Евгений Трефилов – легенда мирового гандбола. Ему в сентябре исполнилось 65 лет. Самый харизматичный тренер страны в интервью «АиФ» рассказывает о своих поединках с женщинами, поездке на зону и о работе, без которой человек гаснет.
А пить-то и не хочется
Виктория Хесина, «АиФ»: – По знаку зодиака вы, Евгений Васильевич, Дева. Таким, говорят, свойственны сдержанность, усидчивость. Совсем на вас не похоже.
Евгений Трефилов: – Так я ведь Дева, родившаяся в год Козы. (Смеётся.) Жена говорит, что это страшное дело. То есть я Дева, которая скачет. Непостоянен, переменчив, усидчивости нет.
– При этом в браке вы с 1978 г., в женском гандболе – с 1984 г. С кем союз сложнее: с женой или с гандболистками?
– Ну как… Вот жена цветоводством увлекалась. Я уже весь в этих цветах, горшках. Но из-за того, что она, как я говорю, родилась на 3-м этаже, цветы у нас часто пропадают – и это всегда трагедия. Я начинаю траву полоть и обязательно что-то не то выдерну. Скандал каждый раз. Потом, конечно, миримся. Ведь и я понимаю, и она: когда уже тяжёлый станешь, воду кто-то должен подать. Хотя допускаю, что будет как в анекдоте: «Странно, а пить-то совсем не хочется». (Смеётся.)
С кем тяжелее? Иногда с женой. У неё же, как и у многих, такое представление о спорте: ты пришёл, бросил мяч, поорал, а они погоняли. Поначалу она вообще всё это в штыки воспринимала, потом потихоньку смирилась. Единственное, жена со мной долго не разговаривала, когда я в 90-х деньги от продажи квартиры на гандбол спустил. Говорил, что они у брата лежат, а сам поехал в Ростов и выкупил там 4 игроков. Ну а с гандболистками свои прелести. Ты можешь 10 тренировок подряд одно и то же – и никак не вдолбишь. А когда они только начинают, ты ладошку над ними всё время держишь, чтобы никто не обидел. И столько у них вопросов возникает, в которые влезаешь. Проблемы с учёбой – хожу за них просить. Хотя за своих детей никогда не просил. Даже когда сын спортом занимался, не шёл к нему в зал: стыдно как-то было. А за девчонок хожу…
– А кто у кого выигрывает: Трефилов у женщин или женщины у него?
– Я такой паскудный, что стараюсь всё время выиграть. Шучу. Знаете, есть сорт людей, которые не могут сзади идти. У них внутри сидит: «Я – первый!» – нож в спину готовы воткнуть, лишь бы вторыми не оказаться. Я не из этой породы. Могу и уступить. А уж если женщина плачет, мне её сразу жалко становится.
Ворота уже лязгнули
– Николай Карполь как-то сказал: «Все считают, что я резок на площадке, но Трефилов превосходит меня в этом».
– Я ему сразу ответил: «Как я могу превзойти такого мэтра!» (Смеётся.) Хотя, конечно, если вы вобьёте в интернете мою фамилию, там обязательно выскочит рожа искажённая, обязательно пальцем норовлю кому-то глаз выколоть. Мне и друзья говорят: «Жень, ты же в жизни другой! Что ты там на площадке творишь?» Да я везде одинаковый! Просто для меня игра – это всегда маленькое сражение, война. Отсюда и крики, эмоции… И у Карполя эмоции. Я наблюдал за его тренировками в Новогорске, как жёстко он требовал отдачи от волейболисток. Но ведь ты и требуешь, потому что сначала что-то даёшь. Я снимаю перед ним шляпу. Я очень горжусь нашими тренерами-стариками. Им можно и нужно подражать.
А когда в ростовский гандбольный клуб берут тренером шведа… Уважаемые, а за какие заслуги? Нам что, русских не хватает? Думаю, они бы не хуже справились с этим заданием. Вы дайте своим работу. Их надо поднимать, пусть это и сложно.
– А ведь могли бы мы с вами сейчас итоги Олимпиады обсуждать, если бы не коронавирус…
– Кто ж мог представить?! Работали, гуляли, общались… И вдруг жизнь стала протекать между диваном, туалетом и холодильником. Тренировки дистанционно, обучение – тоже. Я как-то к друзьям зашёл, у которых дети. Учительница в компьютере выступает, а те развалились, ноги на стол. Ей бы им линейкой по лбу треснуть, чтобы привести в чувство, но как с экрана достанешь? Что ты вообще можешь сделать с экрана?! Будешь как попка-дурак вещать. И вот такое обучение – чуть-чуть, по верхам. А если это не школьник, а студент-медик – он же потом скальпелем может не туда залезть…
В голову одно сравнение приходит. В 90-х я случайно оказался в гостях на зоне. Там у них две пары ворот. И такое тревожное состояние: когда зашёл, засов одних ворот за тобой уже лязгнул, а вторые ещё не открылись. Сейчас похожее ощущение. Тревожно. Хотя это чувство давно со мной живёт.
– Почему?
– Понимаешь, я рос в счастливое время. Было чувство какой-то защищённости, определённости. Октябрёнок, пионер, комсомолец, поступил в институт – и дальше обязательно будет распределение, работа. Всё было легче. Или мне так казалось. Но я мог в 3 часа ночи сесть на попутку и поехать к девушке. Или, наоборот, от неё уйти. И ничего не боялся. А потом сбой какой-то пошёл, чёрт его знает. Нам говорили, что на Западе человек человеку волк. Ну вот мы где-то к этому и пришли. Высокие заборы, металлические двери, а сверху маска.
– А ещё в телевизоре ужасы…
– Телевизор не смотрю, потому что не люблю, когда врут. Я и друзьям говорю, когда те начинают заливать: «Подождите, пока помру, тогда и врите сколько хотите». Я же всё своими глазами видел, а они строят из себя невесть что. (Смеётся.) Лучше всего на эту тему высказался Юрзинов – он в хоккее самый возрастной тренер. Был эпизод, по-моему, когда Тихонов умер. Собрался круг друзей-хоккеистов – и началось: «А я как вышел, как победил…» А Юрзинов – им: «Простите, ребята, но чем дальше от того времени, когда мы играли, тем мы лучше играем». Представляешь, как мудро сказал. И все сразу прекратили рассказы о том, кто кому какой пас дал замечательный.
Я и без телевизора в курсе повестки дня. Радио работает, рассказывает, как Навального траванули, чем траванули. Слушаю и думаю: а вот если бы обыкновенный Трефилов заболел… Ну и что, меня Меркель спасала бы? Президент Финляндии звонил бы моему президенту, чтобы решить, как меня в Европу перевезти? Что-то нечисто тут. Или Батька сейчас, как Альенде. С автоматом появился: «Не отдамся никому!» Я понимаю, он надоел многим, но кто вместо него придёт? Уже ведь были прецеденты. Ему говорят: «Батька, ищи компромиссы». А он с автоматом, не сдаётся. И я так скажу: компромиссы эти заканчиваются плохо. У нас сначала Горбачёв компромиссничал, потом Ельцин…
Может, и рычать начну
– В спорте нашем тоже тревожно?
– Не то что тревожно – страшно. Одним только допингом замучили. А тут ещё и кризис. С командными видами спорта по финансированию вообще тяжёлый случай. Привожу пример. В Краснодаре справка по коронавирусу стоит 1800 руб., 3000 руб. – это экстренно, чтобы не ждать. И каждый раз, чтобы команду вывезти куда-то, я должен 50 тыс. положить. Это же деньги! А где их взять? Из тумбочки? Но чтобы они там оказались, их надо заработать, а с заработками туго. Нет, конечно, государство что-то делает. Но вот смотри – давали стипендии игрокам, всем одинаковые. Говорю: ребята, одинаково – неправильно, этот заслужил повыше стипендию, а тот – пониже. Вы дайте мне этот кусок, я распределю. А потом спросите. Если спёр, огонь по мне. Вот как должно быть. А не так: работаю – получаю, не работаю – тоже получаю.
– Год назад после операции на сердце вам пришлось оставить пост главного тренера сборной. Вы тогда сказали: «Отхожу в сторону, буду смотреть». Не захотелось ещё вернуться? Или хватает работы в «Кубани» и в Федерации гандбола?
– Было бы здоровье, полез бы. Но тяжеловато уже. Иногда останавливаешься и думаешь: куда ползёшь, зачем? Бывает такое настроение. Даже собаки мои чувствуют, что лучше свалить… А потом вспоминаю всех генсеков, директоров заводов, которые умирали, как только их убирали. И думаю – нет, буду работать. Отсюда выгонят, пойду в детско-юношескую школу – там стану ковыряться. Понимаешь, человек гаснет без работы. У него вроде нет забот, всё хорошо, а ушло то, чем он жил. Поэтому стараюсь ездить по молодёжкам, помогать тренерам, игрокам, на сборах всех быть, в автобусе с девчонками. Стать свадебным генералом, просто делать умное лицо я не смогу.
– А если про день рождения… Есть ли такой подарок, о котором мечтали, но так и не получили его?
– Был незабываемый подарок, который сам себе сделал. В наш городок мороженое из Краснодара привозили. Я всё время облизывался на него. Дали мне на праздник рубль. Пошёл и купил 10 порций. Заболел. Влетело моментально. (Смеётся.) А по поводу того, что не получил… Всё вроде есть сейчас, вот только воспринимается как-то по-другому.
Единственное, я очень хочу, чтобы наши дети, наши внуки жили и влюблялись так же, как мы. Так же получали от работы удовольствие, как мы. Жизнь им даётся один раз. И не буду повторять слова Островского, а то опять скажут, что я коммуняка. Ничего подобного. Я нормальный, обычный человек. Просто русских люблю, которые с открытой душой, а не с мешком дерьма за пазухой. Землю свою люблю. Поэтому, если призовут в армию, возьму ружьё, похудею и в окоп помещусь. А если припрут, то, может, и рычать начну.
