В своей автобиографической книге Григорий Родченков называет себя «разоблачителем» и заявляет, что именно его действия привели к развалу «секретной допинг-империи». Правда бывшие коллеги экс-руководителя Московской антидопинговой лаборатории отнеслись к этому литературному труду к большой долей скептицизма. Бывший глава Антидопинговой службы Госкомспорта Николай Дурманов в интервью «Спорт-Экспресс» назвал излияния Родченкова «игрой на черных клавишах».
«Не было никаких империй и государственной программы. Все это знают, включая Родченкова. Группу из двух-трех мелких жуликов, которые, пользуясь своим положением, занимались „Дюшесом“, конечно, можно назвать империей, но это какая-то супергипербола. Григорий — художник пера и, как выяснилось, пипетки», — сказал Дурманов.
Читать или нет откровения беглого доктора — дело, конечно, каждого. В любом случае, все, что могло бы заинтересовать WADA и российских чиновников, уже было расследовано. АиФ.ru собрал отрывки из книги о бегстве Родченкова из России в США и признания экс-главы лаборатории о том, как в последние дни на родине у него развилась мания преследования.
Крах Родченкова
Большинство людей, знавших или работавших с Родченковым в Московской антидопинговой лаборатории, считают его сумасшедшим и не верят ни одному его слову. Более того, нет никаких доказательств, что данный персонаж вообще жив. Кадры, где он замотан в шарфах и виден лишь его силуэт, смахивают на профанацию. Тем не менее книга вышла в свет, и подробности того периода, когда ему пришлось бежать из России, довольно любопытны.
Эра Родченкова после 30 лет работы в лаборатории завершилась в 2015 году, когда против России было начато глобальное расследование из-за применения спортсменами допинга на Олимпиаде-2014.
Большой резонанс в то время вызвал комментарий Родченкова про «трех дураков» из независимого комитета WADA — Ричарда Паунда, Гюнтера Юнгера и Ричарда Макларена. В его книге есть фрагмент про тот случай.
«Я смотрел прямую интернет-трансляцию из Лозанны, где Паунд читал отчет — страница за страницей; уже через несколько секунд моя секретарша Анастасия отбивалась от телефонных звонков из газет и от телерепортеров со всего мира.
Life News продолжали звонить, я пытался положить трубку и отделаться от их назойливого репортера и нечаянно оставил телефон включенным. Поэтому когда я назвал Паунда, Макларена и Янгера „тремя придурками, которые ничего не понимают“, Life News записали это, и через 10 минут аудиозапись разлетелась по интернету. Это был не лучший старт.
9 ноября отчет Паунда взорвал российский спорт. Я критиковал его, я опровергал многие его обвинения и даже смеялся над ним. Но он навсегда изменил мою жизнь».
«Каждый раз выбирал новый маршрут»
Именно тогда Родченков всерьез задумался о том, что ему необходимо покинуть страну. Он всерьез опасался за свою жизнь, поскольку стал чуть ли не главным врагом для российских чиновников и спортсменов. Могли всплыть наружу подробности того, что он вымогал деньги у легкоатлетов за сокрытие положительных допинг-проб.
«Мой друг из Кремля предположил, что мне понадобится персональная охрана на несколько дней. Каждый раз по пути на работу я выбирал новый маршрут и ехал вместе с телохранителем, который спал в моей квартире и смотрел телевизор с моим псом Врангелем.
От близких друзей я узнал, что Мутко велел присматривать за мной, чтобы я ничего не вывез из лаборатории. Но я уже сделал резервную копию офисного компьютера и вынул жесткий диск — беспокоиться было не о чем.
Друзья, которые заботились о моей безопасности, сказали, что мне стоит быть осторожным во время плавания — я могу „утонуть“ или „получить сердечный приступ“ в сауне. Мне не стоит ходить одному ночью. Потом мне внезапно позвонил Хайо Зеппельт с тем же предостережением: „Ты в опасности, не оставайся в одиночестве“. У нас с ним были сложные отношения: он ценил меня как источник информации, но я понимал, что его репортажи подвергали меня опасности. В какой-то момент он даже предложил помощь в перевозке семьи в Германию. Тогда это казалось отчаянной идеей, но сейчас?..
Мой друг в Кремле предупредил об угрозе и предположил, что мое убийство могут замаскировать под суицид, учитывая мою предыдущую попытку покончить с собой.
Я стал параноиком и мог фокусироваться лишь на одном: выбраться из России. Я знал, что за мной следят со всех сторон, поэтому мне пришлось скрывать намерения ото всех. Те выходные я провел дома. Брайан Фогель (режиссер и друг Григория — АиФ.ru) хотел приехать в Москву, чтобы запечатлеть мои страдания и использовать этот материал в документальном фильме „Икар“, но я объяснил, что моя ситуация важнее этого».
Бегство
«Понедельник 16 ноября 2015-го был самым тяжелым днем в моей жизни. Я отправился на работу, чтобы подписать несколько бумаг, которые не успели обработать должным образом, пока я был директором. Потом я провел бесполезную встречу с Нагорных. Он был уставшим и пессимистичным, но почему-то пытался поднять мне настроение, что имело обратный эффект. Я был отстраненным, мне казалось, что моя душа уже покинула Россию и находится в Лос-Анджелесе. Когда я прощался с Нагорных, я знал, что это последняя встреча.
Это было мое последние посещение лаборатории, я сидел за столом и ничего не чувствовал. На следующий день мне предстояло ускользнуть от моего охранника и дезориентировать любого, кто увяжется за мной. Я громко объявил, что моя машина сломалась и что ремонтники прибудут завтра, отметив, что планирую весь день провести в лаборатории. Я втихаря зарегистрировался на рейс и распечатал посадочный...
Утром я признался (детям), что мы поедем в Шереметьево, потому что я лечу в ЛА — лечить астму. Не пользуйтесь мобильными и никому не говорите, куда мы едем, предупредил я Василия и Юрия. Мы взяли две машины — если одну из них остановит гаишник или у нее спустит колесо, я возьму запасную. Потом я позвонил в бухгалтерию и сказал, что через пару часов приеду в лабораторию.
В аэропорту я отдал Василию зимнее пальто и обнял его и Юрия, прежде чем пройти пограничный контроль и таможню. У меня не было багажа, потому что багажная квитанция могла бы послужить предлогом не пускать меня в самолет. У меня была небольшая сумка с сочинским ноутбуком, жестким диском офисного компьютера, пара плавок и беговые кроссовки — все, что мне нужно для двухнедельного пребывания в Лос-Анджелесе.
В самолете я спал, ел, потом снова спал. Брайан и его оператор встретили меня в ЛА, и я наблюдал за закатом в Лос-Анджелесе, моем любимом американском городе. Мы арендовали машину, и в темноте я осторожно последовал за Брайаном в мой новый дом в центре города. По московскому времени было 5 утра, я провалился в глубокий сон. Началась моя новая жизнь».
