать я хотел на их просьбу! Я забыл о Франции и Бельгии, этих стран для меня больше не существует». Руандийцы довольно нервно реагируют на выступления Америки и Европы по поводу «ущемления прав человека» и «отсутствия демократии» — причём как руководство, так и население. И верно, есть ощущение, что политика в Руанде под жёстким контролем, но люди готовы платить такую цену — режим Кагаме гарантирует им мирное существование и безопасность. «Что сделает Запад, если снова начнётся резня? — спрашивает меня работник турагенства Жиль. — Опять постоит рядом сложа руки? Нет, спасибо, не надо нам, как-нибудь без них разберёмся».
И в самом деле, гибель миллиона человек никого тогда на Западе не шокировала. Руанда же, как маленькая страна, прежде была уверена — их независимость формальна, Запад всегда стоит у них за спиной. В 1994 году африканцам пришлось разочароваться и поразиться столь наплевательскому отношению. «Я убедился — на деле Запад равнодушен к демократии, — полагает работник музея Пьер Музенеро. — ЕС и США требуется, чтобы режим присягал им на верность, а остальное их не волнует, пускай хоть вся оппозиция сгниёт в концлагере. Поэтому они и поддержали здесь полных ублюдков. Скоро мои дети окончательно забудут, где находится Франция. Нам понадобился миллион жертв для осознания, что представляет из себя Запад. Я надеюсь, остальные страны мира поймут это, не потеряв столько крови».
