На взлёте
18 августа 2001 года. В 22 туре чемпионата России «Анжи» принимает в Махачкале ЦСКА. Гости не проигрывают вот уже 17 матчей подряд, они всего в 5 очках от лидирующего «Спартака», а до идущего третьим «Локомотива» — и того ближе. ЦСКА кровь из носу нужна победа, и он не без оснований на неё рассчитывает.
Зимой клуб перешёл под крыло нового президента. И у этого самого президента, Евгения Гинера, амбициозные планы. Главный тренер Павел Садырин перед началом сезона получил в своё распоряжение очень интересных новичков. Один из них — украинский голкипер Сергей Перхун, купленный у тираспольского «Шерифа». 
Команда Садырина ещё «сырая», но уже неплохо сбалансирована: забивает немного, зато пропускает меньше всех в лиге (15 мячей в 21 матче). 12 игр из этих 21 в «раме» провёл Перхун. 7 из них — на ноль. Его статистика пропущенных мячей — чуть больше 0,5 в среднем за игру. Отличный показатель.
Матч в Махачкале — тринадцатый в футболке ЦСКА.
За 3 дня до матча с «Анжи» Перхун дебютировал в национальной сборной Украины против команды Латвии (1:0), сыграв полный тайм. Через пару недель с небольшим ему исполнится 24 года: время расцвета ещё только наступает, впереди, нет сомнений, прекрасная карьера...
Роковой навес
Игра с «Анжи» — нервная, дёрганая, борьбы в ней больше, чем футбола. 16 тысяч зрителей гонят своих вперёд, но моментов у хозяев почти нет: сзади у армейцев всё шито-крыто, а немногочисленные ошибки защитников компенсирует уверенной игрой вратарь.
На 75 минуте Драган Стойкович заряжает в штрафную Перхуна тягучий навес. Адресат — форвард «Анжи» Будун Будунов, крепкий агрессивный парень, никогда не избегающий силовой борьбы. Перхун контролирует ситуацию, он уверенно идёт на перехват, но и Будунов уступать эпизод не намерен.
Форвард и вратарь встречаются в воздухе, сталкиваются головами и падают на газон. Минуту спустя становится понятно, что обоим требуется срочная медицинская помощь. У Будунова сотрясение мозга, с Перхуном сложнее. Травма вроде бы не самая серьёзная, вратарь в сознании, но ему требуется обследование. Сергея увозят в больницу, его место в воротах занимает Вениамин Мандрыкин.
— Когда произошло то столкновение, никто ни о чём плохом и не подумал, — вспоминал позже Мандрыкин. — Миллион таких ситуаций в жизни случается. Ну рассечение, ну кровь видна. Остановить нельзя, надо было зашивать. Сергей находился в сознании, ушёл с поля на своих двоих. Я его заменил. После игры спросили у врачей, как там он. Сказали, что всё в порядке, обычное рассечение. Мол, Серёгу повезли в больницу, сейчас зашьют и оттуда — в аэропорт. Даже в мыслях ничего плохого не было. Со мной тоже случались такие истории. Лоб рассекал, швы накладывали.
Клиническая смерть
Матч закончился «сухой» ничьей, сразу после игры ЦСКА вылетал в Москву. Но чартер, конечно, задержали: информации из махачкалинского госпиталя — а точнее сказать, самого Сергея — команда ждала до поздней ночи. После полуночи в аэропорт приехал Гинер: «Везти Сергея нельзя, он пока остаётся. Завтра полетит».
Тут же выяснились и некоторые подробности. По дороге со стадиона в республиканскую клиническую больницу Перхуну зашили рану и сделали противостолбнячную инъекцию. Чувствовал он себя вполне сносно и даже заручился согласием президента сыграть в следующем матче.
После обследования Перхун в сопровождении Гинера и врача команды Артёма Катулина отправился на микроавтобусе в аэропорт, где их ждала команда, но не прошло и 15 минут, как Сергей неожиданно потерял сознание. Машина развернулась и помчалась обратно. Реанимационная бригада зафиксировала остановку сердца и клиническую смерть, но запустить «мотор», подключив Сергея к аппарату искусственного дыхания, всё-таки удалось.
Утром по итогам компьютерной томографии врачи диагностировали ушиб первой степени и массивный отёк мозга.
«Всё это время мы жили надеждой...»
На следующий день Перхуна перевезли в Москву, в клинику нейрохирургии имени Бурденко.
«Лечащий врач Сергея Перхуна установила предварительный клинический диагноз: открытая черепно-мозговая травма, перелом задней стенки орбиты справа, диффузный отёк головного мозга гипоксического генеза, кома второй степени», — сообщил на сайте клуба врач команды Олег Архангельский.
— В тот день с Махачкалой была плохая связь, — вспоминала позже жена Сергея Юлия. — На мобильный телефон Сергей прислал перед матчем сообщение: «Юлька, игра в 17:30. Я не знаю, каким образом мы свяжемся после матча. Ты у меня единственная, я тебя обожаю до судорог в каждом местечке своего тела». По телевизору матч не транслировали, я лежала на диване, и вдруг ко мне подходит Катюша, смотрит на меня и говорит: «Папа — бу-бух!» Я ещё спросила: «Что ты, доченька, говоришь?» И тут меня охватило странное предчувствие...
На следующий день я позвонила на базу ЦСКА, как раз в то время, когда ребята уже должны были отдохнуть после игры. Меня долго не соединяли, а потом предупредили, что я буду говорить с врачом. Он сказал, что у Серёжи травма: разбита бровь. Спрашиваю: «Но он в сознании?» — «К сожалению, нет». В общем, через полчаса я в чём была, только прихватив деньги и паспорт, садилась в самолёт. В Москве мне посоветовали не лететь в Махачкалу: на следующий день мужа доставили спецрейсом в больницу.
Когда в первый раз я увидела Серёжу в реанимации, то не поверила своим глазам. Он выглядел так, словно ничего ужасного не произошло: лежит спокойно, смотрит, только бровь заклеена и синяк под глазом. Он держался и совсем не был похож на человека, которого в Махачкале три раза возвращали к жизни после остановок сердца. Потом врач сказал, что он меня не слышит и не может ответить, но я чувствовала: Сергей понимает всё, что я ему говорю... Увидела, как дрогнули его ресницы, пальцы, как судорожно задрожали ноги. Я вспомнила его последнее сообщение и поняла, что значит «любить до судорог»...
— Всё это время мы жили надеждой, — вспоминал экс-защитник ЦСКА Сергей Филиппенков. — Лично я не предполагал, что всё закончится именно так. Думал, Серёга вытянет. Были разговоры, что ему придётся расстаться с футболом. Но в то, что он выживет, я верил.
— Как только утром на тренировке встретимся, главный вопрос: «Как там Серёга?» — рассказывает другой армеец, Станислав Лысенко. — Если утром не было тренировки, звонили доктору на мобильный телефон, спрашивали, есть ли улучшение в его состоянии. А он, как правило, отвечал: «Всё так же».
Мистика
Сергей Перхун скончался ранним утром 28 августа. Вениамин Мандрыкин, заменивший Перхуна в том самом матче, 10 ноября 2010 года попал в тяжёлую автомобильную аварию, сломав позвоночник и повредив спинной мозг. По совершенно мистическому стечению обстоятельств Мандрыкина, госпитализированного в Бурденко, положили чуть ли не на ту же койку, на которой 9 с лишним лет назад умирал Сергей Перхун.
— В Махачкале был первый случай, когда я заменил Перхуна, — вспоминал Мандрыкин в интервью «Спорт-Экспрессу». — Но не последний — я и лежал на том самом месте, где он умер. Он же неделю в Бурденко пробыл. Таких боксов в первом отделении штук 15. Место номер один — для самых тяжёлых больных. Я там провёл четыре месяца — пока сам дышать не начал...
