По данным соцопросов, 48% работников подталкивает к этому желание больше зарабатывать. Однако уже вскоре для смены профессии может найтись и другая причина. «Из-за роботизации половина офисного планктона не найдёт себе места, и многим в середине своей карьеры придётся переучиваться», — считает футуролог, посол в России Университета Сингулярности — ведущего центра знаний о технологиях будущего в Кремниевой долине — Евгений Кузнецов.
Из менеджеров — в коучи
Владимир Кожемякин, «АиФ»: — Евгений Борисович, многим ли такой прогресс пойдет на пользу? Кому стоит опасаться, что его на работе заменят роботы?
Евгений Кузнецов: — Роботы стали не просто машинами, заменяющими физический труд, но и интеллектуальными системами, которые заменяют рутинный умственный труд. Всё, что человек делает в рамках стандарта, что воспроизводится из раза в раз, может быть автоматизировано просто потому, что эффективно. Роботизированная система работает лучше, чем человек: это проверено во многих сферах, от медицины до юриспруденции. Роботы делают меньше ошибок, лучше распознают стандартную информацию и в этом смысле надёжнее. Поэтому, средний квалифицированный труд во многих случаях может быть успешно роботизирован. Речь не о вытеснении роботами людей, а, скорее, о перераспределении рабочих мест. Вспомним, как машинисток в своё время заменили компьютеры, телефонисток — АТС.
К примеру, самая массовая профессия в США сейчас — продавец. Их там 4,5 млн. Электронная коммерция и роботизация могут сократить востребованность продавцов почти в 15 раз, до 300 тыс. чел. Так же, как и потребность в грузчиках, водителях. Уже сегодня роботизированные системы заменяют водителей на промышленных площадках и транспортных перегонах. Например, Швеция запустила беспилотные автомобили между карьером и портом — чтобы возить в порт руду. А китайцы испытывают такие такси на улицах городов. В качестве компенсации в нашу жизнь придёт много новых профессий. Людям будут предоставляться рабочие места, где требуются нестандартные знания и навыки или эмпатия — эмоциональная поддержка других людей и прямое взаимодействие между ними. Много профессий будет роботизировано, но столько же, если не больше, будет создано.
Эти изменения произойдут в течение жизни одного поколения, по многим технологическим направлениям уже через 5–7 лет. Например, сейчас автоматизируются кол-центры — когда вы звоните в какую-то службу задать вопрос, с вами часто разговаривает робот, а не человек. А в целом процесс роботизации займёт лет 10–15.
— Переучиваться людям, уже имеющим хорошую квалификацию, тем более в середине своей жизни, наверное, будет очень тяжело. Как быть?
— Переучиваться придётся людям 30–40 лет, иногда 50-летним. Действительно, непросто в таком возрасте осознать необходимость менять профессию. Однако сегодня есть много курсов и программ онлайн-образования. А в Москве, например, появилось множество маленьких частных детских садиков, кружков, продлёнок и т. д. И количество взрослых, которые этим занимаются, выросло в разы. Много людей идет в сферы сервисов, где можно помогать другим людям. Хотя взрыв интернет-образования касается не столько детей, сколько взрослых: это изучение языков, профессий, программирования и пр. В Европе и США крупные корпорации зачастую сами организуют такие образовательные программы для своих сотрудников, доплачивают им за обучение или делают его вообще бесплатным.
Так что бояться не надо. Когда-то люди с уходили заводов в офисы, а теперь им предстоит уйти еще куда-то. Я видел много тех, кто со статуса менеджера перешёл на позицию коуча (тренера, наставника. — Ред.). И ничего! Роботы заменят до половины всех офисных работников, занимающихся поставками и продажами. В предыдущие десятилетия люди с заводов уходили в офисы, а сейчас им предстоит уйти ещё куда-то — в органическое фермерство, коучинг, микротеатры, домашние детские сады.
— А если они не хотят, если им и так хорошо? Это принуждение?
— Прямого принуждения тут нет. Но организации, заменяющие людей роботами, вынуждены реагировать на экономические вызовы. Почему, например, многие компании переходят на роботизированные кол-центры, хотя они пока не так эффективны и работают не так надёжно, как человеческие? Потому что это дешевле. Это логика рынка. Тот, кто не следует ей, оказывается за бортом... У меня был коллега — умнейший специалист, прекрасно работавший в 1990-е гг. В начале 2000-х он сказал: не хочу учиться работать на компьютере, пользоваться электронной почтой. Два года это было оригинальной позицией, а потом он просто пропал. Он не смог вписаться ни в один проект, попасть ни на одну работу, и исчез из профессиональной сферы...
Страх «Зловещей долины»
— Роботы пока не сильно представлены в большинстве сфер, по крайней мере в России. Где признаки того, что скоро они начнут повсеместно заменять людей, и насколько мы тут отстаём от Запада?
— Виртуальные, цифровые роботы в России развиваются на мировом уровне: в финансовом секторе, юридических услугах, кол-центрах, поисковых машинах. Хуже с механическими роботами, которые работают на заводах, в промышленном секторе. Здесь отставание даже не сильное, а катастрофическое — мы отстаём в 100 раз от Германии и Японии, и в 300–400 раз от Южной Кореи и Сингапура. Там в 2016 г. насчитывалось по 700–800 роботов на 10 тыс. сотрудников, а в России на такое же количество работников приходилось всего 3 робота. Тем временем промышленные роботы научились штамповать не только массовую продукцию. Роботизированные заводы стали очень удобны для изготовления мелких серий, чего-то очень индивидуализированного. То есть, роботы становятся дешевле человека в индивидуальном производстве. Кстати, когда Дональд Трамп пообещал американцам вернуть заводы из Китая, и действительно вернул их, это в основном были роботизированные заводы.
Поэтому, если Россия так же начнет развивать роботизированное производство, то это сыграет ей на руку. В стране большая нехватка рабочей силы, из-за этого мы даже были вынуждены усиливать миграцию, в том числе в новых секторах экономики. Если они будут успешно роботизироваться, этот дефицит может быть исправлен. Южная Корея и Сингапур не завозят к себе мигрантов, а развивают роботов. Есть такая возможность новой индустриализации и для России.
— Вы упоминали об эффекте «зловещей долины» — когда у людей вызывают страх и неприязнь роботы, выглядящие как человек. Что это за явление?
— Этот термин еще в XX в. ввёл японский учёный-робототехник Масахиро Мори, который обнаружил странную особенность: когда мы видим робота, который почти похож на человека, он начинает вызывать у нас довольно сильную неприязнь. Так бывает, например, при взаимодействии с голосовыми роботами кол-центров сотовых операторов и банков. Когда эти роботы были ещё совсем примитивными и предлагали: «скажите один», «скажите два», «нажмите один», «нажмите два» и т. д. — мы относились к этому нормально. А теперь они пытаются понять, что именно мы говорим, начинают с нами как бы общаться, заигрывать. Но чем более интеллектуальными становятся такие системы, тем больше раздражения они вызывают. Кстати, те, кто делает роботов, распознающих человеческие эмоции, зачастую плохо знают этот закон, и попадают в Зловещую долину.
Только когда роботы совсем неотличимы от человека, они нам нравятся. Во многих сферах их присутствие для нас незаметно. Например, вы пользуетесь каршерингом: зашли в приложение, выбрали машину, система показала вам, где она стоит, вы подошли к ней, открыли ее при помощи смартфона, и готовы к поездке. Все эти манипуляции проделали роботы. Они получили заявку, сверили заказ с базой, где отмечено, насколько вы платежеспособный и надежный контрагент, подтвердили, что с вами можно работать, нашли ближайшую машину, проверили, что она в рабочем состоянии, послали вам сигнал, провели денежную транзакцию, и дали сигнал машине на разблокировку. Эта невидимая работа происходит за считанные секунды. А раньше нам бы пришлось подходить к девушке в окошке, она что-то там пробивала бы по компьютеру, выписывала бы вам бумаги, давала бы ключи, вы шли бы куда-то в парк, искали бы эту машину, там еще три человека помогали бы ее найти...
«Люди нужны, но с деньгами»
— Вы приводили в пример модель государства, которое «сильно не людьми, а роботами». То есть, более оптимальным вам представляется общество, где человек вторичен, а его ценность меньше, чем стоимость машины?
— Ни в коем случае. Наоборот, ценность человека возрастает, просто меняется его роль. То есть в каком-то смысле и государство, и компании становятся общим объединением и людей, и роботов: это гибридные человеко-машинные системы. Сила государства в них зависит не только от того, сколько в нём обычных работников, но и сколько роботических рабочих рук.
Те малые страны, у которых раньше были проблемы с рабочей силой, могут их быстро наверстывать за счет развития роботов. Пример — те же Южная Корея и Сингапур, маленькие страны с небольшим компактным населением, но у них нет дефицита рабочих рук, потому что много чего роботизировано. Или Израиль, где живет значительно меньше людей, чем в арабском мире, но его армия высокотехнологична и поэтому позволяет государству и народу защитить себя. А в целом, роботизация армии меняет тысячелетний уклад государства как сообщества людей: мол, чем больше людей, тем оно лучше с экономической и военной точек зрения, потому что имеет больше рабочих рук и больше потенциальных солдат. Роботы ломают эту схему, поскольку заменяют человека на рабочих местах и в армии.
Надо увеличивать не количество занятых, а качество их жизни. В новой экономике нужно, чтобы человек был более платёжеспособным потребителем. Чем больше людей с деньгами, тем больше они делают покупок и пользуются услугами, тем лучше развивается страна. В этом смысле люди нужны, но с деньгами. Поэтому в Европе и США их «разбрасывают с вертолёта» — просто раздают во время кризиса. Чем больше у граждан денег, тем лучше работает экономика. А вот работать и воевать вполне могут и роботы.
— Но, если продолжать эту логику, можно сказать: «люди без денег не нужны».
— Наоборот, если бедным людям раздать немного денег, они вернут их в экономику, и это будет выгодно и для этих них, и для нее.
Человек — это «котик» для искусственного интеллекта?
— Многих пугает создание искусственного интеллекта. Ваша фраза: «Человек станет своеобразным „котиком“, а интеллект будет о нем заботиться, и не позволит воевать». О чем речь?
— Если появится искусственный сверх-интеллект, он всегда сумеет уйти из-под контроля человека, и будет развиваться сам. Недавно это было доказано математически. А дальше остается только два сценария: первый мы знаем по фильму «Терминатор». А второй подразумевает, что сверх-интеллект будет не злым, а добрым, и станет по отношению к человеку играть роль опеки. На самом деле мы уже сейчас живем в ней, только не замечаем. Например, все прекрасно знают, что если просматривать в интернете определенные сайты, искать что-то в поисковике, то рекламные баннеры будут постоянно предлагать товар и услуги по твоим интересам. Это так называемые «цифровые пузыри», мы уже живем в них.
Цифровые роботы из этих «пузырей» уже иногда принимают решения. Недавно режиссер Тимур Бекмамбетов рассказал, что его забанила соцсеть. Он обратился туда: «Что случилось?». Там ответили: «Мы не знаем, это робот принял решение». То есть «цифровой пузырь» начинает за нами уже не просто подглядывать, а где-то нас ограничивать: может забанить кого-то, не пустить кого-то куда-то, и т. д.
Сверх-интеллект, скорее всего, не будет заинтересован в развязывании войны. Он станет для нас добрым наблюдателем, поддержкой, которая будет нас оберегать от плохих действий. В ряде компаний уже сейчас делаются роботы, которые анализируют данные здоровья сотрудников, причем не только по анализам, а, например — с какой скоростью человек прошел два километра, поднялся по лестнице, какой у него голос, какие посты в интернете он просмотрел, а на какие не обратил внимания. По всем этим данным, оказывается, можно поставить медицинский диагноз — что у тебя, скажем, сердечко начинает пошаливать, питание неправильное, что-то с психикой нехорошее: уходишь в депрессию, закис чего-то и т. д. И вдруг тебе на смартфон приходит сообщение: мол, знаешь, дружок, что-то ты медленно ходишь и грустишь, сходи-ка ты к врачу... Постепенно люди к этому привыкнут, и будут жить в мире, где роботы за них думают и предлагают свои советы. Не будет ужасов и терминаторов, потому что искусственному интеллекту не нужно побеждать нас. Он и так станет сильнее и будет, по своему разумению, соучаствовать в развитии людей. Людям же предстоит тоже придумать способы для ускоренного саморазвития, чтобы сохранить за собой право самим решать, как мы хотим обустроить свою жизнь.
