165 лет назад, 27 октября 1855 г., в имении Вершина, что в Пронском уезде Рязанской губернии, в семье мелкопоместного дворянина, увлекавшегося садоводством, родился мальчик.
Садоводством увлекался не только отец новорождённого. Его дед, Иван Иванович, и даже прадед, Иван Наумович, служивший некогда под началом самого Александра Суворова, тоже были известными садоводами-любителями. Младенец, названный Иваном, впоследствии переведёт семейное увлечение на профессиональные рельсы и прославит фамилию уже в планетарном масштабе. Скажешь «Мичурин», и сразу возникает ассоциация – «садоводство». Селекция, новые сорта, успех, мировая слава…
В принципе это всё верно. С единственной поправкой. Есть выражение, которое приписывают писателю Корнею Чуковскому: «В России надо жить долго!» Иначе, мол, признания на родине можно и не дождаться, каким бы талантливым ты ни был.
Пророк в Отечестве
И это как раз вариант Ивана Владимировича Мичурина. Для властей «России, которую мы потеряли» ни он сам, ни его труды как бы и не существовали вовсе. Впрочем, нет – в 1912 г. он всё-таки был награждён орденом Св. Анны III степени. Но посмотрим, как оценивали его заслуги официально. Вот фрагмент из дела о награждении потомственного дворянина Ивана Мичурина: «Оказывает услуги развитию местного садоводства, занимаясь таковым более 30 лет, причём разводит новые сорта фруктовых деревьев, как-то: виноград, персики и абрикосы, которые приносят плоды, так же как и на юге». Эти слова – «местное садоводство» – выглядят как обесценивающее все заслуги издевательство.
А ведь к тому моменту слава Мичурина уже с полтора десятка лет, как шагнула далеко за пределы России. Фактически он «оказывал услуги» садоводам всего мира. Причём иной раз услуги неоценимые. Так, Всеканадский съезд фермеров, собравшийся после суровой зимы 1898 г., признал: «Все старые сорта вишен как европейского, так и американского происхождения в Канаде вымерзли, за исключением «Плодородной Мичурина» из г. Козлова (в России)». Американский профессор Фрэнк Мейер, посетивший Ивана Владимировича двумя годами ранее, писал: «Будь в Америке такой Мичурин, его бы озолотили». И это сказано не в полемическом запале. Департамент земледелия США официально предлагает русскому селекционеру эмигрировать и продолжить работу у них: «На плантациях будут оборудованы лаборатории, какие Вы найдёте нужными. Вам будет дано столько помощников, сколько потребует размах работ. Вам будет предоставлен в собственное владение пароход. Из России будут перевезены все Ваши растения, имущество – всё, что укажете. Вам будут предоставлены возможности добывать семена из всех уголков земного шара. Также будет выдаваться годовое содержание в 8000 долл.».
«Продался Западу?»
В Российской империи тоже есть Департамент земледелия. По идее, он должен бороться за такого перспективного человека. Что же предлагают отечественные чиновники? «Оказывая в редких исключительных случаях пособия частным лицам на продолжение их опытов по садоводству, Департамент земледелия может выделить Вам единовременное вспомоществование в 300 руб. Также Департамент нашёл бы возможным воспользоваться Вашей опытностью и знаниями, если бы Вы согласились ставить опыты по инициативе Департамента и вообще исполнять его поручения в этой области». Это даже не предложение, а ответ на одну из многочисленных просьб Мичурина хоть как-то обратить внимание на его достижения.
Зато – орден Св. Анны. Честь великая. К которой прилагался ещё и визит столичного чиновника. По воспоминаниям самого Мичурина, тот даже не зашёл к нему в питомник, ограничившись строгим дисциплинарным внушением насчёт высокого назначения русского дворянства и святости патриотического долга, малейшее отступление от которого граничит с крамолой.
Упрёк в «недостаточном патриотизме» можно счесть отчасти справедливым. Иван Владимирович и впрямь подумывал о сделке. Во всяком случае, в 1913 г. он писал садоводу Александру Воейкову: «Что касается продажи огулом всех новых сортов растений, то, полагаю, будет возможно столковаться с американцами». Серьёзное свидетельство о «продажности Мичурина».
Немецкий след
Вот только тем же годом датировано ещё одно его письмо – редактору журнала «Садовод и огородник» Сергею Краинскому: «Но что всего непонятнее, так это ничем не объяснимое упорство русских промышленных питомников, заключающееся в совершенном их равнодушии к новым сортам. Между тем американцы приезжают за несколько тысяч вёрст и увозят лучшие новые сорта растений для пополнения своих ассортиментов, а наши дюндюки умеют лишь разевать рот!»
Разговоры о «недостаточном патриотизме» выглядят особенно красиво на общем фоне ситуации с отечественным садоводством рубежа XIX–XX столетий. Дело в том, что до 90% всех плодовых питомников на территории Российской империи тогда принадлежало немцам. Над чем, собственно, в 1906 г. Мичурин иронизировал: «Нужно сознаться, что дело русских сводится к тому, как посадить, да как привить, а сорта нам Бог пошлёт в лице иностранцев – как их самим вывести, это уж не наше дело… Однако немцы, владельцы большей части наших промышленных питомников, при своём комичном самомнении, усердно стараются разводить лишь те сорта растений, которые одобрены в их излюбленном «фатерланде», нисколько не заботясь о том, подходят ли эти сорта к климатическим условиям русских местностей или нет».
В том же 1906 г. Российское Императорское общество плодоводства выпускает солидный труд «Атлас плодов». Вот с чего начинается предисловие: «Помологическая литература на русском языке чрезвычайно бедна. До нынешнего времени издано только одно сочинение, именно «Русская помология» доктора Эдуарда Регеля…» И это притом что отцом научной помологии, то есть дисциплины, изучающей сорта плодовых и ягодных растений, во всём мире считается русский учёный XVIII в. Андрей Болотов, труды которого не потеряли актуальности и до сих пор, а уж тогда издавались и переиздавались с завидным постоянством.
Силы истощены?
Но – нет. В авторитете только доктор Регель и его последователи. Ивану Мичурину остаётся только жаловаться: «Годы ушли, и силы истощены… Крайне обидно проработать столько лет для общей пользы даром и на старость не иметь для себя никакого обеспечения…»
Повторим: «В России надо жить долго!» Мичурин с этим худо-бедно справляется. В 1918 г. появляется первое вменяемое распоряжение сверху: «Признать питомник неприкосновенным, просить Мичурина продолжать работу по своему усмотрению, для чего выдать на первое время 3000 руб.». Новая власть дала ему то, что он хотел всегда, – возможность работать, не думая о куске хлеба. И он не подвёл. Известно, что за 60 лет активной работы Мичурин вывел 300 новых сортов растений. А распределяются результаты так: 150 сортов – до 1920 г. и более 150 – за последние 15 лет жизни при новой власти.
