Семья много лет ютилась в тесной комнате питерской коммунальной квартиры. Поэтому теперь тогдашнего дворового пацана по прозвищу Шава называют «миллионер из коммуналки». А ещё «маленький царь» и «русский Марадона».
Про таких говорят: «Он сделал себя сам». Он уточняет: «Детство было трудным, но добиться успеха мне помогли родители…» Как у них получилось? Спецкор «АиФ» узнал это у матери форварда российской сборной - Татьяны Аршавиной.
Дверь-ворота
«Детство моё - двор, девчонки, футбол и гитара», - спел сам Шава в недавнем клипе. Во дворе он гонял мяч, едва научившись ходить. А когда подрос, продолжал стучать тем же мячом в дверь родительской комнаты в коммуналке… «Мы переехали туда, когда Андрюше было чуть больше двух лет, - вспоминает его мама. - Я, мой муж Сергей - его папа, и он сам. В квартире жили ещё три семьи. Мы неплохо уживались с ними.
…Правда, один из них любил выпить. Хотя он был «диванный товарищ»: пил и спал. Только позже, когда сыну исполнилось 19, случился конфликт. Сосед начал скандалить с пожилой родственницей и очень обижал её. Андрей не выдержал, раскрыл дверь в их комнату и предупредил скандалиста: «Если не угомонишься, получишь по башке!» И тот испугался…» «Отношения с соседями были не безоблачными, но в суп, надеюсь, никто друг другу не плевал…», - сказал потом он сам.
В 7 лет отец отвёл его в футбольную школу «Смена» на другом конце города. «Тренировки начинались в 5 вечера - в рабочие часы. Возить Андрюшу было некому. Однажды я незаметно поехала за ним - и пришла в ужас. И сказала: «Всё, хватит. Это опасно для жизни!» Но во всём, что касалось футбола, для него не существовало запретов…» А по вечерам он тренировался дома. «Комната была длинной и узкой, единственное место, куда можно бить, - в дверь. Мы вешали на неё тряпку, чтобы гасить звук… А мне самой Андрей этой своей долбёжкой не мешал. Я шила или что-то готовила…»
По счастью, маленькому Шаве передались спортивные гены отца. Разница в одном: Сергей Аршавин фанатично любил футбол, но в итоге споткнулся о свою страсть. «Серёжа играл за команду завода «Светлана», стал её тренером. Но завод, где он работал, закрыли. К сожалению, у него не хватило характера, чтобы преодолеть личный кризис. Он был человек добрый, но по натуре слабый. Жить без спорта так и не смог, и это его подкосило...»
На раскладушке
Семья распалась, когда Андрей только начал учиться. «Для него это было тяжело - «потеря» папы. Хотя они всё равно общались, пока Сергей был жив. Я ему никогда этого не запрещала. Он не мог понять, что такое развод. Спрашивал: «Мама, у меня теперь не будет папы?» Я отвечала: «Ну что ты, Андрюша! Он у тебя будет, только жить станет в другом месте…» Он не занял ни одну из сторон, а просто принял ситуацию как она есть. Он нас не делил. Однажды я нелестно отозвалась о его папе. Он сказал: «Мама, а папа никогда о тебе плохо не говорит!» После этого и я стала поступать так же... Он всегда был упорный и упрямый. Мне сказали: «Упрямые дети бывают у упрямых родителей». Я подумала: «Что-то тут неправильно!» - и стала менять себя… Он всегда знал, что его как любили, так и любят оба родителя». То же подтвердил потом и сам Андрей: «Мама не препятствовала нашим встречам с папой. Она говорила, что их отношения - это одно, а наши - совсем другое». Несмотря на развод, Сергей Аршавин продолжал воспитывать сына, приезжал в спортшколу и радовался его успехам. Он умер, когда Андрею исполнилось 23.
«Когда у меня появился второй муж (отчим Андрея. - Авт.), мы переехали к нему в «хрущёвку». Но потом нам с Андрюшей пришлось вернуться в ту же коммуналку…» Там они провели ещё три года. Аршавин-младший был уже в дубле «Зенита». И ещё раз проявил свой характер. «Мы прихватили с собой только носильные вещи и спортивную форму. Связали всё в узел и привезли в нашу комнату. А комната тогда была - голые стены и старый холодильник. Мы спали на полу. Потом Сергей привёз раскладушку, и Андрюша стал спать на ней. Через неделю сын получил первую зарплату, мы купили диван. Позже друзья собрали нам кое-какой скарб - у кого что нашлось. Телевизора долго не было, телефон - в коридоре… А уехали мы из квартиры, где имелись мобильный телефон, компьютер (это ещё в то время!) и вообще всё, что нужно для комфортной жизни подростка. Но мы всё равно даже в коммуналке жили нормальной жизнью, не чувствовали себя ущербно, радовались тому, что есть. Выжили, потому что умели довольствоваться малым. И только через несколько лет я узнала, что испытывал тогда мой сын. Он меня ни разу не упрекнул! Даже бровью не повёл, будто так и надо. А на самом деле ему было очень тяжко пережить такую перемену быта...»
В «Зените» он дважды лишался капитанской повязки из-за характера. «За этим лицом безобидного ребёнка, - точно заметил один из зарубежных журналов, - кроется противоречивая личность». Он признал это сам: «Я был мальчик умный, но разгильдяй. Поведение было кошмарным…» Мать не раз вызывали к учителю. «Пришлось ей краснеть от стыда за меня…» Во втором классе его вообще выгнали из школы - за то, что порвал классный журнал. «Посчитал, что четвёрку мне поставили незаслуженно, что я был достоин пятёрки…» Я спросил, как Татьяне Аршавиной удалось «справиться со стихией». Она ответила: «Поначалу я сделала немало ошибок. Но нашлись люди, которые указали мне на них, и я старалась их исправить.
Моей задачей было не сломать его дар, его характер. Андрей был сверхактивный, правдолюб, не соглашался с двойной моралью в школе. А меня саму воспитывали в ежовых рукавицах. Шлепки по заднице, запреты, повышенный тон… Я поняла: с сыном можно договориться только полюбовно. А чтобы дойти до победы, нужно быть психологически свободным человеком… Сломить его тогда, наверное, смогли бы, но я на это не пошла. Действовала уговорами, и это в итоге дало свои плоды…»
Однажды он признался: «Больше всего в жизни я боюсь потери близких». Это для него важнее всего - даже футбола.
Ирина Винер: «Муж мне говорит "Крутись сама". И я кручусь» 
Каролина Севастьянова: «За мужчиной я должна быть как за каменной стеной» 
Анастасия Мыскина: «Никогда не думала, что стану многодетной матерью» 
Тренер Евгений Трефилов: «Вовремя по лбу треснули» 
Сбитые лётчики 
